Владимир Романовский - Год Мамонта

• Название: Год Мамонта
• Автор: Владимир Романовский
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12236-2

Версия с СИ от: 12/05/2008.

* * *

Аннотация автора:

Историко-приключенческий роман, притворяющийся романом жанра «фентези». Данная версия — авторская, без издательских купюр и опошляющих повествование «поправок». Версию, которую можно в данный момент купить в магазинах, автор НЕ РЕКОМЕНДУЕТ. Мягко говоря.

* * *

Аннотация издательства:

Прошли годы, минули столетия, но жизнь в Троецарствии продолжается. Ушли в предание времена Придона, Иггельда и Скилла. Но по-прежнему отважны славы, дерзки артане, хитры куявы.

Пришли новые герои.

И снова кипят страсти, и снова льется кровь…

---

Комод замолчал. За дверью послышался шум. Комод ждал, когда он затихнет. Шум не затихал. Истошно заорала женщина. Зарычал мужчина.

— Нет покоя, — сказал Комод.

Он поднялся и тяжело двинулся к двери. Отодвинув засов и открыв дверь, он высунулся в коридор, оценивая положение. Вышел. Орущую женщину он водворил обратно в ее комнату, а мужчину, не слушая энергичных возражений и страшных угроз, скинул с лестницы. Вернувшись в комнату, он запер дверь, сел на прежнее место, и снова уставился в пространство. Мальчишка все так же безучастно смотрел на окно.

— А только не нравится мне что-то, — Комод понизил голос. — Сегодня он глава Рядилища, завтра он первый человек в государстве, первее Великого Князя, который и так, впрочем, никогда первым не был. Ну, хорошо. Ничего страшного в этом нет — должен же кто-то быть первым человеком в государстве? Не он, так другой будет. Да. Но. — Комод поднял указательный палец и показал им на что-то, по диагонали вверх. — Тревожно мне что-то. То какого-то мелкого князя казнили по подозрению. То священников потеснили. То запретили возмущаться налогами публично. Но это все ерунда. А главное-то что? Что главное, я тебя, артанская морда, спрашиваю? А? А вот что. — Глаза Комода сверкнули. — Кому мешал мой любимый кабак на Улице Торговцев Краденым? Кому? А? — спросил он грозно и страстно. — Я знаю, что там был вертеп и что там собирались заговорщики. Но зачем же повара-то вешать? Ведь это какой был повар, а? — Комод опять указал пальцем, в этот раз на глиняный сосуд с вином. Это навело его на мысль. Он налил и залпом выпил кружку. — Во всем мире такого не было и нет. Повара такого. И не будет. Какие куропатки в изюме! Какое седло барашка с репой и горошком! Какой медовый пирог — да кому, спрашиваю я, еще что-то нужно в этой жизни, кто попробовал того пирога? Ну, есть, наверное, такие, но они все пресытившиеся свиньи! Заявляю со всей государственной ответственностью! А стерлядь, которая во рту тает! А глендисы! А хоть бы и простецкие хрюмпели! А, бывало, придешь, эта, под вечер… никаких припасов в кабаке нет, все съели. Но скажешь повару, что жрать охота, так он, поверишь ли, из каких-то жалких крох, из остатков презренных, такое сделает со сметаной, что пальчики оближешь! И не один раз! Много раз оближешь! Вот из таких вот крох, — Комод слегка раздвинул большой и указательный пальцы правой руки и показал Номингу-младшему. — Представляешь? Из ничего. Из вообще ничего. Как можно было повесить такого повара? Ну, посади его в тюрьму на многое годы, а выпускай только два, нет, лучше три, раза в неделю и еще по праздникам, чтобы готовил. Ведь нельзя было лишать мир, и меня, такого человека! Одни миндальные пирожные чего стоили!

В первый раз за все путешествие у мальчишки на лице появилось осмысленное выражение — он удивленно поднял брови. Но Комод не заметил — он плакал, плакал искренне, обильно роняя крупные слезы в компот и утираясь тыльной стороной жирного запястья.

Комод ошибался, думая, что Номинг-младший ничего не понимает. Мальчишка понимал почти все, а что не понимал, запоминал дословно. И — молчал.

Язык Ниверии был его родным языком.

* * *

На подъезде к столице резко похолодало, и в предместье сыпануло снегом. Топот копыт стал менее отчетлив. Вокруг побелело и мир стал чист и гармоничен. Номинг-младший видел до этого снег только раз в жизни. Не удержавшись, он прилип к окну. Комод раздвинул створки под передней скамьей. Там была миниатюрная печь. Он тут же растопил ее несколькими поленьями, помещавшимися рядом. Это тоже было интересно, но менее интересно, чем снег. А потом были чугунные городские ворота с развевающимся над ними ненавистным всем артанцам ниверийским флагом — на бело-голубом фоне белый круг, а в кругу миролюбиво настроенная пантера.

Дальше началось совершенно удивительное.

