Энн Маккефри - Мастер-арфист

• Название: Мастер-арфист
• Автор: Энн Маккефри
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01812-3

Эта книга рассказывает о том, как все начиналось. О том, как в семье мастеров цеха арфистов родился необыкновенно талантливый мальчик. К тому времени, когда он сам стал мастером, он успел найти друзей среди арфистов, лордов, рыбаков, всадников и даже драконов. Он нашел свою единственную любовь — но о ней мы не станем рассказывать прежде времени. Он успел приобрести и врага — того самого Фэкса, единственного в истории Перна захватчика и самозванца.

И это еще не все…

Многовато для одного человека?..

Для обычного — пожалуй, да.

Но в самый раз для того, кого зовут Робинтон. Мастер-арфист. Величайший арфист Перна.

---

Петь ему пришлось немало: и вместе с Фаллонером, и вместе с мамой, и одному. Сперва, конечно же, они спели Балладу о Долге, и все слушатели подхватили ее. Робинтону начали хлопать уже во время первого припева. Успех искренне порадовал его.

Затем Мерелан исполнила в дуэте с Робинтоном Балладу Вопросов. Ее в программе не было, но поскольку концерт вела Мерелан, Робинтон охотно подчинился — а притихшие зрители слушали, затаив дыхание. С'лонер сиял, наблюдая, с каким изумлением и вниманием смотрят на певцов жители Вейра.

Робинтон и Фаллонер спели несколько песен Роба, не называя имени автора; песни были приняты очень тепло. В Вейре не было опытного арфиста, зато многие обладали хорошими голосами и умели на ходу подхватить мелодию. Жители Вейра заметно отличались от всех прочих слушателей, перед которыми доводилось выступать Робинтону прежде — и, пожалуй, в лучшую сторону. Конечно же, во многом он был обязан успехом маме: великолепный голос Мерелан даже в самых грустных песнях нес с собою радость. Между певцами и слушателями возникало редкостное взаимопонимание, позволяющее по-новому прочувствовать старые вещи.

«Мы тоже тебя слушаем, маленький арфист», — произнес голос в голове у Робинтона, и мальчик едва не сбился с мелодии.

Эта короткая фраза многое объяснила Робинтону, но задумываться у него не было времени: он должен был петь дальше, и петь так, чтобы не разочаровать своих слушателей — и людей, и драконов.

Потом стали просить исполнить старые, любимые всеми песни, и Робинтон пел до тех пор, пока не охрип от усталости. Мерелан объявила, что представление окончено.

— Вы изумительны, Мерелан. И вы, и юный Робинтон, — сказал С'лонер.

Слушатели никак не желали уняться, поток просьб не прекращался. С'лонер замахал руками, призывая к порядку,

— Уже поздно — даже для праздничного вечера, а вы, Мерелан, были очень щедры к нам — вы уделили нам так много времени и так много спели.

— Это — десятина Вейру от цеха арфистов, — отозвалась Мерелан и изящно поклонилась слушателям. — Я всегда рада петь для вас.

— Вы доставили огромное удовольствие не только нам, но и нашим драконам, — сказал С'лонер, взглянул на Робинтона и подмигнул ему.

Внезапно приподнятое настроение, придававшее Робинтону силы во время долгого выступления, развеялось, и мальчик от усталости покачнулся.

— Фаллонер, отведи Робинтона в спальню, — властно приказал С'лонер.

— Я и сам устал не меньше его, — сказал Фаллонер и, обняв друга за плечи, повел его прочь из зала.

— Вас же, дорогая Мерелан, Карола проведет в вейр для гостей — тот самый, который предназначен для королевы. Вскоре, да, вскоре…

С'лонер говорил что-то еще, но этого Робинтон уже не услышал.

* * *

На следующий день С'лонер лично отвез их в Бенден-холд; Мерелан и Робинтон, все еще не пришедшие в себя после выступления, по достоинству оценили оказанную им высокую честь. Даже Фаллонер в присутствии отца утратил обычную самоуверенность и держался тихо.

— Я теперь, наверное, просплю целую неделю, — сказала Мерелан, когда они помахали вслед бронзовому всаднику и его Чендит'у. — Но вечер удался на славу, Роби. Выступление получилось великолепное. Я еще никогда не пела так хорошо, а ты был просто изумителен. Хочется верить, что твой дискант сохранится надолго. — Она вздохнула и потрепала сына по волосам. Они уже подошли к главной лестнице холда. — И, будем надеяться, после ломки у тебя тоже будет хороший голос.

Их встретила леди Хайяра — она двигалась вперевалочку, поскольку до родов ей оставалось совсем немного.

— Я так и знала, что они задержат вас до утра, — сказала леди. — Вы выглядите такой усталой… все ли прошло благополучно? Вы прямо-таки горите. Может, вам что-нибудь нужно? Я, наверно, не буду сегодня провожать вас наверх. — Леди Хайяра, обмахиваясь, тяжело вздохнула. — Надеюсь, на этот раз роды начнутся своевременно…

Заверив леди, что все будет хорошо, Мерелан повела сына дальше. Но стоило им отойти на несколько шагов от Хайяры, плечи певицы поникли.

