Максим Дегтерев - Карлики

• Название: Карлики
• Автор: Максим Дегтерев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- В одно место мы не зовем, а посылаем. - Обычный полицейский юмор.

Тело Эммы Перк лежало возле письменного стола, с которого пять дней назад я забрал комлог. Одета она была так, будто только что встала с постели: Верхняя часть пижамы, домашний халат. Рядом с телом стояло рабочее кресло, над столом светился экран домашнего компьютера.

Из соседней комнаты раздались детские всхлипывания.

- Мальчик? - спросил я.

- Нет - девочка!.. Разумеется, мальчик - он в порядке, сейчас с ним психиатр, - злобно вымолвил Виттенгер.

- Как зовут ребенка? - Я вдруг вспомнил, что никогда не интересовался его именем.

- Так же как и отца - Альм, Альм-младший.

- К чему давать ребенку имя отца? - удивился я.

- Теперь уж точно не у кого спросить, - ухмыльнулся Виттенгер.

- Как она умерла, уже известно?

- Шоковый разряд, вот видите - с правой стороны чуть ниже уха покраснение. - Нагнувшись,

Виттемгер показал, куда был нанесен удар цефалошокером.

- Давно? - продолжал расспрашивать я. На удивление, Виттенгер мне отвечал:

- Часов в пять утра - плюс-минус.

- Оружие нашли?

- Нашли, вот... - Майор показал мне пакетик с шокером. - Цефалошокер был зажат в ее правой руке, - пояснил он.

- Черт, похоже, накаркали мы вчера... - выругался я.

- В смысле? - не понял Виттенгер. Он не помнил ничего из вчерашнего разговора.

- В смысле не сама ли она все это устроила, - ответил я. На трезвую голову произносить слово "самоубийство" невыносимо тяжело. - Следы какие-нибудь нашли?

- Все пробы сняли, расшифровывать будем в лаборатории - все равно спешить теперь некуда. А на это вы обратили внимание? - Виттенгер указал на экран. Я посмотрел. На экране была лишь одна строка:

Я НИКОГО НЕ УБИВАЛА

Так там было написано, черным по-белому.

- Вот те раз... - пробормотал я, - предсмертная записка? Или один из тех знаков, о которых вы мне вчера толковали?

- О чем вы? Какие еще знаки? - несколько напряженно переспросил Виттенгер. Я попытался напомнить:

- Ну вспомните, вы говорили, что каждое наше движение - это знак...

- И я так говорил? Знаете что, забудьте-ка вы все, что я вам вчера наговорил, - посоветовал он.

- Уже забыл. - Я поспешно последовал его совету. - Так это она писала?

- Не знаю Вводили не голосом, поэтому авторство установить невозможно. Следы на мануалке мы, конечно, проверим, но вряд ли результат анализа поможет нам ответить на вопрос, кто это написал.

Я находился в полнейшей растерянности.

- Ерунда какая-то получается. Предположим, что мы имеем дело с суицидом и текст писала она. Тогда почему она написала "никого", а не, скажем, "своего мужа" или "Альма Перка". Кого еще она не убивала? И если она и вправду никого не убивала, тогда и нет видимого мотива для того, чтобы покончить с собой.

Виттенгер возразил:

- Но ты же собирался обвинить ее еще в одном преступлении. Помнишь, ты просил узнать, где она находилась во время взрыва на Укене. Мне только что сообщили, что взорванный дом принадлежал Франкенбергу и не исключено, что во время взрыва он находился в доме. Кстати, я уверен, ты с самого начала знал, что взорвали Франкенберга, но мне ничего не сказал. Ты и в убийстве старика-профессора собирался ее обвинить?

- Даже если и так - откуда ей стало известно о наших планах? Как она могла догадаться, что мы хотим обвинить ее и в убийстве мужа, и в убийстве Франкенберга? К тому же обвинение в двойном убийстве при условии, что она их не совершала, еще не повод для суицида, особенно учитывая, что у нее есть ребенок. Если только... - Я задумался.

- Если только что? - переспросил Виттенгер.

- Если она причастна к обоим убийствам, то текст предназначался именно для сына - чтобы тот не считал свою мать убийцей. А для нас ее предсмертное послание - своеобразный намек - мол, я все сделала за вас, закройте дело и не травмируйте ребенка, ведь от посмертных обвинений все равно нет никакого проку. И вот еще что... - Я отвел Виттенгера в сторону так, чтобы остальные криминалисты не могли нас слышать. - Скажите честно, может, вы вчера вечером или ночью спьяну попытались поговорить с ней и сболтнули чего лишнего - ей или кому другому?

- Да за кого ты меня принимаешь, черт возьми?! - взревел полицейский. Все криминалисты как по команде подняли головы. Заметив их движение, он тихо добавил:

- Перестань пороть чушь. Я не первый год в полиции, и не тебе меня учить, а тем более - обвинять.

- Ладно, это я так, на всякий случай, - примирительно сказал я. Кстати, как вы так быстро тут оказались?

