Вадим Деркач - Меч митры, пепел и тим

• Название: Меч митры, пепел и тим
• Автор: Вадим Деркач
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Ты не убивал меня, - сказало странное строение.

- Не убивал, - беззвучно повторил я.

- Не пугайся.

- Профессор...

- Ты не безумен, сынок. Не время для слабых и жалких.

- Знаю, профессор.

- Ты не спишь, сынок. Не время для ленивых и глупых.

- Не сплю...

- Я расскажу тебе. Ранним утром того дня раздался звонок в мою дверь. "Я пришел", - сказал ты так, будто бы я просил, умолял об этом. Но ничего такого не было. Я не звонил тебе. Ты выглядел уставшим и подавленным. На мой вопрос "Почему?" ответил вопросом.

- Каким? - спросил я, ощущая внутренний трепет.

- Ты спросил: "Что такое зло?"

- Что вы мне ответили?

- Ничего. Мне помешал звонок в дверь. Я пошел открывать, и вскоре был оглушен и брошен в комнату, к твоим ногам.

- А потом?

- Ты выхватил нож...

- Самодельный с красной ручкой...

- И бросился на вошедшего. Но он был ловок, этот вошедший. Ты дрался, как лев, пока не рухнул под страшным ударом. И тогда вошедший взял твой нож и всадил его в мой глаз...

- Потом?

- Потом тьма, ветер, листья...

- А я? Как же я? Как я выбрался оттуда, как оказался снова в собственной постели? Почему забыл все?

- Быть одним с листьями, отданными ветру, дождем, разбивающим зеркала луж...

- Но как, как я оказался дома, - продолжал вопрошать я, не обращая внимания на бред странного призрака.

- Среди желто-красных пятен, вплетенных в крепкие воздушные канаты, я видел черный камешек, ставший глыбой и глыбу, ставшую черным человеком. И неверие приходит не от незнания, а от забывания оно рождается.

- Черным человеком, - проговорил я, разглядывая руку, липкую и тяжелую, - я вспомнил. Меня не было там. То был не я.

- То был не ты, - хмуро повторил Рза Джабейли.

- Черный Человек!

- Фантастикум. Твой фантастикум...

Крошечная комнатка. Полумрак. Окна занавешены тяжелыми шторами. Время? Утро... День... Недавно случилось что-то... Вчера? А я? Кто? Ангел тьмы? Нет. Света. Нет. Я слуга. И это не то. Ах, да! Я раб.

- Тим, ты спишь? - послышался голос Влада.

- Нет, - буркнул я.

- Собирайся, я должен срочно отвезти вас в город.

- Нет, - сказал я, - не хочу.

Влад вздохнул и сел на край кровати - та громко скрипнула и глубоко прогнулась.

- Это мой первый аргумент, - сказал он, скрестив руки на накаченной груди. - А вот второй: сила и слабость духа - это просто неправильные выражения: в действительности же существует лишь хорошее или плохое состояние органов тела. Так что давай, милый, поднимайся.

С этими словами, Влад подхватил меня и поставил на ноги. Потом он размахнулся и ладонью шлепнул по моей спине - эффект был потрясающий - будто кусок кожи содрали. Влад хмыкнул и со словами "Жду в машине" вышел.

Я нехотя оделся и спустился вниз. В гостиной, забившись в угол, сидела Мила. Наши глаза двинулись навстречу друг другу, прощупывая каждый миллиметр пути, ожидая соединения с нетерпеньем и страхом. Наконец, сделано последнее движение - смятение, граничащее с отчаяньем, радость и что-то еще рождалось и умирало в ее взгляде. Я сел рядом на самый краешек дивана.

- Как странно. Правда? - спросил я, коснувшись ее руки. - У нас все странно. То сгорает, оставляя лишь пепел, то возрождается из праха и становится таким же, как прежде.

- Ты ошибаешься, - еле слышно произнесла Мила, - как прежде быть уже не может.

- Для тебя, - уточнил я, сжимаясь от сладкой боли, - а для меня - что было твое равнодушие, что будет - все одно, все как прежде...

- Не будет, - вдруг, закрыв лицо руками, заплакала Мила.

- А, понимаю, - усмехнулся я, поднимаюсь, - Боливар не вынесет двоих.

Мое самобичевание прервал Влад.

- Пора ехать, уже три часа дня, - сказал он обеспокоено.

- Нет, дорогой, время течет иначе, - все тем же спокойным тоном юродивого произнес я, - Но какая разница. Идем. Иллюзии зовут нас.

Влад ничего не ответил. Я не смог пробиться к его глазам, но мне показалось, что блеск оптических стекол не лишен сочувствия. Иллюзия. Оптическая.

