Стивен Кинг - Танец смерти (Мрачный танец)

• Название: Танец смерти (Мрачный танец)
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Научная Фантастика

Вы знаете Стивена Кинга — «короля ужасов»? Безусловно. Вы знаете Стивена Кинга — резкого, бескомпромиссного, умного постмодерниста? Возможно. Но — есть и другой Стивен Кинг. Стивен Кинг — блестящий, живой, непосредственный автор истории «черного жанра» от самых его истоков — и до самых одиозных, масс-культурных его проявлений. Перед вами — буквально «все, что вы хотели знать об ужасах, но боялись спросить». А еще перед вами — бесконечно оригинальное литературное произведение, абсолютно и решительно не вписывающееся НИ В КАКИЕ ВАШИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О СТИВЕНЕ КИНГЕ. