Франко Саккетти - Новеллы

• Название: Новеллы
• Автор: Франко Саккетти
• Издательство: Издательство академии наук СССР
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1962

Современная жизнь, которую мы наблюдаем вокруг себя, – говорит Саккетти в предисловии к своей книге, – полна печальных событий; чума, смерть, внутренние и внешние войны, обеднение народов и семей – все это ведет к тому, что люди ищут смеха. Такова природа человека, такова и природа его, писателя, подсказывающая ему необходимость писать так, чтобы «чтобы смех примешивался к столь частым фактам скорби».

Сборник новелл явился последним этапом его литературного пути; книга была начата в 1392 г. и окончена после 1395. Саккетти не был писателем-профессионалом, и книга имела для него меньшее значение, чем личный опыт. Новеллы были той работой Саккетти, которая сохранила его имя от забвения и отвела ему место среди писателей, которых продолжают читать и переводить и в наше время.

---

Тот подал ее. Вынув из нее хлеб, женщина сунула туда узелок, оставшийся после ее любовника, бросила сверх него хлеб монаха и еще четыре своих хлеба, и сказала: «Брат Пуччо, я положила под хлеб в вашу корзинку, чтобы не подумал кто чего-либо дурного, небольшой узелок, который одна женщина принесла сюда из бани, куда такой-то ходил, по-видимому, вчера вечером. Я дала вам четыре хлеба. Я прошу вас, когда вы уйдете, передать узелок ему, если вы застанете его дома; он живет подле вашей церкви. Да скажите ему, что женщина из бани посылает ему его вещи».

Брат Пуччо ответил на это: «Я все понял и все устрою», и пошел с богом дальше.

Подойдя к двери любовника и делая вид, что просит хлеба, он спросил: «Здесь живет такой-то?»

Молодой человек, находившийся в нижнем этаже, услышав, что его спрашивают, подошел к двери и сказал: «Кто там?»

Монах подходит к нему, передает ему его вещи, и говорит при этом: «Вам посылает их женщина из бани».

Молодей человек дал ему два хлеба, и монах ушел. Сообразив, в чем дело, любовник отправился тотчас же на Сьенскую площадь, куда он в это утро явился почти одним из первых, и там занялся своими делами, как будто с ним ничего не произошло. Мино же, сильно запыхавшийся и одураченный убежавшим распятием, возвращается к своей жене и говорит ей: «Грязная потаскуха, называешь меня кошкой, говоришь, что я пил белое и красное вино, а сама прячешь своих любовников на распятиях. Нужно сказать обо всем твоей матери».

Женщина спрашивает мужа: «Это ты говоришь мне?»

А Мино на это: «Я скажу это и ослиному д…»

«Так вот ты и говори с ним», – ответила жена.

Тогда Мино говорит: «И ты еще не краснеешь, и тебе не стыдно? Я не понимаю, как я еще могу сдержаться, чтобы не сунуть тебе головешку в такое-то место!»

Жена отвечает: – «У тебя не хватило бы духу, даже если бы я сама этого потребовала. Клянусь крестом господним, если бы ты приложил только руку, это обошлось бы тебе дороже, чем что-либо».

Тогда муж говорит: «Противная свинья! Ты сделала из своего любовника распятие. Я бы отрубил ему то, что хотел, да он убежал».

А жена отвечает: «Я не понимаю, что ты кричишь: какое там распятие могло убежать? Ведь они прибиты большими гвоздями? А если он оказался неприбитым, то тебе оттого хуже, если он убежал, потому что вина в этом твоя, а не моя».

Мино бежит за женой и начинает бить ее по щекам: «Ты меня опозорила, да ты же еще надо мной смеешься?»

Когда жена почувствовала на себе удары, то она, будучи более сильной, нежели Мино, стала бить его. Она ударяет его с одной стороны, ударяет с другой, и вот Мино лежит на полу, а жена его сидит на нем и продолжает обрабатывать его таким образом. «Что ты скажешь? – говорит жена. – Получай, хочешь – не хочешь! Пьянствуешь там да сям, а потом приходишь домой да называешь меня потаскухой. Я обработаю тебя не хуже, чем Тесса Каландрино.[226] Проклятие тому, кто выдал когда-либо женщину за живописца! Все вы нелепые люди и чудаки, вечно пьянствуете, и никогда-то в вас стыда нет».

Видя себя беззащитным, Мино просит жену дать ему подняться и не кричать, чтобы не услышали соседи и, явившись на шум, не увидели бы жену верхом на муже. Услышав это, жена говорит: «Я очень хотела бы, чтобы сюда собрались все соседи».

Тем не менее она поднялась; поднялся и Мино с лицом, совершенно избитым, и, чтобы уладить дело, попросил у жены прощения, говоря, что злые языки уверили его в том, чего не было, и что распятие действительно убежало потому, что не было прибито гвоздями.

Когда Мино проходил по Сьене, то родственник, направивший его на этот путь, спросил: «Как же было дело? Как оно произошло?»

А Мино ответил ему, что обыскал весь дом и не нашел никого; когда же он рассматривал распятия, то одно из них упало ему на лицо и привело его в тот вид, в котором он сейчас находится. Равным образом и всем сьенцам, спрашивавшим его, что с ним такое, он говорил, что это ему на лицо упало распятие.

Таким образом и случилось, что Мино, чтобы уладить дело, помирился, говоря про себя: «Какой же я дурак! У меня было шесть распятий, и шесть у меня и есть; у меня была одна жена, одна и есть. Лучше бы их у меня не было! Если начать заботиться обо всем, так оттого только увеличится ущерб, как это и случилось со мной теперь. Если же жена хочет быть дурной, то все люди на свете вместе не смогут сделать ее хорошей, разве если случится то, что случилось с одним человеком, о котором рассказывается в следующей новелле.