Мы вышли под небо, прикрытое серым одеялом облаков. Я потянулся к их пушистой материи, и они подали мне несколько капель влаги. Впрочем, последним скоро было щедро одарено все. Мы сели в машину. Дождь уютно наигрывал свой привычный мотивчик по крыше. Влад повернул ключ - стартер страстно завизжал, но двигатель не ответил взаимностью. Еще и еще раз, но результат тот же. Буркнув что-то сочное, но пристойно-неразборчивое, Влад вылез, откинул капот и долго-долго, скрытый за ним, что-то ворочал в утробе автомобиля. Потом он резко захлопнул черепную коробку авто и вернулся к нам, мокрый и злой. Некоторое время Влад сидел неподвижно, потом повернулся и хмуро посмотрел на меня. Я покачал головой, открыл дверь, вышел из машины и медленно вернулся в дом.

Он лежал на полу, этот длинный, блестящий кусок металла, связанный со мною невидимыми оковами, не позволяющий себя забыть, требующий моего внимания и претендующий на мою любовь.

- Гости редко оставляют здесь вещи, - послышался голос за моей спиной.

Я обернулся. Это был сторож - старик. Маленький, сухощавый. Его седые волосы торчали во все стороны, правда, крупные залысины съели большую часть из них, но худое лицо только выиграло от этого.

- Как быть? - спросил я у него, - Не могу так больше. Устал. Он превратил меня в девку. Я хочу оставить его.

- Оставьте, - сказал сторож.

- Не могу. Он часть меня. Я ничто без него.

- Не оставляйте.

- Но он требует от меня слишком многого.

- Так оставьте.

- Но...

- Послушайте, - перебил меня старик, - послушайте старого Хаема. Многие говорят: Хаем - глупый. Но Хаем не глупый, он просто много прожил, чтобы считать себя мудрым. У нас, у евреев, есть Каббала. Одни считают, пошла она от Моше, другие - от самого Господа нашего. И говорят, кто сможет понять священные знания, записанные в древних книгах, тот узнает, как сотворен наш мир, и все тайны в нем ему откроются. Но по закону, Каббалой может заниматься только человек, достигший тридцати пяти, потому что моложе он слаб, и голова его тоже слаба. Да, Хаем знает, какая голова у молодых, старик дотронулся пальцем до лба, вздохнул и продолжал:

- А до тридцати пяти каждый должен жить по данным нашему народу законам. Просто жить.

- А Каббала? Так никому не удалось?

- Нет. Жизнь человека коротка, а мудрость Бога вот какая, - старик раскинул руки, потом опустил их бессильно. - Не обижайтесь на старого Хаема, но вы так молоды. Хаем говорит вам "оставьте", Хаем говорит "не оставляйте", а вы просто живите. Живите...

Я поднял меч, прошел к лестнице. Обернулся, и, уловив взгляд черных глаз старика, бросил короткое "Спасибо" и ринулся вниз.

Дождь окончился. Я, не торопясь, подошел к машине и постучал по стеклу. Задремавший Влад встрепенулся, дернул ключ в замке зажигания - двигатель заурчал. Я удобно устроился на переднем сидении. "Будем жить", - сказал Влад, и машина тронулась с места.

Через час мы были в городе. Пустые неуютные улицы, редкие выстрелы. Да, неплохие декорации для нашей печальной истории. Играем финал.

Влад затормозил у невзрачного домика в Черном городе. В дверях нас встретил Слава.

- Слабовато для тебя, - сказал я, рассматривая ветхую обстановку.

- Для конспирации, - виновато объяснил он.

- Мы снова в подполье?

- Есть одна хорошая новость, одна - плохая.

- Давай с плохой, - не раздумывая выбрал я, - последнее время они доставляют мне особое удовольствие.

- Бизнес взбудоражен.

- Ты хотел сказать "мафия"?

- Это не существенно. Все только и говорят о резне в Мардаканах.

- Быстренько у нас новости расходятся.

- Это вовсе не смешно. Известно, что убил Тим Арский. Ты не знаешь такого?

- Что-то не припоминаю, хотя, наверное, очень достойный гражданин, -спокойно ответил я.

- Около квартиры Милы и дома ее родителей крутятся подозрительные типы.

- Это ее поклонники.

Мила сердито посмотрела на меня.

- Перестань клоунничать, - рассердился Слава, - Поверь, Этибар может достать и после смерти.

- Всегда сочувствовал тарантологам. Ты меня уже достал.

- Ты совершенно невозможен, - устало сказал он, - Мила, лучше я с тобой буду говорить. Сегодня в семь часов от морвокзала отходит паром с беженцами. Я договорился. Для тебя и Тима уже готова каюта.

- Нет, - не согласилась она, замотав головой. - Нет.

- Поиграешься немного,

Исчерпаю все слова

И наставишь два мне рога

С благодарностью тогда - продекламировал я с выражением и чувством.

Славик наградил меня взглядом, в котором только слепой мог отыскать любовь и уважение.

- Вот что, ребята, - сказал он, раздраженно, - вы можете ссориться, ненавидеть друг друга, но вас прибьют в этом городе или, что еще хуже, прознают о моем участии. Поэтому, если надо будет, я вас на паром под конвоем отправлю. Насильно. В Красноводске же, пожалуйста, скажите друг другу "ариведерчи" и в разные стороны, навсегда.

- Мне все равно, - рассмеялся я, - но очень кушать хочется.