Ив Дермез - Мальчик

• Название: Мальчик
• Автор: Ив Дермез
• Жанр: Научная Фантастика

---

Однако, наверно, их книжки все-таки подействовали, потому что я сказал себе: отступать невозможно, значит, пойду вперед!

И вот я поднялся, наполовину растемнился, сунул руки в карманы и пошел навстречу тем четверым, которые за мной охотились. Они сразу меня заметили, но Черные народ вышколенный, и, конечно, меня не окликнули, даже не накинулись на меня, пока у них не было приказа.

Они только пошли за мной по пятам.

Я вышел навстречу арестанту. Мне видно было всю колонну Черных, которые его сопровождали, но он их не видел. Шел как во сне. Думал, наверно, что их только трое или четверо и для него еще не все пропало, потому что бормотал сквозь зубы самым несчастным голосом:

- Ах, отец мой!

Отвратительно. Я не хуже других видел и слыхал, как люди мучаются и как умирают. К примеру, когда Симоны не заметили вовремя, что валится дерево, и оно их раздавило. Или когда Барба вдвоем вздумали испытать старинную машину и на полной скорости врезались в дерево. Просто безумие, что деревья бывают такими опасными! Хотя Барба сами виноваты, поделом им. Чего ради они вытащили из музея этот "автомобиль", раз никто не умеет им править? Возможно, в старину... Но все кричат, что это чистейший вздор. Кто бы мог разъезжать по нашим дорогам со скоростью сто Взглядов в час - целых сто, представляете? Как будто в давние времена люди видели вдаль на сто и даже на двести Взглядов! Все говорят, это просто враки.

Ну, ладно. Так вот, этот тип идет и бормочет: "Ах, отец мой!" Ясно, липа. Если кто мучается по-настоящему, а тем более ждет смерти, тот всегда зовет мама! Знай я, что сейчас умру, я наверняка звал бы маму. А этот кличет по отцу. Липа, ясное депо.

Потому-то я на него и озлился. И еще потому, что Черные чуть не наступали мне на пятки, а я вовсе не желал, чтоб меня взяли на заметку.

Я остановился у него на дороге и заорал:

- Гад!

И плюнул ему в лицо. Да не как-нибудь, а без дураков - отхаркнулся и плюнул.

Он ничего не сказал. Опустил голову и пошел дальше. Тут я смутно разглядел, что он тащит на плече какую-то штуку, бревно или шест, форму я не сразу заметил. Он шагал. А я смеялся. Болван несчастный! С этаким светом - и попасть в лапы Черным!

Он все шагал, согнувшись в три погибели, чуть не падая, и это навело меня на мысль. Я подобрал на земле сухой сук и швырнул ему под ноги.

Он шмякнулся и разбил себе морду. Насилу поднялся, по подбородку течет кровь. Ну и посмеялся же я!

- Стой смирно, малый! - велел мне Черный.

Наверно, ему не понравилось, что я бросил палку под ноги арестанту. Во всяком случае, другие ушли с тем типом, который тащил крест (под конец я разглядел, что на плече у него крест), а этот остался около меня. Угрюмый, как все Черные, молчаливый, угрожающий.

- Видно, для тебя это удовольствие оскорбить арестованного, - сказал он.

Он попал в точку. Понимаете, люди добрые, я уж давно размышляю о разных вещах - и хоть мне только пятнадцать, понимаю больше других, потому что лучше вижу. От папашиных проповедей меня уж давно смех разбирает: "Надо быть честным. Надо быть справедливым. Надо быть поласковей со слабыми". И прочее в том же роде. Вы-то сами во все это верите? Кто в нашем мире хозяева? Черные. Знаю я, какие они честные, справедливые, ласковые... Смех, да и только! Стало быть, папаша порет чушь, и таким манером в жизни ничего не добьешься. Хотите доказательств? Поглядите на него: сколько я его знаю, вечно он надрывается на работе, а живем мы впроголодь...

- До обыкновенных арестантов мне дела нет, - отвечаю, - а такие, у которых света больше, чем положено... я их терпеть не могу.

Черный так на меня поглядел - вот-вот набросится с кулаками.

- Ты про что?

Я ему улыбнулся - прямо как учителю в субботу, когда стараешься его умаслить, чтоб не задал штрафной урок на воскресенье.

- За кого вы меня принимаете? - говорю. - Вы не думайте, мой отец состоит в Союзе Друзей Уполномоченного, уж за меня-то Генерал-Уполномоченному беспокоится нечего.

Черный малость смягчился.

- Объясни толком. Стало быть, ты не любишь таких, у кого света больше, чем положено?

- Еще бы!

- А почему?

Я чуть не прыснул, мне давным-давно известно, как на это отвечать: с тех самых пор, как мы, ребята, научились понимать, что у Черных на уме. Но от смеха я, конечно, удержался.

- Да вот, - говорю, - у меня есть свет, и у вас, и у всякого человека. А только если кто-то светится сильней меня, а я даже не знаю, кто он такой, меня зло берет. С удовольствием дал бы ему в морду.

- Все люди таковы, - говорит Черный и смотрит на меня с любопытством. Ну, а дальше что?

