Лен Дейтон - Берлинские похороны

• Название: Берлинские похороны
• Автор: Лен Дейтон
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0119-X

---

Доулиш кисло улыбнулся.

— Коммунистической партии, — повторил он. — Как вы думаете, Сток с самого начала все знал? Знал, кто такой Валкан, кем он был и кого убил? Они могли из него веревки вить, если докопались до всего этого по военным архивам.

— Я сам об этом думал, — сказал я.

— Вы твердо уверены? — спросил Доулиш озабоченно. — В том, что покойник действительно Брум? Это не просто догадка?

— Твердо. Окончательным доказательством явился шрам. Вчера пришло подтверждение от Гренада. Я послал Альберту шесть бутылок виски за наш счет.

— Шесть бутылок виски за хорошего оперативного работника — это не самый выгодный способ вести дела.

— Не самый, — согласился я. Алиса принесла кофе в чашечках Доулиша с Портобелло-роуд. Алиса, кажется, никогда не уходила домой.

— Догадка меня посетила, — сказал я, — когда старик обронил фразу, что врач в концлагере мог даже вылечить заключенного. Вылечить, значит, освободиться или же умереть. Так что при желании врач мог сфальсифицировать свидетельство о смерти. Но самое поразительное в положении Валкана было то, каким образом он должен был играть роль своей жертвы — охранника Брума — потому как, раз Валкан оставался живым, значит, его первая жертва была убита кем-то другим.

— А Хэллам?

— Как только ему предложили деньги, он стал сотрудничать с Валканом самым тесным образом. Он был единственным сотрудником, который имел право выдавать документы такого рода. Без его сообщничества они бы так просто с этим не справились.

— Хэллам не так уж много терял, получая отставку из-за своей неблагонадежности.

— Верно, — сказал я. — Все случилось из-за того, что я запаниковал когда Семицу объявили в последний момент персоной нон грата. По их расчетам, я должен был исчезнуть со сцены, оставив документы Валкану.

— Они верили, что Сток доставит им Семицу?

— Странно, не правда ли? — сказал я. — Они так были уверены в себе, им и в голову не могло прийти, что Сток перехитрит их. Что он просто дурака валяет и ждет, не клюнет ли кто на приманку.

— Но ведь вы говорили, что для вас его ходы были очевидны.

— Для меня да. Мы со Стоком — люди одной профессии и понимаем друг друга с полуслова.

— Нашлись люди, — сказал Доулиш сухо, — которые считали, что вы можете оказаться его помощником.

— Я надеюсь, вы к ним не принадлежите?

— Слава Богу, нет, — сказал Доулиш. — Я предположил, что он, в конце концов, окажется вашим помощником.

Глава 50

Фигура, которую мы сейчас называем ферзем, первоначально называлась советником или визирем.

Лондон, четверг, 7 ноября

Как и предсказывал Хэллам, 5 ноября произошло так много несчастных случаев, что «ужасная смерть человека в фейерверочную ночь» не попала в общенациональную прессу, а местная газета уделила ей всего пару абзацев, да и те в основном больше цитировали представителя Общества защиты животных.

7 ноября было годовщиной большевистской революции. Джин дала мне четыре таблетки аспирина, что свидетельствовало о ее дружеском расположении, а Алиса — кофе с молоком, которое она считала панацеей. В качестве революционного жеста я послал полковнику Стоку итонский галстук с Бонд-стрит.

«Тещин язык» чувствует себя превосходно. Джин сказала, что лучшее место для него — на подоконнике за радиатором, и он, похоже, вполне это подтверждает. Доулиш решил провести несколько дней за городом, чтобы, как мне казалось, просто скрыться с глаз долой. Он забрал с собой Чико, так что в конторе стало достаточно тихо и я смог дочитать книжку «Умение говорить жизненно важно». Если верить тестам, моя оценка была «посредственно».

Нам не разрешили пригласить Харви Ньюбегина на работу, отчасти потому, что тот был иностранцем, а также по той причине, что я носил только шерстяные рубашки и не отличался особой изысканностью речи. Это ослабляло наши позиции и в Берлине, и в Праге.

— Идешь в министерство внутренних дел в воскресенье? — спросила Джин. — Тебе прислали приглашение на День памяти погибших. Я пообещала дать им ответ не позднее полудня. В кабинете Хэллама всего двенадцать мест.

— Я обещал прийти, — сказал я.

— Это верно, что Хэллам в больнице? — поинтересовалась Джин.

— Спроси у них, — сказал я.

— Я слышала...

— Спроси у них, — повторил я.

— Я спросила, — сказала Джин. — Мне ответили кратко и грубо.