- В пятнадцать минут девятого сработала сигнализация, - ответил Виттенгер и поспешно пояснил: - Нет, не от вторжения... По всей вероятности, мальчик, проснувшись утром и обнаружив вот это, - он кивнул в сторону мертвого тела, - нажал тревожную кнопку. Теперь этому учат детей с пеленок.

- Понятно. А чем вообще занималась Эмма Перк? - К своему стыду, я до сих пор не удосужился это выяснить.

- Вы разве не знаете? Ну вы даете... Она работала все в том же Институте антропоморфологии. - Виттенгер, похоже, усомнился в моей профессиональной пригодности.

- С мужем? - спросил я.

- Нет, она работала в отделе изучения ретротрансзональных чего-то там... - Виттенгер тоже не научился выговаривать длинные названия институтских отделов.

- Да, да, я понял - в том же отделе, что и Лесли Джонс, - неизвестно чему обрадовался я, странно, что я не обратил на нее внимание.

- Она работала под своей девичьей фамилией, - подсказал Виттенгер. - А вы что, знакомы с Джонсом?

- Не совсем. Мы виделись только раз и то - на похоронах.

- И вы думаете, он может быть замешан? - допытывался Виттенгер.

- Здесь кто угодно может быть замешан, - развел я руками, - особенно если считать смерть Эммы Перк убийством...

Мое замечание Виттенгеру не понравилось.

- Если Эмма Перк была убита, то текст на экране писал убийца. В таком случае ему следовало бы написать признание и в убийстве Альма Перка, и во взрыве на Укене, а тут все наоборот.

Я возразил.

- Убийца не так глуп. Он мог предполагать, что в конце концов нам удастся доказать, что Эмма Перк никого не убивала, а отсюда будет следовать, что и ее смерть, никакое не самоубийство. Предположим, что убийцы нет железного алиби только на время смерти Эммы Перк и ему жизненно важно, чтобы именно ее смерть все считали самоубийством.

- Туманно, очень туманно, - протянул Виттенгер, - мы пришли к тому, с чего начали.

- А с чего мы начали? - поинтересовался я

- С того, что ничего непонятно, - ответил он.

- Факт! - согласился я.

Несмотря на обещание, наша вчерашняя дискуссия о природе суицида никак не выходила из головы. Я попросил Виттенгера прислать мне дело того сбежавшего самоубийцы.

- А зачем оно вам? - удивился Виттенгер.

- Хочу сравнить.. Там ведь вы точно исключили убийство?

- Абсолютно точно, - заверил он.

- Тогда пришлите, - еще раз попросил я его.

Виттенгер пообещал, но уж больно странно: сказал, что он, конечно, забудет, но как только снова вспомнит, то сразу пришлет.

Из дома Перков я направился в Отдел. Со смертью Эммы Перк было потеряно последнее связующее звено в деле, которое я считал уже практически раскрытым. Ведь именно через нее я собирался выйти и на гомоидов, и на всех остальных участников преступной группы, если такая группа и в самом деле существовала. Но смерть Эммы Перк перевернула все мои планы и заставила посмотреть на дело с другой стороны. Меня преследовал какой-то злой рок, который на поверку мог оказаться чем-то вполне материальным и оттого не менее опасным. И суть не в том, что смерть жены Перка обнаружила существование каких-то третьих лиц. Меня страшило то, что они идут буквально след в след со мной. Перк погиб сразу после разговора со мной. Франкенберг погиб, можно сказать, во время разговора со мной. Эмма Перк умерла еще до того, как я успел с ней поговорить, и я даже не успел установить за ней слежку. Мне казалось, что я нашел разумное объяснение гибели Альма Перка. Взрыв профессорской башни можно объяснить тем, что преступник проследил за мною до самого Укена. Но смерти Эммы Перк - не важно, убийство это или самоубийство, - объяснений не было.

Позднее Виттенгер сообщил мне, что ни у нее, ни у других из моего списка не было возможности оказаться на Укене в тот же час, что и я. На время смерти Альма Перка твердого алиби не было только у Эммы Перк, В ночь ее смерти и Джонс, и Симонян, и Шлаффер, и Лора Дейч спокойно спали в своих постелях. Касательно второго и третьего, подтвердить их алиби могли лишь их жены. Алиби Джонса и Дейч никто подтвердить не мог, как, впрочем, и опровергнуть. В компьютере Эммы Перк ничего стоящего не нашли.

От мысли, что кто-то предугадывает каждый мой шаг, мне стало не по себе. Я не стал говорить Шефу о своих опасениях, потому что единственным правильным решением могло бы стать мое отстранение от расследования. Во всяком случае, на его месте я бы так и поступил. Поэтому я доложил ему о смерти Эммы Перк без каких-либо комментариев. Он, в свою очередь, никаких особенных подозрений не высказал. Зная Шефа, трудно предположить, что у него вовсе не возникло подозрений, подобных тем, что появились у меня. Но смолчать о них - было вполне в его духе.