Элизабет Адлер - Богатые наследуют. Книга 1

• Название: Богатые наследуют. Книга 1
• Автор: Элизабет Адлер
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-118-9

Баснословное состояние ожидает разыскиваемого наследника. Миллионы долларов достанутся тому, кто сумеет доказать, что является потомком загадочной женщины по имени Поппи Мэллори. Пятеро претендентов на наследство приехали из Италии, Калифорнии, Франции и Англии, и каждый из них в стремлении доказать свое право на наследство способен на самый ужасный поступок – даже на убийство.

Разгадкой тайн, окружавших саму Поппи и оставленное ею состояние, занялся любознательный журналист…

---

– Входите, входите. Мистер Престон, как я полагаю?

Прохладный холл, украшенный изразцами, казался сумеречным после яркого солнечного света, но все же было трудно не заметить Хильярда Константа, хотя он и сидел в инвалидном кресле. Он был рослым человеком с плечами бывшего игрока в футбол. Его редкие белокурые волосы были тщательно причесаны, бледные голубые глаза из-под нависших белых бровей смотрели куда-то позади Майка, словно он уже ждал с нетерпением, когда тот уйдет.

– Идите же сюда, скорее… – сказал Хильярд, двинувшись на кресле сквозь пару дубовых дверей в свою комнату. – Думаю, вы не будете против, если мы выпьем немного, прежде чем вы скажете, почему вы отнимаете у меня время.

Книги покрывали стены от пола до потолка, некоторые из них, очевидно важное собрание старинных редких томов, стояли запертыми в шкафах со стеклянными дверцами. Огонь горел в огромном камине, хотя вечер был теплым; над ним висел портрет высокого, широкоплечего молодого человека с волосами цвета спелой пшеницы и бледными, как у Хильярда, глазами. Он обнимал хорошенькую женщину испанского типа, чьи смеющиеся глаза поблескивали озорными огоньками.

– Я знаю, знаю, о чем вы думаете, – сказал Хильярд слегка нетерпеливо. – Конечно, я похож на него. Это – мой дед, Николай Константинов, а рядом с ним – моя бабушка. Он был русским, а она – мексиканка, странная пара для той эпохи, не правда ли? Портрет был написан где-то около 1885 года, я полагаю.

Он протянул Майку бокал сухого светлого шерри.

– Мандзанилла, – сказал Хильярд, смотря как Майк отпил глоток. Вино было неожиданно слишком сухим, и Констант закудахтал от смеха, видя, как Майк закрыл глаза и закашлялся. – Конечно, это напиток не для пай-мальчиков или женоподобных щеголей, но все же это лучше, чем все эти ваши хваленые виски. Это и еще бокальчик-другой хорошего вина за ужином – последние немногие удовольствия, которые мне еще остались.

Неожиданно он впился в лицо Майка пристальным взглядом бледных голубых глаз.

– Ну-с, так что же вы хотели бы узнать о Константах?

Майк в замешательстве провел рукой по своим густым волосам. Да, Хильярд Констант был непростым собеседником и хозяином.

– По правде говоря, – сказал Майк. – …Видите ли, я человек, который напал на след одной истории. Я наткнулся сегодня на некое объявление в «Лос-Анджелес Таймс»: какой-то адвокат из Женевы разыскивает наследников Поппи Мэллори…

– Интересно, почему вы подумали обо мне в связи со всем этим, – заметил сухо Хильярд. – Должен вам сказать, мистер Престон, я могу мало что добавить к тому, что вы могли бы узнать о семье Мэллори в Историческом Обществе Санта-Барбары. Да, наши семьи дружили. Но Мэллори исчезли отсюда задолго до моего рождения. Конечно, мои родные и Мэллори были партнерами. Но, как я уже сказал, они исчезли отсюда. Я никогда не спрашивал – почему, я просто думал, что все они вымерли, как это часто водится. Я – последний из Константов, чтоб вы знали. Мы никогда не были хорошей, «плодовитой» семьей. Те, которые были, в большинстве своем погибли в войнах – второй мировой, Корея, Вьетнам; мой собственный сын умер здесь, и это убило его мать. С тех пор я одинок.

– Нет, нет, – сказал он быстро, предвосхищая вопрос Майка. – Вовсе не война сотворила со мной это. Просто мой тупой, упрямый конь. Я разыгрывал из себя владельца ранчо, стараясь как-то убить время… после того, как все это произошло.

Старик уставился на долину, расстилавшуюся за окном.

– Иногда я думаю, как сложилась бы моя жизнь, если бы мой отец не продал большую часть территории ранчо? Мальчиком я любил животных, любил верховую езду, обожал брать препятствия, играть в ковбоев – словно все это было реально… конечно, тогда все здесь было внушительнее – огромные просторы… Это было настоящее ранчо. Только когда я вырос, оно стало напоминать большой задний двор.

Он улыбнулся одобрительно, когда Майк покончил с мандзаниллой.

– Оценили вкус? – спросил Хильярд с легкой усмешкой. Не дожидаясь ответа, он вдруг резко развернул свое кресло. – Пойдемте со мной, – скомандовал он.

Он остановился у пары обрамленных документов, висевших на стене. Майк успел заметить, что они были написаны на такой же тонкой пожелтевшей бумаге и таким же жеманным бисерным почерком, как и записи о рождении детей в книге государственного архива.