— Тогда все правильно, — сказал я. — Министерство внутренних дел похоже на лондонские театры: если они отвечают тебе вежливо, можешь быть уверена, что пьеса так себе.

— Верно, — подтвердила Джин. Она дала мне записку от Доулиша, в которой говорилось, что один из документов Брума испачкан жиром и что я должен представить по этому поводу письменное объяснение. Был там и еще один документ, который разрешал финансовому управлению выдать мне одну тысячу фунтов на условии, что я подпишу обязательство выплатить эту сумму из своей зарплаты в течение двух лет. Я спросил у Джин:

— Как ты относишься к тому, чтобы поехать на выходные за город на новой машине?

— Надо подумать, — сказала Джин.

— У меня для тебя есть кое-что из косметики.

— Сразил, нечем крыть.

— Тогда в пятницу, — сказал я. — Возвращаемся в понедельник утром.

— Не позднее, — сказала Джин. — Я присматриваю за котами Хэллама.

Глава 51

Правило повторения ходов: если одна и та же позиция повторяется трижды за игру, партию можно заканчивать.

Лондон, воскресенье, 10 ноября

Стояло туманное лондонское утро, в такую погоду Британская ассоциация туризма и отдыха затоваривается цветными фотографиями. Уайтхолл являл собой громадный стадион серого гранита, на черной дороге за ночь появились белые геометрические фигуры, позволяющие представителям всей нации занять предназначенные для них места Солдаты в черных медвежьих шкурах и серых плащах выстроились так, чтобы замкнуть три стороны квадрата, по сцене гуляет жестокий ветер, все происходящее напоминает военную экзекуцию. Трубы и барабаны играют «Скай Боут Сонг». Генерал возится с саблей, которую ветер завернул в плащ, заломленные шляпы трепещут, будто перепуганные курицы.

Пожилой служащий недалеко от меня произносит «А вот и ее величество», и королева выходит из парадных дверей под нами. Надо всем возвышается поблескивающая каменная колонна Кенотафа. За мемориалом мальчики из капеллы королевской часовни, одетые в ярко-алые тюдоровские костюмчики, дуют на посиневшие руки.

Миссис Мейнард у нас за спиной ставит на стол кофейные чашки. Я слышу ее слова: «Мистер Хэллам не совсем здоров, сэр. Он решил отдохнуть несколько дней». В ответ слышатся вежливые соболезнования. Миссис Мейнард добавляет материнским тоном: «Он перетрудился», но над чем — не уточняет.

«А-а-а-а-а-а». Хриплая команда дежурного сержанта несется над рядами медвежьих шкур и штыков. Дряхлые государственные мужи стоят под пронзительным влажным ноябрьским ветром, который унес жизни многих их предшественников.

Мясистые ладони с клацаньем обнимают металл, несколько сотен винтовок выравниваются в линию.

Неожиданно из низкого облака раздаются раскаты артиллерийской канонады — это Биг Бен бьет одиннадцать часов. Белые одежды и отполированный металл тускло поблескивают в блеклом зимнем свете, и тут молнией засверкали трубы. Звуки траурной мелодии плывут среди тысяч напряженно застывших в молчании людей.

По молчаливой мокрой улице ветер гонит газету, словно городское перекати-поле. Газета целует светофор, слегка касается тромбона и прилипает к армейским ботинкам. Она размокла от сырости, но большой заголовок виден отчетливо. «Новый кризис в Берлине?»

Приложение 1 Ядовитые инсектициды

В конце тридцатых годов немецкий ученый Геральд Шрейдер открыл группу органических фосфорных инсектицидов, из которых позднее были получены парафион[59] и малафион. Понимая потенциальную ценность нервно-паралитических газов как оружия, германское правительство незамедлительно засекретило все эти работы. Немцы засняли на кинопленку действие этих газов на заключенных концлагерей. Кинопленки и результаты научных исследований попали в руки союзников во время войны, исследования были продолжены в Великобритании, СССР и США, в военной области они продолжаются до настоящего времени.

Известно много историй, иллюстрирующих громадную силу этих ядов, к примеру, рассказывают о фермере, который во время обработки посевов опустил руку в резервуар с ядом, чтобы прочистить форсунку, и умер менее чем за сутки.

Доктор Сэмюэл Гершон и доктор Ф. X. Шоу (факультет фармакологии и психиатрии Мельбурнского университета, Австралия) в журнале «Лансет» описали шестнадцать случаев заболеваний шизофренией, депрессией, афазиями, потерей памяти и способности концентрироваться у сельскохозяйственных рабочих, которые пользовались этим типом инсектицидов.