Майя Валеева - Чужая

• Название: Чужая
• Автор: Майя Валеева
• Жанр: Современная проза

Опубликовано в журнале "Красноярск", 2002, № 1-2, январь-февраль

---

И когда за окном раздался знакомый гудок володиной машины, в темном предчувствии сжалось сердце. Что-то мы делаем не так.

Но у Евы никаких предчувствий не было. Володя был ей знаком — это друг ее семьи. Ее любимые существа были с ней рядом, а ради этого можно и потерпеть ненавистную, шумную, вонючую машину, которой Ева сначала панически боялась, и к которой начала привыкать лишь недавно.

День стоял голубой, солнечный, с душистой призрачной дымкой на горизонте. Вскоре мы выехали за город и любимые запахи ударили Еве в нос — запахи земли, леса, свежего сена, коров, полевок и множества других живых существ. Леса, поля, деревни, опустевшие пионерские лагеря, автобусные остановки, заправочные станции, наконец новый мост через Волгу, и вновь поля, поля, с золотистой стерней уже скошенной пшеницы, с тяжелыми темными головками поспевающих подсолнухов.

Когда мы проезжали небольшой лесок, и внизу уже виднелась деревня с ее полуразрушенной церковью, с замшелыми крышами почерневших от времени домов, среди которых тут и там в последнее время выросли как грибы новенькие коттеджи из белого и красного кирпича, весело и ярко сверкающие своими железными крышами, я попросила ненадолго остановиться.

…Мы шли по лесу, и волчица восторженно носилась вокруг нас. А Руслан уже не был веселым, он вновь погрустнел и крепко держал меня за руку.

— Побегай с Евой, сынок, — сказала я.

— Нет, не хочу. Она думает, что мы пришли гулять, а мы… — мальчик всхлипнул, его темные глаза налились влагой и заблестели. Он сдерживался из последних сил, чтобы не заплакать.

— Руслан, сынок, ну я ведь все тебе объяснила. Мы будем приезжать к Еве, мы не бросим ее! И потом ведь ей будет здесь хорошо, на природе, на свежем воздухе. Мы же не чужим людям ее отдаем, а нашим друзьям!

— Ну и что! Она не сможет без нас! Она моя молчица, моя!

Все, что происходило потом в тот день, казалось мне скорее сном, чем явью. Не я сама, а лишь моя оболочка, из которой были вынуты душа, сердце и чувства и к которой по-прежнему обращались как к Эле, послушно выполняла заданную кем-то программу. Мне нужно было затащить Еву в просторный вольер, который ей сколотил Володя — и я сделала это. Нужно было успокоить почуявшую неладное волчицу — я улыбалась и целовала ее в нос. Нужно было оторвать от Евы Руслана. И наконец — нужно было уйти, захлопнуть ворота и медленно идти к пристани, слыша позади отчаянный и удивленный вой…

Я шла, а перед глазами стояла моя волчица. Руки помнили, пальцы ощущали, помнила кожа — мягкую шерсть Евы, тяжесть ее головы, холодное прикосновение носа. Казалось, Ева где-то рядом, только забежала на миг в лесок и сейчас выскочит прямо на нас, как она это делала всегда. А вой — это вовсе не ее вой, не она плачет, оставленная, преданная… И все это происходит вовсе не со мной…

Но самая безжалостная истина открылась мне лишь дома, в пустой, мертвенно-пустой квартире, когда на пороге нас никто не встретил, и никакой иной звук, кроме звуков наших голосов и наших шагов, не возник в настороженной тишине. Место, где обычно лежала подстилка, зияло пустым и холодным углом. Невыносимо громко тикали кварцевые часы в коридоре.

Руслан, измученный переживаниями, заснул почти сразу, несколько раз переспросив, когда же мы поедем навестить Еву.

Я и не подозревала, какое огромное пространство заполняла собой Ева в нашей квартире. И теперь не было ничего ужаснее и больнее этого ощущения пустоты. Войдя на кухню, я взяла было телефонную трубку. Мне хотелось немедленно позвонить Семеновым, узнать, как там волчица, и быть может… сорваться и ринуться к ней, и забрать ее. Но я сдержала себя. Быть может, они позвонят сами? Но телефон молчал, тихий, равнодушный, как всегда перемазанный маслом и каким-то вареньем. Один раз он сонно звякнул, я с забившимся сердцем схватила трубку, но это просто кто-то ошибся номером. Вот так же он молчал в первые дни, когда ушел Радик… Вот так же кто-то ошибался…

На улице стемнело, и за окном стал медленно нарастать привычный вечерний гул собачьей площадки. В последнее время окрестные любители собак стали собираться почему-то на этом небольшом пустыре перед окнами нашей квартиры. С приходом темноты начинали звонко лаять собаки, а их хозяева разговаривали, шумели, давали пронзительные команды, посвистывали, спорили и смеялись. И никто не требовал у них убрать их собак, никто не показывал пальцем, не жаловался, не приходил в квартиру с милицией.