Новелла 85

Некий флорентиец берет в жены вдову, бывшую до того женщиной весьма предосудительной, и без особого труда исправляет ее так, что она становится честной

В городе Флоренции жил некогда человек, звавшийся, как я слышал, Герардо Элемезеи, и взял он себе в жены вдову, которая вела себя предосудительно и легкомысленно при первом муже и считалась женщиной очень дурной; звали ее монной Эрмеллиной.[227] Когда этот Герардо взял ее себе в жены, то многие из его родственников, еще до того, как он осуществил свои права мужа, говорили ему: «Герардо, что ты сделал? Ты умный человек, а взял такую женщину. Какую славу создаст она тебе?» и много других вещей.

Герардо отвечал на это: «Уверяю вас, что я знаю, кем была та, кого я взял, и знаю, что если она не изменится, то, значит, я поступил дурно. Но я рассчитываю с божьей помощью устроить так, что она не станет поступав со мной, как поступала прежде, а будет поступать как раз наоборот. А поэтому не беспокойтесь об этом деле больше меня».

Говорившие пожали плечами и стали шутить между собой, говоря: «Да даст тебе бог успеха».

По истечении нескольких дней монна Эрмеллина пришла однажды вечером к мужу, поужинала и, когда настал час ложиться спать, отправилась к себе в комнату, куда, как это полагается, явился и Герардо. Замкнув дверь, монна Эрмеллина подошла к тому, кто собирался полакомиться, и повела с Герардо любовный разговор. Герардо разделся до куртки, монна Эрмеллина – до кофточки. И когда со стороны названной монны Эрмеллины все было подготовлено для такого дела, Герардо выходит из угла комнаты с палкой в руках и принимается бить ею свою молодую жену. Та начинает кричать; и чем больше она кричит, тем сильнее ударяет по ней палкой Герардо. Когда он уже проколотил ее некоторое время таким образом, жена проговорила: «Горе мне! Куда ты привела меня, судьба? В первый же вечер, не знаю почему, меня отделал так тот, от кого я думала получить самое большое удовольствие. Если бы только богу угодно было, чтобы я оставалась вдовой, чтобы я распоряжалась сама собой. А то теперь я во власти того, кто никогда не даст мне более радости».

Герардо тем временем возобновил игру, и когда он исколотил женщину повсюду, она спросила: «Почему ты поступаешь так со мной?» Герардо ответил ей: «Я не хочу, Эрмеллина, чтобы ты думала, что я взял тебя в жены, не будучи отлично осведомлен о том, какой женщиной ты была ранее. Я знаю хорошо и много наслышан о том, как ты вела себя и насколько ты была честной. И я думаю, что если бы муж твой проучил тебя так, как учу теперь я, то в этих побоях не было бы нужды. Поэтому, учитывая теперь, когда ты мне жена, что твое поведение в прошлом, твоя бесчестность и твой позор не были наказаны, я хочу, прежде чем воспользоваться своими правами мужа, этими побоями очистить тебя от того, что ты делала доныне. Ведь если ты узнаешь, как я проучил тебя за прошлые твои проступки, когда ты не была еще моей женой, то подумай только, что я сделаю с тобой и каковы будут удары, которые ты получишь, если ты, будучи моей женой, впредь не отделаешься от них. Больше я тебе ничего не скажу. Ты умна, а мир велик».

Словом, эта добрая женщина излила не мало жалоб – и было на что – и повинилась в том, о чем говорил Герардо. В конце концов она улеглась в постель, и не то, что в эту ночь, а целый месяц или больше ей не пришлось оставаться с мужем, так как она была вся избита. Постепенно она помирилась с Герардо, а побои эти возымели такую силу, что насколько она была распущенна и легкомысленна в прошлом, настолько она стала впредь одной из лучших, безупречнейших и честнейших женщин нашего города.

Сколько существует дурных мужей, которые берут плохих жен! И плохи они скорее из-за недостатков своих мужей, нежели своих собственных. Отдают девочку за мальчика и предоставляют их самим себе. А какой науке может научиться она у ничего не смыслящего юноши? И идет она той дорогой, на которую ступила.

А не всегда найдется для нее палка Герардо или та, о которой рассказывается в следующей новелле.

Новелла 86

Фра Микеле Порчелло встречает в одной гостинице неприятную хозяйку и говорит про себя: если бы она была моей женой, я наказал бы ее так, что она изменила бы свои повадки. Муж этой хозяйки умирает; фра Микеле берет ее в жены и наказывает, как она того заслуживала

Лет тридцать тому назад жил некий имолезец, которого звали фра Микеле Порчелло,[228] не потому, что он был монахом, а потому, что он принадлежал к числу членов третьего ордена св. Франциска.[229] У него была жена, и был он человеком лукавым и злым и совсем особых нравов. Он ездил по Романье и по Тоскане и торговал, а затем, когда видел, что с него хватит, возвращался в Имолу. Однажды на обратном пути к Имоле он приехал вечером в Тозиньяно и остановился в гостинице некоего человека по имени Уголино Кастроне;[230] у этого Уголино была жена, женщина очень неприятная и капризная; звали ее монной Дзоанной.[231] Сойдя с коня и оправившись, фра Микеле сказал хозяину: «Устрой-ка нам хороший ужин. Есть у тебя хорошее вино?»