- Ну, и когда я вижу такой свет, как сейчас на холме... такой, что видно за тысячу Взглядов... понимаете? Я скорей бегу к нему!

- Потому что ненавидишь такого человека?

- Еще как!

- Стало быть, ты не за тем бежал, чтоб ему помочь?

Я так и подскочил и недоверчиво посмотрел на Черного:

- Вы что, чумовой? Может, не видели, как я ему кинул под ноги палку?

- Да, верно, - сказал он. - Верно.

Остальные шагали своей дорогой, мы двинулись следом. Но этот Черный все еще сомневался. Право слово, он оказался чересчур хитер для Черного...

- Послушай, паренек. Вот ты ненавидишь тех, у кого светы сильней твоего... Ну а как же Генерал-Уполномоченный?

Понятно, я ждал этого вопроса. Я гордо улыбнулся и пошел наизусть шпарить начало трудов Генерал-Уполномоченного. Черный, качая головой, вторил мне густым басом, а тем временем арестант опять упал, и опять поднялся, будто из последний сил, и наконец поплелся дальше.

Но вот мы дошли до слов "Генерал-Уполномоченный - отец всего народа. Без него Большие светы захватили бы власть, а Малые светы страдали бы" - и тут Черный спросил:

- Ты по-настоящему в это веришь?

Я поглядел ему прямо в глаза самыми что ни на есть чистыми детскими глазами.

- Не понимаю, что это вы такое говорите? - И прибавил подозрительно: Может, вы сами не верите в Генерал-Уполномоченного?

- Нет-нет! Что ты!

Он испугался, как бы я на него не донес. Это кончилось бы для меня плохо, а все-таки остался бы какой-то след и в его досье. Ему вовсе не выгодно было приставать к мальчишке, который назубок знает труды Генерал-Уполномоченного. И он живо переменил разговор:

- Как тебя зовут?

- Микаэль.

Он даже не спросил мой гражданский номер.

- Слушай, Микаэль, а ты не пробовал поступить в Школу Черных? Для твоих лет ты очень здраво рассуждаешь. Учиться три года. А кончишь - будешь носить мундир...

- Нет, - говорю, - не пробовал.

- Что же так?

Ох, и опасную игру я вел - и отлично это понимал, люди добрые! Впервые в жизни я разговаривал с глазу на глаз с Черным... вдруг бы я напал на дурака. Среди Черных этого добра сколько угодно!

- Я не смел, - говорю ему. -Из-за очков.

- А что у тебя за очки?

- Сильные. Я вблизи неважно вижу.

Он снял с меня очки, нацепил себе на нос и поморщился.

- Ну и ну, - проворчал он. - Вот уж действительно!

Дурак несчастный! Где ему догадаться, какую комедию я разыграл, чтоб доктор выписал мне эти стекла? Они очень помогают мне не выдать себя. Признаться, что я вижу на два Взгляда, даже на три - куда ни шло. Но сказать правду... ни за что! Они вырвали бы у меня глаза!

- Ну и ну! - повторил Черный.

- С такими очками ты, верно, и того дерева слева не разглядишь.

Он мне расставляет западню, но я должен взять верх. Хоть тресни, а надо втереться к Черным и заполучить шлем. Не могу я притемняться с утра до ночи, все время, когда не сплю. Невозможно. В конце концов непременно себя выдашь. А тут я впервые говорю с Черным один на один...

- Дерево? - переспрашиваю самым честным голосом. - В очках, понятно, мне его не разглядеть. А так, без очков, отлично вижу - это вяз.

- Черт побери! - вырвалось у него. Он отдал мне очки и поглядел так, словно я какой-то чудной зверь.

- Черт побери! - повторил он. - Да ты Трехвзглядный - и никто этого не знает!

Ухватил меня за руку повыше кисти, сжал, как клещами.

- Как же про тебя не доложили комиссии?

- А я никому ничего не говорил, - отвечаю.

- Как так? Тебе ж дали очки!

Улыбаюсь ему ангельской улыбкой номер один.

- Так ведь это я вблизи плохо вижу. Доктор примерил мне разные стекла и дал такие, которые лучше всего подошли. А про то, как я вижу вдаль, не спрашивал. Доктора, знаете, тоже дают маху, как все люди.

Ну, в этом-то Черный не сомневается, он и сам может немало порассказать. Нет такого человека, чтоб не жаловался на докторов. Когда-нибудь, когда я стану важной персоной, непременно постараюсь выяснить, в чем тут дело.

А Черный шепотом спрашивает:

- Ты, верно, умеешь притемняться?

Молчу. Но он понял.

- Да ты соображаешь, что это такое, малыш? В пятнадцать лет ты видишь на целых три Взгляда и еще умеешь притемняться? Шутка сказать! А сколько Черных годами бьются, пока этому научатся! Я не хочу на тебя давить, малыш, но...

Он замолчал и смотрит на меня исподлобья. А я говорю:

- Куда это вы гнете?

- Не соображаешь, что ли? Раз ты Трехвзглядный и умеешь притемняться, тебя безо всяких примут в офицерское училище. Через три месяца получишь нашивки, а мое депо будет тянутья перед тобой и отдавать честь. Смекаешь?