Каменные дома в Артании встречались редко и принадлежали князьям, жрецам, и их лучшим друзьям. В Артании они казались Номингу-младшему огромными. Здесь же все дома были из камня, и были несказанно, сказочно большими. Три этажа. Четыре этажа. Комод что-то спросил, неразборчивое.

Потом была река с каменными, гладкими берегами, и мост через реку. Номингу-младшему хотелось попросить, чтобы Комод остановил карету. Хотелось выйти и побежать, сначала вперед, потом назад, вдоль всего моста, а потом сойти с моста и рассмотреть его сбоку.

А земля на улице была выложена гладким камнем.

Справа по ходу обнаружилось странное сооружение с остроконечной конусообразной пикой на крыше, со сводами, стремящимися ввысь.

— Храм Доброго Сердца, — сказал Комод, приблизившись к окну. Теперь их головы почти касались друг друга, и мальчишка не испугался.

Возможно, Комоду тоже интересно смотреть на все это. Может, он здесь никогда раньше не был.

А Комоду действительно было интересно. Храм всегда его восхищал, а поделиться восхищением было не с кем. К религии в столице относились насмешливо-прохладно. Это ж надо, подумал Комод, такое здание отгрохать, на чистом энтузиазме. По проэкту Зодчего Гора. Зодчий Гор был два года назад выслан из столицы в колонию, когда-то основанную в славских землях мятежным князем Бронти. Имя зодчего старались не упоминать. По всей столице стояли сооружения, им построенные — особняки, ратуша, театр, и даже форум. Форум Зодчий Гор, правда, не строил, а лишь слегка переделал, сохранив старинный облик, но улучшив расположение скамеек и звукоотражающих стен. Были два амфитеатра, каждый вмещал десять тысяч человек. Для ораторов (которые сообщали городу новости, делали политические и бытовые обзоры, а также просто рассказывали исторические эпизоды) были сконструированы специальные подиумы, и можно было, не напрягая голоса, быть уверенным, что тебя слышат даже в самых верхних рядах. В здании Рядилища, которое тоже построил Зодчий Гор, был такого же плана амфитеатр, но меньше, на двести человек всего.

Улица стала шире, и справа возник дом, который невозможно себе даже представить, если никогда не видел — весь белый, сверкающий, с ровными белыми столбами из камня, поддерживающими треугольный навес над входом. А потом еще один такой же.

Потом было большое пространство с деревьями по середине, и по периметру пространства располагались огромные дома. Карета остановилась перед одним из них. Он был не белый, но серый, как дома ближе к окраине, но тоже со столбами перед входом.

— Вылезай, приехали, — сказал Комод. — Что ты за зверь такой. Непонятный ты какой-то. Волчонок. Говорят, надо больше доверять собственным инстинктам, но что делать, если инстинкты молчат. Не вздумай убегать.

Номинг-младший не собирался убегать. Снаружи было так холодно, что ему подумалось, что, возможно, он скоро просто замерзнет насмерть, что такие скопления каменных домов в снежном регионе не предназначены для жизни человека, во всяком случае для жизни артанца. Комод провел его через парадный вход и затем в боковую дверь, за которой было много непонятного и пугающего, но интересного.

* * *

Комод знал свое дело хорошо. Через три дня, к моменту въезда в город Фалкона, все было готово. Везде висели флаги, благодарный народ встречал своего верного защитника. И когда Фалкон произнес на форуме приветственную речь, тусклую и неинтересную, ее приняли как откровение. Да, Кронин был сожжен, в чем были виноваты командующие северными войсками и ничтожные, корыстолюбивые торговцы оружием. Но под предводительством Фалкона победоносная ниверийская армия при незначительных потерях разгромила коварных артанцев так убедительно, что пройдет еще не мало времени, прежде чем они сунутся к нам еще раз. После чего сам Великий Князь Зигвард выступил на форуме, благодаря Фалкона за верную службу стране. Затем, с некоторыми уточнениями и добавлениями для посвященных, Фалкон повторил речь в Рядилище, и там ее тоже приняли с восторгом.

* * *

Еще неделя ушла на осмысливание народом доброй вести и на соответствующие праздненства. А затем в город въехал кортеж невесты Великого Князя, княжны Беркли.

В отличие от Номинга-младшего, княжна Беркли прибыла в Астафию более или менее по собственной воле. Правда, все, кто интересовался будущим браком, были уверены, что княжну заставили. Ибо было ей шестнадцать лет, а жениху тридцать четыре, и брак был чисто политический. Жених, Великий Князь Зигвард, был легкомысленный развратник, пьяница, и вдовец. Его старшему сыну, официальному наследнику, было пятнадцать лет. Ходили слухи о побочных детях.

Все это не имело никакого значения для княжны Беркли. Год назад, во время визита Великого Князя в княжество ее отца, она видела Зигварда, всего один раз, и говорила с ним. Свою романтическую влюбленность она скрывала ото всех, и когда ей сообщили, что она выходит замуж за Зигварда, сообщавшие были удивлены отсутствием бурной отрицательной реакции.