Игорь Иртеньев - Стихи мои, простые с виду…

• Название: Стихи мои, простые с виду…
• Автор: Игорь Иртеньев
• Жанр: Юмористические стихи

---

ЗАНАВЕС

1985

„Прелюдией Баха хоральной…“

Прелюдией Баха хоральной
Наполнив квартиры объем,
Душой ощущаю моральный
Последнее время подъем.

Казалось всегда — на фига нам
Унылый напев немчуры,
А ныне, пленен Иоганном,
Иные постиг я миры.

За ангелов дивное пенье
У райских распахнутых врат,
За дивные неги мгновенья
Спасибо, далекий камрад.

Затянут рутины потоком,
Воюя за хлеба кусок,
Я редко пишу о высоком,
Хотя интеллект мой высок.

Но чувствую в области паха
Предательский я холодок,
Едва лишь прелюдии Баха
Заслышу протяжный гудок.

1999

„Привет тебе, мой друг Виталий…“

В. Шленскому

Привет тебе, мой друг Виталий,
Во глубину сибирских руд,
Где отмерзает гениталий,
Настолько местный климат крут.

В столице нынче перестройка,
Народ совсем сошел с ума,
Лишь я незыблемо и стойко
Торчу по пояс из дерьма.

И верхней частию своею,
Которой имя — голова,
Стихи слагаю как умею,
А я умею хорошо.

Так приезжай скорей в столицу
Великой родины моей,
Там всюду радостные лица,
А посредине — Мавзолей.

Там целый день гремят салюты,
Там в магазинах колбаса,
Там можно щупать за валюту
Продажных женщин телеса.

Но в этом нет нам интереса,
Ведь наша нравственность тверда —
И ты, уверен, не повеса,
И я им не был никогда.

Писать кончаю, душат слезы,
Ведь я слезлив, имей в виду,
Читатель рифмы ждет „колхозы“,
А я тебя, Виталий, жду.

1987

Приглашение в Мытищи

Г. Кружкову

Если дома нету пищи,
Газа, света и воды —
Приезжайте к нам в Мытищи,
Полчаса до нас езды.

Вас накормят, и напоят,
И оставят ночевать,
Обогреют, успокоят,
Руки будут целовать.

Все недуги вам излечат,
Все условья создадут,
И работой обеспечат,
И семьей обзаведут.

И детей пристроят в ясли,
Как родятся, сей же час,
Словно сыр, кататься в масле
Вы здесь будете у нас.

А когда на этом свете
Вы устанете душой,
Напечатают в газете
Некролог про вас большой.

Место тихое подыщут,
Добрым словом помянут,
Приезжайте к нам в Мытищи
Хоть на несколько минут!

1988

Про искусство

Искусство — достоянье масс
И достижение природы.
Оно сияет, как алмаз,
Когда его почистишь содой.
Оно не терпит суеты
И в то же время —
Волокиты.
Его прекрасные черты
Для всех желающих открыты.
Оно вести способно в бой
И может вывести
Из строя.
Оно растет само собой,
Как бюст
На родине героя.
„Ars longa, vita brevis est“ —
Сияет надпись горделиво.
Кто не работает — не ест.
И это очень справедливо!

1983

Про любовь

Желаю восславить любовь я,
Хвалу вознести ей сполна.
Полезна она для здоровья,
Приятна для сердца она.

Любовь помогает в работе,
Любовь согревает в быту,
Наш дух отрывая от плоти,
Бросает его в высоту.

И дух наш по небу летает,
Как горный орел все равно,
То крылья свои распластает,
То ринется камнем на дно,

То тайны познает Вселенной,
То съест на лету червяка —
Отважный, как будто военный,
Привольный, как Волга-река,

Взирая с высот равнодушно
На трудности местных властей,
Парит он в пространстве воздушном,
Охвачен игрою страстей.

А не было б в мире любови,
Сидел бы, забившись в углу,
Поскольку подобных условий
Никто не создал бы ему.

1984

Про Петра (опыт синтетической биографии)

Люблю Чайковского Петра!
Он был заядлый композитор,
Великий звуков инквизитор,
Певец народного добра.

Он пол-России прошагал,
Был бурлаком и окулистом,
Дружил с Плехановым и Листом,
Ему позировал Шагал.

Он всей душой любил народ,
Презрев чины, ранжиры, ранги,
Он в сакли, чумы и яранги
Входил — простой, как кислород.

Входил, садился за рояль
И, нажимая на педали,
В такие уносился дали,
Какие нам постичь едва ль.

Но, точно зная, что почем,
Он не считал себя поэтом
И потому писал дуплетом
С Модестом, также Ильичом.