– Это – оригинал документа, устанавливающего право на владение ранчо Санта-Виттория. Оно было размером в пятьдесят акров. А сколько осталось сейчас? Какова ирония, а? – его смех внезапно оборвался, когда он добавил: – но теперь это не имеет никакого значения. Когда я умру, все это перейдет в семью моей бабки – Абрего. Их здесь много повсюду, – он взмахнул рукой в сторону долины.

– Богатых, как Крезы. Конечно, им все это ни к чему – разве что в угоду семейной сентиментальности, – он нетерпеливо кашлянул, чтобы скрыть чувства, которые он не собирался показывать Майку. Потом, указывая на другой документ, он заговорил снова. – А вот это – оригинал партнерского соглашения между Ником Константом и Джебом Мэллори.

– Они были партнерами?

– Конечно, они были партнерами – иначе почему бы они жили практически из двери в дверь и работали на одной и той же земле? Прочтите это.

Пожелтевший листок бумаги был озаглавлен – Ирландский салун Клэнси'з, Кэрни-стрит, Сан-Франциско. В центре было написано твердой рукой:

Джэб Мэллори и Ник Констант являются равноправными владельцами ранчо Санта-Виттория и его территории. 10 апреля 1856 года.

Джэб Мэллори подписался размашисто и изощренно, имя же Ника Константа было написано очень тщательно и аккуратно, словно он только что научился писать.

– Мой дед незадолго до этого приплыл из России, – объяснил Хильярд. – Он только начал учиться английскому языку. Джэб Мэллори американизировал его имя. Как вы сами видите, они стали партнерами, выпивая в салуне. Как всегда говорили, Николай многому научился у Джэба Мэллори. Это было не просто деловое соглашение.

– Что вы имеете в виду? Хильярд пожал плечами.

– Если я что и знал, то позабыл, молодой человек. Мне семьдесят четыре года, а в этом возрасте достаточно сегодняшних проблем, чтобы еще копаться в прошлом. Впрочем, если вы заинтересовались, то, наверное, найдете ответ на многие вопросы здесь, – он жестом указал на библиотеку. – Все, что Константы когда-либо писали на бумаге – здесь, тщательно собрано и убрано. Здесь есть парочка старых альбомов – женщины всегда обожали это в старые времена, вы знаете, это давало занятие для их рук и ума, как мне кажется… скрупулезно записывать даты рождений, смертей, женитьб… и прочей чепухи. Все это не для моих глаз… выцветшие чернила, мелкий почерк… Я – солдат, мистер Престон, и люблю свежий воздух; у меня никогда не было времени на всю эту толкотню в ступе. Поэтому-то я так и смотрю на это сейчас.

Майк горел от нетерпения поскорее заняться всем этим ворохом материалов, но старик стал вдруг казаться очень усталым.

– Может, мы вернемся к этому завтра? – предложил Майк.

– Пустяки, пустяки, – взгляд бледных глаз Хильярда стал неожиданно острым. – Я годами уже не болтал вот так вот, и я не имею ничего против того, чтобы развеяться самому. Никто не приходит сюда больше – так, иногда… но очень редко, – добавил он грустно. – Только садовник-японец, которого вы видели, но он не говорит по-английски, вернее, говорит, но не совсем по-английски. Конечно, здесь есть Мэри – моя экономка, но ее не оторвать от телевизора. А сам я терпеть не могу торчать у этого ящика.

– Хотите еще немного шерри? – спросил он, отправляясь на своем кресле назад в библиотеку. – Послушайте, если вы хотите покопаться во всем этом, почему бы вам не остаться здесь на какое-то время? Вы сможете работать допоздна – самостоятельно. Ведь вы, писатели, обожаете делать это. И вы сможете задавать мне вопросы – в любое время, когда захотите.

– Это было бы замечательно, – ответил Майк, едва веря такой удаче. Но когда он пожимал руку Хильярду, что-то во взгляде старика заставила Майка почувствовать себя немного неуютно.

Ничто не нарушало тишину старого дома, только часы негромко тикали в холле. Майк отодвинул от стола старомодное кожаное кресло. Он нахмурился, когда колесики взвизгнули от ржавчины и долгого бездействия. Было уже половина четвертого утра: он работал в библиотеке с восьми часов вечера – с тех пор, как Хильярд Констант пошел спать. Большой дубовый стол был завален книгами и бумагами – в основном, это было что-то вроде старых книг записей актов гражданского состояния и документы, относящиеся к хозяйственным делам на ранчо, но все это было не то, что Майк искал.

Он ходил туда-сюда по узорному ковру, слишком возбужденный, чтобы лечь спать. Библиотека была тридцать футов в длину и шириной в двадцать пять футов, и ее стены были сплошь заставлены книгами. Хильярд Констант не дал ему никаких указаний, с чего начать поиски, он просто сказал: «Это должно быть где-то здесь, молодой человек. Поищите сами». Иногда Майк ловил на себе насмешливый взгляд глаз Хильярда – словно он забавлялся тем, что знает некий секрет. Майк думал – знает ли хозяин больше, чем говорит, ну, хотя бы, где именно искать на этих бесконечных книжных полках.