Жозефина Мутценбахер - Мои 365 любовников

• Название: Мои 365 любовников
• Автор: Жозефина Мутценбахер
• Жанр: Эротика
• Год: 2004
• ISBN: 5-9637-0013-2

Данная книга является продолжением истории жизни знаменитой венской проститутки Жозефины Мутценбахер в ее зрелые годы. Говорят, что когда Жозефина Мутценбахер умерла, за ее гробом следовала шестикилометровая процессия, не исчерпавшая и четверти ее любовников.

Под псевдонимом автора этой книги скрывается австрийский писатель Феликс Зальтен – автор всемирно известной сказки «Олененок Бемби» и многих других детских и взрослых книг.

Эта книга, как и трилогия в целом, адресована искушенному читателю не моложе 18 лет.

---

– Барышни, простите, пожалуйста, как мне пройти к обители святой Цецилии?

Такой вопрос, помнится, заставил всех нас громко расхохотаться, а та, которую он выбрал, поднялась из-за стола, взяла свою сумочку и исчезла с ним, бросив нам на прощание с ироническим сожалением:

– Дети мои, мне пора идти под венец.

Мы приветливо махали им вслед, выкрикивая всякие шутливые напутствия – ревнивых или завистливых среди нас не было, каждая желала другой удачи. Мы были молоды, веселы, радовались собственной привлекательности и жили беспечно и беззаботно как у Христа за пазухой.

Иногда мы начинали высматривать мужчин уже сразу после полудня, однако вынуждены были при этом держаться спокойных боковых улиц, чтобы ненароком не попасть в полицейские протоколы. А несколько быстро заработанных гульденов мы затем с лёгким сердцем тратили на лакомства в кофейнях или у какого-нибудь кондитера – обычно одна из нас приглашала всех остальных на полдник.

Если наша подружка удалялась с мужчиной, то не проходило и получаса, как она опять была с нами. Все мы носили под своими светлыми, яркими платьями одну только тонкую рубашку, так что заголиться для нас много времени не требовало, и мужчина, который чаще всего возвращался домой со службы, мог без долгих приключений добраться до искомого сокровища. Всем им хотелось испытать толику удовольствия прежде чем предстать у родного очага перед своей старухой. Платили они очень охотно, хотя и негусто.

Нередко одна из нас приносила с собой ещё и сигареты, которые ей подарил клиент, и тогда устраивалось курение. Мне это было не особенно по вкусу, но одну затяжку я всё же обычно делала. В этом отношении я держала себя всегда осмотрительно, ибо считала, что курение, спиртное, бодрствование ночами напролёт и сиденье без дела в дурмане разрушают человека гораздо основательнее, нежели долбёжка и траханье.

Была среди нас одна девчонка – её звали Штеффи – которая с несомненным талантом умела подражать мужчинам лучше какой-нибудь обученной актрисы. Она здорово копировала, как щурил глазки трактирщик, если одна из нас оказывалась «на мели» и вынуждена была заказывать у него что-нибудь «под запись»; изображала злобную бабищу; коверкала язык на богемский манер; умела лаять так правдоподобно, что собака хозяина впадала в неистовство. Однако лучше всего она передавала, как пыхтят, тяжело дышат и хрюкают различные мужчины во время полового акта. Тут она была непревзойдённой мастерицей. Когда одна из нас возвращалась из гостиницы, Штеффи сразу принималась расспрашивать её о том, как мужчина, с которым она потрахалась, выглядел. А затем во всех подробностях представляла нам всё, каждый его вздох, каждое пьяное слово, и та, которая только что пришла от клиента, визжала от восторга, потому что представление совершенно совпадало с реальностью. Штеффи достаточно было взглянуть на мужчину, чтобы понять, каков он в постели. При этом сама она не в пример чаще нас уходила в сопровождении кого-нибудь клиента, потому что была брюнеткой исключительно эффектной внешности, и всегда получала больше чем мы. Она сразу поняла своё лидирующее положение.

Иногда, когда было уже довольно поздно, и каждая из нас на сегодня достаточно заработала, мы, взявшись за руки, отправлялись гулять по соседним улочкам, вшестером растянувшись шеренгой, и не пропускали ни одного мужчины. Мы перегораживали ему дорогу, оттискивали в какой-нибудь угол и делали его жертвой своих дурачеств. Всякими шутками да прибаутками возбуждали в нём сладострастие, хватали его за ширинку, щекотали и окружали сплошным кольцом, будто всей толпой собирались вот-вот налететь. И похотливые, как большинство мужчин, они чаще всего попадались на нашу удочку, верили в искренность наших притязаний, и потом ужасно сердились, когда мы вдруг прекращали свои атаки и оставляли их несолоно хлебавши.

Главной зачинщицей чаще всего выступала Штеффи. Она заговаривала мужчине зубы, пока мы, все остальные, обступали его. Она комично закатывала глаза, стонала и мурлыкала точно кошка:

– Ах, красавчик, ты уже домой направляешься? А мы вот из придворного балета и сейчас примем позицию!