Когда ж пришла его пора,
Что в жизни происходит часто,
Осенним вечером ненастным
Недосчитались мы Петра.

Похоронили над Днепром
Его под звуки канонады,
И пионерские отряды
Давали клятву над Петром.

Прощай, Чайковский, наш отец!
Тебя вовек мы не забудем.
Спокойно спи
На радость людям,
Нелегкой музыки творец.

1986

Про Семена

Есть у нас в квартире дядя,
Он известен в доме всем.
У него во лбу семь пядей.
На неделе пятниц семь.

Семимильными шагами
По квартире ходит он,
За семью живет замками
И зовут его Семен.

Про Федота

Был Федот хороший слесарь,
Им гордился весь завод,
„Вечный двигатель прогресса“
Называл его народ.

В цех придя без опозданья,
Он трудился день-деньской
И за смену три заданья
Выполнял одной рукой.

На Доске висел почета,
Был по шашкам чемпион,
И с идеей хозрасчета
Всей душой сроднился он.

Если б так и дальше длилось,
Стал бы он Герой Труда,
Но однажды приключилась
С нашим Федею беда.

Как-то раз в конце недели,
А точней, под выходной,
Он смотрел программу теле
На диване в час ночной.

И хоть ту программу кто-то
Окрестил невинно „Взгляд“,
Оказался для Федота
Этот „Взгляд“ страшней, чем яд.

Охмурили неформалы
Трудового паренька,
Стал читать он что попало,
Начиная с „Огонька“.

Из семьи уйдя рабочей,
Позабыв родной завод,
На тусовках дни и ночи
Он проводит напролет.

За версту бывает слышно,
Как подкуренный Федот
С диким криком „Хари Кришна!“
Вдоль по улице идет.

От его былого вида
Не осталось ничего,
Он вот-вот умрет от СПИДа,
И не только от него.

И не зря в народе люди
Меж собою говорят:
— Так с любым Федотом будет,
Кто программу смотрит „Взгляд“!

1988

„Провел я молодые годы…“

Провел я молодые годы
На лоне девственной природы,
Природы девственной на лоне,
Режима строгого на зоне.

На зоне строгого режима,
На фоне полного зажима
Считал закаты и восходы
В местах лишения свободы.

И все моральные уроды,
И все духовные кастраты
Со мной считали те восходы,
Со мной считали те закаты.

И покидая мир греховный,
Перемещался в мир астральный
То вдруг один кастрат духовный,
То вдруг другой урод моральный.

1992

Прогулка на два оборота

„Я не был никогда в Австралии,
Где молоко дают бесплатно,
Где, может быть, одни аграрии
Да яблоки в родимых пятнах.“

Ю. Арабов „Прогулка наоборот“

Я не был никогда в Монголии,
Где от кумыса нету спасу,
Где круглый год цветут магнолии,
Согласно сообщеньям ТАССа.

Там что ни житель — то монгол,
А что ни лошадь — то Пржевальского,
Там все играют в халхинбол,
Но из ключа не пьют кастальского.

Я не был никогда в Венеции —
Шамбале кинематографии,
Где драматургов нету секции,
Что в переводе значит — мафии.

Там время сжато, как пропан,
И вечность кажется минутою,
Там чуть не помер Томас Манн,
А может, Генрих — я их путаю.

Я не бывал в стране Муравии,
Где ям не меньше, чем ухабов,
Я также не бывал в Аравии,
Ну что ж, тем хуже для арабов.

Но я бывал в Голопобоево,
Чьи жители клянут Арабова,
Раскаты дикой лиры коего
Лишает их рассудка слабого.

Там низок уровень культуры
И редко слышен детский смех.
Ты лучше их не трогай, Юра,
Убогих, Юра, трогать грех.

1989

„Промышленность не может быть тяжелой…“

Промышленность не может быть тяжелой.
Ей надлежит быть легкой и веселой.

1997

„Прости-прощай, ушедший век двадцатый…“

Прости-прощай, ушедший век двадцатый,
Здорово-здравствуй, двадцать первый век!
Я поздравляю с грандиозной датой
Сограждан, современников, коллег.

Столетия итоги подбивая,
Отмечу, что народ непобедим,
Уверен, что нас вывезет кривая
Из места, где мы столько лет сидим.

И мы, едва сведя концы с концами,
Задравши хвост победною трубой,
Рванемся вновь на тройке с бубенцами,
Оставив все народы за собой.

Что вам сказать в конце тысячелетья?
Тысячелетье в целом удалось.
Дай Бог, чтоб не последним было третье,
А там и дальше пронесет, авось.

„Просыпаюсь с бодуна…“