Элизабет Гейдж - Ящик Пандоры. Книги 1 – 2

• Название: Ящик Пандоры. Книги 1 – 2
• Автор: Элизабет Гейдж
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-117-0

Роман «Ящик Пандоры» принадлежит перу современной американской писательницы, известной под псевдонимом Элизабет Гейдж. Тема, выбранная автором для своего романа, – любовь и власть – вечная, волнующая и интригующая, как и сам миф о ящике Пандоры.

Гейдж проявила себя в этом романе как проницательный и глубокий исследователь судеб людей, принадлежащих к разным слоям общества. Блестящий психолог, виртуозный мастер интриги, отличный знаток жизни великих мира сего, Элизабет Гейдж проводит своих героев через разнообразные жизненные коллизии.

Как отмечала американская пресса, «Гейдж пишет с поразительной силой. Ее саму так захватили события и персонажи, что они не могут не захватить и читателя». Именно поэтому у себя на родине роман сразу стал бестселлером, и читательский интерес к нему во всем мире постоянно возрастает.

---

Он вышел. Дверь стала закрываться. В проеме оставалось ее красивое лицо, освещенное блеском зеленых глаз, которые делали ее похожей на фею из детских сказок Лу. Он расслышал, но почти не осознал смысл последних ее слов, так как находился почти в парализованном состоянии.

– Все нормально, – сказала она на прощанье. – Приезжай в любое время. В любое время.

XII

Все последнее время Лаура жила словно в удивительном сне.

Это был странный сон. С одной стороны он был наполнен интеллектуальным напряжением, постоянным стремлением к новым знаниям, а с другой – он был полностью проникнут жгучим чувственным опытом, таким сильным и всепоглощающим, о котором Лаура еще недавно и не догадывалась.

Она вела двойную жизнь.

С. одной стороны, она прилежно посещала занятия, делала подробные записи лекций, проводила кучу времени в учебной библиотеке. Она шла в своем познании на пару шагов впереди профессоров, которые больше всего на свете любили ставить на опросах и экзаменах маленькие, но гадкие ловушки, чтобы поставить студенту, настроившемуся на оценку «А», оценку «В», а оценку «В» переправить другому на «С» и так далее. Этим преподаватели преследовали одну главную цель: сделать все, чтобы первокурсники не расслаблялись после поступления в высшую школу, чтобы им жизнь не казалась медом.

Лаура дотошно изучала характеры и психологию своих преподавателей, искала в них слабости, которые можно было бы при случае использовать. Она вытягивала для себя «А» различными способами. Иногда для этого приходилось цитировать публикацию профессора в каком-нибудь журнале, в другом случае – дополнительно проштудировав ту или иную брошюру, высказать, как бы ненароком, свои симпатии к тому критическому направлению, к которому принадлежал преподаватель.

Все эти вещи Лаура совершала с поразительным хладнокровием и железной решительностью.

Однако, в то время, как одна половина ее натуры была занята исключительно достижением четко поставленной цели – заполучить в качестве среднего балла за первый семестр в колледже твердую «А», другая половина жила совершенно иной жизнью, которую не волновали такие частности и малозначительные вещи, как учеба. Эта вторая половина была полностью сосредоточена на принципиально ином.

Когда у нее звонил телефон и в трубке раздавался густой голос Ната, звучало его спокойное приглашение, вторая половина Лауры вырывалась наружу. С девушкой буквально на глазах совершалось удивительное и непостижимое изменение, и она превращалась в существо, которому на роду написано жить исключительно для наслаждения и удовольствий, которые каждый раз обещались ей с противоположного конца провода.

Лаура вскакивала из-за своего письменного стола. Уроки она заканчивала делать рано и вся сосредотачивалась на ожидании заветного звонка, который раздавался у нее в комнате несколько раз в неделю. Так вот, она вскакивала из-за своего стола, выбегала на продуваемую всеми ветрами улицу и мчалась по направлению к дому Ната, где вбегала в лифт и поднималась по бесконечной шахте до той лестничной площадки, на которой, открыв двери в свою квартиру, ее ждал он.

Закрыв дверь, в этот раз, как и всегда, он повернулся к Лауре, обнял ее и, прижимая к себе, поцеловал в щеку. После этого со странной официальностью он усадил ее в гостиной на диван и стал расспрашивать о том, как прошел день, что было па занятиях, как она справилась с уроками и зачетами. Ее ответы были короткими и односложными, как у ребенка, потому что ее интерес к учебе уже был полностью поглощен неистовым желанием принадлежать ему.

Наконец он рассмеялся, видя ее нетерпение, и снова обнял ее. Теперь их поцелуи были настоящими и настолько интимными, что она буквально физически чувствовала, как он вливает в нее свое мужское желание, одновременно все крепче и крепче прижимая ее к себе своими длинными и сильными руками.

В эти первые мгновения страсть делала их безумными. Не проходило и трех минут, как они уже были в спальне, раздетые. Их губы, языки и руки находили друг у друга настолько чувствительные места, что реальный мир переставал существовать, и оставалось только одно – дикая, ненасытная жажда любви.