Я стояла, выключив свет и прижавшись лбом к оконному стеклу. Внизу мелькали темные силуэты собак. А мне не хотелось ни спать, ни читать, ни смотреть телевизор. Даже идти завтра на работу не хотелось.

«Ведь не было никакой Евы — и все было прекрасно, понятно и спокойно,"- думала я, — «Я не хотела ее, я не думала о ней, она сама свалилась мне на голову… А теперь мне кажется, что я не смогу жить без нее. Странно, ведь она мне как дочь, моя дочь-волчица! Никогда, никогда я не любила так ни одну собаку. Но ведь Ева — не собака. Не собака…»

Это было начало другой жизни. Без Евы.

VII. В НЕВОЛЕ

Когда Чел обнаружил, что в его собственном доме появилась еще одна собака, он очень удивился и пришел в страшное волнение. Как?! — значит, хозяева больше не любят его! Чел с детства очень ревновал своих хозяев ко всем остальным собакам. Когда он был маленьким щенком, на его глазах Наташа погладила соседского пса Карая. Тогда, не разбирая, кто старше и сильнее, маленький Чел бросился на Карая и был им сильно покусан. С тех пор прошло два года, а Чел все еще помнил тот неприятный для него эпизод. И хотя он был вполне добродушным и без причины никогда не лез в драку, именно Карая он продолжал ненавидеть всем сердцем. Теперь уж Карай, которого Чел намного перерос, старался не попадаться Челу на глаза. Они были соседями и были врагами. У Карая друзей было много — все деревенские голосистые разномастные псы и шавки. И только в стае вместе с ними Карай становился смелым. Чела никогда не выпускали за ворота, и он давно привык к одиночеству. Правда иногда к нему привозили из города симпатичных овчарок, и Чел был известен в кругах любителей собак, как производитель породистого потомства.

Чел почти что сразу почувствовал, что-то несобачье в странном серо-рыжем звере, который на первый взгляд был похож на овчарку. Собака оказалась дамой. И какой красивой! Чел, несмотря на мучившие его подозрения и ревность, влюбился в незнакомку с первого взгляда.

Он был слишком молод, и, конечно, не подозревал, что в мире существуют волки, которых должны ненавидеть все собаки.

Ева в беспокойстве и тоске металась по своему просторному вольеру, когда увидела огромного черного пса с высоко стоящими ушами. Она насторожилась, зная уже, как реагируют на нее все собаки. Пес подошел к сетке вплотную и просунул сквозь решетку свой большой нос. Ева тоже приблизилась к нему, и их носы соприкоснулись. Волчица уже готова была дать незнакомцу отпор, уже дрогнули ее губы, но тут пес вдруг завилял хвостом и взвизгнул, всем своим видом выражая участие и благосклонность. Незнакомец был гораздо крупнее и выше волчицы, а вел себя как маленький щенок. Ева, которая всегда прекрасно определяла возраст собак, видела, что этот пес старше ее, но от него исходила не угроза, а какая-то мягкая, нежная сила — такое ощутила Ева впервые в своей жизни. И она смутилась, не зная, как же она должна себя вести с этой собакой. Вообще, после многочисленных стычек с собаками она стала много сдержаннее. Впрочем, отношения с этим черным псом Еву интересовали мало. Она была лишь благодарна ему, что он не набросился на нее с остервенелым лаем, что ей не приходится защищать себя и обороняться. Ей и без того было несладко. Она была в чужом месте, в клетке, какие-то малознакомые люди подходили к ней и кормили ее, а ее любимых людей, людей из ее стаи — Эли и маленького человечка Руслана — не было…

Так прошло несколько дней. И все эти дни волчица угрюмо лежала в углу вольера и не отрываясь смотрела на ворота. Когда кто-нибудь открывал их, она вскакивала, почти уверенная в том, что это пришли за ней. Но ни Эли, ни Руслана не было.

Зато Чел все время вертелся возле ее вольера и всем своим видом показывал, как он рад ее присутствию.

— Смотри, Володя, как наш дурачок радуется! Удивительно, ведь Эля говорит, что все собаки ненавидят Еву, — сказала Наташа, когда они подошли к вольеру.

— Это только наш на такое способен. И потом, он все же кобель, а она — сучка. Хорошо, что они поладили. Что бы мы делали, если бы Чел не принял ее?

— Мама, а когда мы выпустим Еву погулять во двор, — спросила Даша, — Мне ее жалко, она такая грустная!

— Она грустная потому, что нет тети Эли. Но ничего, привыкнет постепенно. Посмотрим, как она будет себя вести. Может, и выпустим погулять.

— Дай-ка я зайду к Еве, попробую ее погладить, — вдруг сказал Володя, — Если она нас полюбит и привыкнет к нам, то все проблемы решатся.