Андрей Мартьянов - Эпоха бедствий

• Название: Эпоха бедствий
• Автор: Андрей Мартьянов
• Жанр: Научная Фантастика

Мало кто знал, что в вихре Последней войны столкнулись меж собой не политика и сила оружия, а интересы всего сообщества людей с жестокой волей чуждого миру существа, прибывшего в Среднюю Сферу вместе с Небесной горой. И не будь нескольких человек, до конца осознавших, какую угрозу представляет это чудовище, и начавших самостоятельно бороться с иномирным злом, гибель человечества была бы неизбежной.

Примечание:

Роман Андрея Мартьянова и Марии Кижиной «Эпоха бедствий» в издании 2001 года (книга «Время беды») был напечатан в переработке Павла Молитвина под названием «Скольжение к краю».

---

В последней фразе Безымянного одним из ключевых слов, по мнению Драйбена, было слово "грязный". Аррант за все время совместного пути скоблился и чистился, будто кошка, по три раза на дню, на каждой стоянке. Он протирал тело песком, жалкие запасы воды тратил не только на питье, но и на умывание, а что оставалось из его доли - отдавал лошадям. Нардарец заметил, что Безымянному за долгий жаркий день требуется воды в три или четыре раза меньше, чем ему или младшему наследнику кониса Юстиния, и наконец признал, что эпархи Аэтоса за тринадцать столетий действительно сумели вывести идеальный тип человека. Вернее, не человека, а воина. Большая разница.

Эту разницу нардарец начал ощущать на третий или четвертый день совместной дороги и только к этой ночи уяснил, что именно отличало аэто-сийцев от иных представителей смертной двуногой расы. Да, безусловно, обитатели странного аррантского города многими качествами стократ превосходили племена островов или материков, исключая, пожалуй, самых отпетых варваров наподобие вельхов, обитавших в диких и отрезанных от всего мира горах, или каких-нибудь там веннов, сохранивших единение с природой. Но главнейшая разница состояла в том, что "беркуты" не умели думать.

Безымянный никогда не проявлял инициативы. Он шел вперед до поры, пока взявший на себя обязанности предводителя маленького отряда Драйбен не говорил, что следует отдохнуть. Он знал, что такое путешествие в, мягко говоря, стесненных и опасных условиях. Во время привалов первым отправлялся рубить кустарник или собирать сухую траву для костров, каким-то невероятным чутьем находил источники и колодцы, но, когда дело было сделано, аэтосиец садился и молчал. Просто молчал, ожидая дальнейших распоряжений.

Поначалу Драйбен думал, что парень тоскует по своим и жалеет о несостоявшейся героической смерти на поле битвы, но вскоре уяснил: это обычная манера поведения. Двое северян, изредка заглядывавшие в лагерь "сизых беркутов" до битвы при Аласоре, удивлялись только гостеприимству, железной дисциплине, принятой в отряде, и необычным традициям аэтосийского легиона, не замечая мелочей: "беркутам" было не о чем разговаривать между собой, они оживлялись, только когда получали приказы вышестоящих и когда подступало "настоящее дело" - бой, обнаженное оружие, несущийся на тебя враг, торжествующий вой боевых рогов... Вне маленького мирка своего легиона "беркут" становился чужим, не зная, как себя вести.

Когда Драйбену стало ясно, что Безымянный исполнит любое его распоряжение (аррант признал более старшего возрастом и опытного нардарца начальником), он начал проводить маленькие опыты, отдавая зачастую бессмысленные, а то и откровенно глупые приказы. Сходи на самый высокий бархан и до заката следи за горизонтом, не появятся ли всадники мергейтов. Расчеши гривы лошадей. Проверь, нет ли под седлами паразитов. Палатку на ночь поставь обязательно так, чтобы выход смотрел точно на полночь. Разбуди, когда солнце встанет точно на два пальца над равниной. Более всего Драйбена поразил случай, когда он наполовину в шутку, наполовину ради опыта попросил (а точнее, не без насмешки приказал) аэтосий-ца добыть свежего мяса. В пустыне, к закату от Аласора, животных не встречалось на протяжении многих дней пути, но Безымянный только наклонил голову, забрал метательные ножи (из-за раненой руки он не мог использовать лук) и ушел в темноту. Вернулся под утро, ничуть не выглядя уставшим, хотя по слою пыли, покрывшей его лицо, было ясно: аррант прошел не одну лигу. На плечах он приволок огромную ящерицу, размерами больше напоминавшую крупного поросенка с длинным хвостом и чешуей. Драйбен только ахнул, но все-таки он был привычен к любой пище и долго путешествовал по самым разным странам, а вот Асверуса едва не вывернуло, когда светлейший эрл распорядился выпотрошить мерзкое животное, часть мяса приготовить на завтрак, а остальное засушить на солнце.

Плоть ящерицы оказалась мягкой и вкусной, похожей на мясо птицы. Асверус так и не притронулся, предпочтя закусить твердой как камень лепешкой и сушеными сливами.