В эти минуты свершался первый их акт. Он был короток, сумбурен и скомкан, но зато позволял им утолить первую волну желания.

Только после первого бурного излияния чувств они могли перевести дух, чуть успокоиться, лечь обнявшись на скомканных простынях широкой кровати и предаться уже медленному, но более глубокому познанию друг друга. Ласками, шепотом, объятиями…

Лаура расслаблялась на время в крепких руках своего возлюбленного. Наступали сумерки и она почти не могла различить его лица. В это время года темнело рано. Но она чувствовала его тело, которое было твердыней, крепостью, охранявшей ее от шума и суетности внешнего мира. Она наслаждалась тем, что могла расслабиться в этой интимной темноте и поддаться очарованию его великолепного тела и духа. Темнота казалась ей целительным бальзамом, потому что она не хотела ничего видеть, его достаточно было ощущать.

Медленные прикосновения рук, губ, языков зажигали в их телах новый огонь. Вскоре Лаура была снова готова к любви. На этот раз их акт продолжался гораздо дольше. Он был более размеренным и последовательным. Страсть разливалась не по поверхности, а уходила внутрь, что помогало испытывать самые утонченные и сильные ощущения. Он искал на ее теле новые чувствительные места, которые пробуждались к жизни вместе с прикосновением к ним его губ и языка. И вот уже ее тело вновь изнывало от желания, мысли перемешивались, лицо горело.

Когда он больше не мог сдерживаться, он покрывал ее тело своим телом и входил в нее с такой силой, от которой у нее захватывало дух. Она чувствовала, что прогибается всем телом, напрягает все мышцы, лишь бы только он вошел, проник в нее глубже. Когда наступал кульминационный момент и его страсть изливалась в нее ураганом, она почти теряла сознание. В эти минуты приходило счастье. Она знала, что отдается ему вся без остатка, что принадлежит ему полностью. Это радовало ее, наполняло гордостью за себя.

А потом она еще долго прислушивалась к пульсациям своей матки, орошенной семенем. Ей казалось, что эта живительная мужская влага рождает ее заново, разрушая ее прошлое, старое «я», уже не нужное ни ей, ни ему, и наполняя ее новым содержанием, новыми мыслями, новым голодом, жаждой новой страсти и нового экстаза… Того экстаза, который не снился ей в самых греховных снах.

Они слушали звуки вечернего города, который жил своей жизнью за окном спальни. Вот раздалась сирена полицейской машины, случайный автомобильный гудок, громыхание грузовика по асфальту, смех влюбленной парочки, проходящей под их окнами. Лаура чувствовала, что город дышит и шумит внутри нее, вдыхает в нее новые силы, и вот уже ее нервы вновь трепещут от ласковых прикосновений рук любовника.

Странно, но невеселые – навеянные прошедшим дождем – мысли посещали ее и здесь. Впрочем, с них полностью слетел печальный налет сосущей под ложечкой меланхолии. Они стали казаться лирическими и грустно-задушевными. От них на сердце становилось радостно. Ибо она воспринимала их уже новой натурой, своим новым естеством, которого не было еще час назад. Как хорошо! Эти мысли радовались вместе с ней той скрытой перемене, которая произошла в ней, несмотря на скучное однообразие внешней жизни, на серую повседневность. Возможно, эта перемена опасна, но она загадочна, и потому прекрасна.

Она повернула голову и взглянула на силуэт Натаниеля Клира, который лежал в постели рядом с ней. Она еще раз вспомнила о том, что он остается во многом загадкой для нее. Что-то не хотело раскрываться ей даже в минуты их страстного сближения. Что-то постоянно как бы отходило в сторону, а потом вновь соединялось с ним, когда она уже не могла узнать, что это такое. Он редко рассказывал о своей жизни, о семье же вообще ни разу не упоминал. О том, что у Ната в Орегоне живет брат, Лаура случайно узнала от одного студента-выпускника на факультете искусств. Нат никогда не говорил с ней и об искусстве. Он всегда повторял в таких случаях расхожую фразу: «Не хочу тащить дела через порог дома. Работа – это работа, а дом – это дом».

В то же время она ничего не могла утаить от него. Он умел молча смотреть на нее, и ее в такие секунды охватывало чувство, что он видит ее насквозь. Когда они разговаривали, ей можно было молчать, он словно читал ее мысли. А свое, личное, отодвигал еще дальше в тень, отговариваясь с легким юмором тем, что ей это будет неинтересно.

Порой в его глазах возникал странный, незнакомый блеск. Она догадывалась, что это отражение тех забот, о которых он никогда не распространялся в ее присутствии. Лаура подозревала, что тем самым он пытается оградить и защитить ее от сложностей жизни. Чтобы не волновать лишний раз, не омрачать ее счастье прозой реальной действительности. Она считала, что он поступает неправильно. Лаура любила Ната и хотела делить с ним не только удовольствия, но и боль.