Затем кто-нибудь из нас добавлял:

– Да, и все мы выглядим просто шикарно, вы только взгляните, всё при нас…

И каждый охотно «взглядывал», хватал и ощупывал каждую из шестерых по очереди. На улице было темно, а мы показывали ему свои юные, остренькие грудки с розовыми сосочками. Если мы были признаны действительно хорошенькими, и на милю вокруг не было видно постового полицейского, мужчина решался заглянуть и вниз, и тогда глаза у него моментально загорались похотливым маслянистым блеском, едва только мы, молоденькие потаскушки, поднимали свои лёгкие платья и демонстрировали свои кучерявые тёрочки, чёрные и каштановые. А у одной из нас, Фини, срамные волосы были совсем белые, поэтому дерзкая Штеффи говорила:

– С Фини вам это станет вдвое дороже, она у нас великая редкость!

Когда мужчины хватали нас, крутили и вертели со всех сторон, мы отпихивали друг дружку, верещали и изображали «стыдливость», а Штеффи вполне серьёзно говорила:

– Да, тут одни девственницы как на подбор, они вас очень стесняются!

И когда похоть овладевала мужчиной настолько, что у него на штанах чуть ширинка не лопалась, Штеффи как бы вдруг объявляла:

– Боже мой, какой уже поздний час, сейчас мне надо проводить барышень домой, иначе мама их будет ругать!

Или говорила:

– Ну что ж, целую ручку, господин доктор, теперь нам пора в танцевальный класс!

Тогда мы со смехом и пронзительным визгом бросались наутёк, оставляя его, как дурака, стоять посреди ночной улицы с вздыбленным членом.

Некоторые бранились нам вслед, и тогда мы тоже не оставались в долгу, показывали им язык, а Штеффи могла кое-кому и зад продемонстрировать.

Многие мужчины, получив от нас урок сладострастия, отходили затем в какую-нибудь подворотню, чтобы самостоятельно разрядиться, потому что идти спать с таким нашпигованным мясным обрезком им вовсе не хотелось.

Тогда Штеффи бывало возвращалась обратно, вставала рядом с ним и говорила:

– Позвольте помочь вам, господин доктор!

И с этими словами брала в руку его жёсткий хобот, и, глядишь, буквально через несколько захватов на того уже накатывало.

Она умела проделать и такой номер, что под её массажем даже самый дряблый член моментально вставал на изготовку и кончал. Потом она догоняла нас, отряхивая на ходу с ладони «крестьянские сливки», и говорила:

– Ну вот, на одного ребёночка меньше! К чему бедняге на белом свете мучиться. Штеффи – добрая, она всегда готова сделать людям одолжение.

То было золотое, весёлое время, денег у нас было предостаточно, а мы были дерзкими и задорными. Одна из нас, по имени Польди, умела рифмовать, складывая немудреные, но порой, надо заметить, очень весёлые и весьма «пряные» куплеты, и написала каждой из нас по стишку, который мы наизусть декламировали мужчинам, когда те интересовались, как нас зовут. Например:

Мицци я, лихая очень.
Полижи меня – я кончу!

Или:

Меня зовут Стефания,
едрюсь до бессознания!

У меня был куплет:

Меня зовут все Жозефиною.
Хобот твой в себя задвину я.

За этими куплетами мы коротали время, а у Польди рождались всё новые и новые. И мужчины, которые по вечерам обращались к нам, благодаря этим куплетам возбуждались ещё сильнее и уже по дороге к гостинице не могли удержаться от похотливого зуда.

Однажды я пережила необычайное приключение. Прекрасным летним вечером – а дело было в воскресенье – я в симпатичном платьице отправилась на прогулку одна. Я удалилась довольно далеко от главной улицы Хернальзера и находилась на пути в Нойвальдэгг, когда со мной заговорил какой-то незнакомец. Это был уже очень немолодой, однако весьма элегантный мужчина с необычайными, совершенно голубыми и холодными глазами.

Первым побуждением моим сначала было от него отвязаться, поскольку по воскресеньям я с удовольствием отдыхала. Но он сказал, что не собирается меня обижать и что ему ничего особенного от меня не требуется. Таким образом, я пошла-таки с ним, и мы вкусно поужинали в «Шварценбергском хуторе». Затем он взял меня под руку и нежно, как ведут собственную невесту, повёл меня дальше. Люди, попадавшиеся нам навстречу, ухмылялись при виде нас, а один даже вполголоса проговорил:

– Наверняка им недалеко идти!

Мы шли лесом, и на одной поляне он остановился и спросил:

– Ты хочешь стать моей девственницей?

– Может, и стала бы, – со смехом ответила я, – да вы чуточку опоздали с этим!

Он нахмурил лоб и сказал:

– Но я, тем не менее, хочу этого. Ты должна сейчас погулять здесь и нарвать цветов. А я подойду, опрокину тебя наземь и отпудрю. Ты должна будешь по-настоящему сопротивляться, но ни в коем случае не кричать! Слышишь?