"Безымянный не человек, - решил тогда Драйбен. - Нет, конечно, человек, но... Но больше он напоминает какой-то невероятный механизм. Скажи - сделает и не отступится до самой победы. Но зачем и ради чего Безымянный это делает? Ему дают задание, но о его смысле он не задумывается. Просто действует. Великие боги, кого вы навязали мне в попутчики?"

Как-то само собой получилось так, что аррант превратился в слугу, главного добытчика и козла отпущения (вечно чем-нибудь недовольный Асверус предпочитал срывать злость на Безымянном. Тот тихо возмущался, но драться не лез, видимо понимая, что выжить в Альбаканских песках можно только вместе). Асверусу не приходило в голову, что созданный только для убийства и воспитанный в жесточайших условиях Аэтоса человек может о чем-то думать и что-то чувствовать.

Сам Безымянный молчал, слушал Драйбена, командовавшего походом к океанскому побережью, а Асверуса вообще не считал за единицу бытия. Он его просто не видел и на дерзкие речи не отвечал.

Безымянный решил поговорить с Драйбеном и его спутником только нынешним вечером, на шестые сутки после сражения при Аласоре.

* * *

Путешествие странной троицы, громко обозначенное Драйбеном как "поход к морю", в действительности представляло собой паническое бегство подальше от расположившегося посреди пустыни скального кряжа.

Легенды, утверждавшие, будто Аласорские горы скрывают в себе некое древнее зло, захороненное там во времена, когда и человек-то, наверное, еще не появился на материке Длинной Земли, отнюдь не лгали, ошибаясь только в деталях. Драйбен и Асверус, по своему любопытству забравшиеся в гробницы, усеявшие кратер давно погасшего вулкана, первыми поняли, что Страж некрополя не спит и внимательно наблюдает за непрошеными гостями. Пока их было двое, охранитель не особо беспокоился, просто пугнул искателей старинных сокровищ и последовал за ними, когда нардарцы похитили в общем-то ненужную им чашу, украшавшую саркофаг. Но когда Страж выполз на равнину, стало ясно: пришельцев слишком много и, чтобы сохранить покой мертвого города, Стражу придется показать, на что он способен.

Это существо знало только одно: любой приблизившийся подземелью должен умереть или уйти прочь. Но один из воров обладал знакомой Стражу и опасной магией, отпугнувшей его, а значит, если придут другие, вооруженные столь же древним колдовством, то они по недомыслию смогут разбудить Погребенных, не представляя, какие это вызовет последствия. Страж предназначен защищать упокоища от любой, даже самой незначительной угрозы вторжения, и он выполнит свой долг. Убить всех, он, конечно, не сможет, но по меньшей мере причинит смертным значительный урон и как следует испугает. Если бы смертные знали, что Страж защищает таким образом их самих от дремлющей в скалах силы, то они убрались бы немедленно и никогда более не возвращались к саркофагам.

Летописи, повествуя об Аласоре, почитали злом именно Стража, уничтожавшего пришлецов, и в том была главная ошибка. Страж злом не был - он просто делал то, для чего был создан, не только оберегая некрополь от людей, но и преграждая обитателям гробниц дорогу в широкий мир. Забытое Зло покоилось слишком глубоко, и вот уже не одну тысячу лет никто не тревожил его, однако существа, некогда призвавшие Стража, заповедали ему: рано или поздно в гробницы придет тот, кто захочет использовать скрытую в них силу и попытается выпустить на свободу Погребенных. Это может произойти и завтра, и через несчитанные века. Охраняй.

Страж охранял. Давно сгинули неизвестно куда хозяева, мир изменился, и теперь его населяли разумные смертные. Однажды, не так давно, некрополь пришлось защищать всеми силами - явившаяся из чужого мира Сила, падая с небес, едва не разрушила стены гробниц... После этого изредка появлялись смертные Страж или пугал, заставляя уйти, или убивал особенно настырных. Ничего необычного не происходило. И вдруг появились двуногие, один из которых обладал амулетом, способным защищать от волшебства Стража. Такие амулеты имели только его исчезнувшие хозяева, и поначалу Страж принял смертного за одного из повелителей, вернувшегося через столько веков проверить, как он исполняет свою бесконечную миссию. А когда понял, что ошибся, попробовал напасть. Один смертный был неуязвим, другой под его защитой сумел сбежать... Они украли принадлежащую гробницам чашу. Она не имела никакой силы, обычное украшение, но уязвленный Страж вспомнил, что хозяева приказывали сохранить Погребение в полной целости, чтобы из подземелий ничего, ни одна вещь или безделица не попали на поверхность.

Оставалось дождаться ночи - Страж плохо переносил солнечный свет - и двинуться по следу воров. Они будут наказаны.

Хранитель, обратив свою непостоянную плоть в быстрый текущий ручей, спустился с гор и внезапно остановился, удивившись. Повсюду горели огни, он ощущал присутствие многих тысяч смертных, еще больше людей приближалось к скалам со стороны восхода, и там же неясно мелькал слабый розовый факел чужеродного волшебства, незнакомого Стражу. Он решил, что вся эта мощь собрана ради того, чтобы помериться с ним силой. Если смертные победят, они непременно пойдут в упокоища и выпустят Погребенных. Тогда тысячи лет бдения окажутся бесполезными.