— Чтобы так петь, надо выкладываться полностью, верно? — сказала Мерелан, когда они добрались до своих комнат. — О!

Мать и сын одновременно заметили на столе толстый свиток письма; свиток был перевязан синей лентой — цвет цеха арфистов. Рука Мерелан, протянутая к письму, дрогнула и на миг нерешительно застыла, но затем певица совладала с собой, уселась в кресло и решительно вскрыла письмо. Нотные записи… Отложив ноты в сторону, Мерелан развернула краткое послание. Лицо ее залила бледность, пальцы слегка подрагивали.

— Нет, это письмо — не от твоего отца, — Мерелан, не дочитав письмо до конца, принялась просматривать ноты. — Это от мастера Дженелла. Роби, подай-ка мою гитару.

Робинтон проворно извлек гитару из чехла. Интересно, с чего вдруг такая спешка? Он лишь сейчас сообразил, что за все это время мама ни разу — ни в холде, ни в Вейре — не спела ни единого папиного сочинения. Робинтон знал, что во всем цехе не было второй певицы, способной справиться со сложнейшими произведениями Петирона. Ноты норовили выскользнуть из-под пальцев Мерелан и снова свернуться в трубку; Робинтон придержал их.

Мерелан взяла первый аккорд, быстро пробежалась по струнам, потом вернулась к началу. Сыграв половину первой страницы, Мерелан остановилась и взглянула на сына, удивленно и растерянно.

— Это совершенно не похоже на твоего отца… — Она повнимательнее присмотрелась к нотам. — Однако же это его почерк, никаких сомнений, — сказала Мерелан и вновь заиграла.

Робинтон слушал музыку и, когда требовалось, проворно переворачивал страницы. Один раз, правда, он чуть не опоздал это сделать — так захватила его грустная мелодия, сопровождаемая минорными аккордами. Когда последние звуки стихли, мать и сын переглянулись: Мерелан — озадаченно, Робинтон — встревоженно. Ему очень хотелось, чтобы маме тоже понравилась эта музыка.

— Думается мне, — медленно произнесла Мерелан, — что я могу со всей уверенностью заявить… — Ее губы тронула легкая улыбка. — Это — самое выразительное изо всех произведений твоего отца. — Она обняла гитару. — Мне кажется, Роби, он по нас скучает.

Робинтон согласился. Эта мелодия была печальной — а обычно отцовские произведения были энергичными, напористыми, исполненными вариаций, украшений, неистовых каденций и прочих эффектных деталей. Среди них редко попадалось что-то простое и изящное, как этот напев. И столь же мелодичное.

Мерелан вновь взяла письмо мастера Дженелла.

— Мастер Дженелл тоже так считает. «Тебе непременно следует на это взглянуть, Мерелан. Здесь явственно чувствуются лирические тенденции. И, на мой взгляд, это — лучшая из вещей Петирона, хоть сам он никогда в этом и не признается».

Мерелан тихонько рассмеялась.

— Он никогда в этом не признается, но мне кажется, вы правы, мастер Дженелл. — Она взглянула на сына. — А ты что думаешь, милый? Как тебе эта музыка?

— Мне? — Робинтон разволновался и теперь никак не мог подобрать нужных слов. — А к ней есть слова?

— Почему бы тебе не написать их самому, радость моя? Тогда вы с папой станете соавторами — в первый раз, но, надеюсь, не в последний.

— Нет, — задумчиво протянул Робинтон, хотя в глубине души ему отчаянно хотелось написать слова к отцовской музыке. — Мне кажется, мама, лучше будет, если слова сочинишь ты.

— Думаю, сынок, нам придется потрудиться над ними вместе. — Мерелан погладила сына по голове и улыбнулась, но глаза ее были печальны. — Если, конечно, у нас получится…

Глава 8

Робинтон не знал, что ответила мама на письмо мастера Дженелла, но ему она объяснила, что должна выполнять свои обязательства перед Бенден-Холдом. Кроме того, ей хотелось подучить К'гана, певца Вейра. Он был одарен, но ему недоставало уверенности в обращении с арфой. Мерелан настаивала, чтобы летом, после того как ученики сменят стол и сделаются подмастерьями, в Бенден непременно прислали опытного арфиста. Бенден это заслужил.

— По множеству причин, — говорила Мерелан. — Однако же, я думаю, нам нужно прихватить с собой Майзеллу, когда мы вернемся в цех. Теперь, когда она освоила основы, ей полезно будет поучиться у разных мастеров. — И Мерелан загадочно улыбнулась. — Она может петь дуэтом с Халанной.

Мнения Робинтона не спрашивали. А он охотно задержался бы в Бенден-холде, и не только из-за дружбы с Фаллонером, Хайоном и другими ребятами. По правде говоря, ему не очень-то хотелось возвращаться в цех арфистов, хотя он и начал скучать по тамошним друзьям, даже по Лексею, и чувство это обострилось, когда Майзелла принялась расспрашивать его о Доме.

Когда Мерелан обратилась со своим предложением к родителям Майзеллы, те были польщены. Разговор состоялся вскоре после того, как леди Хайяра родила сына.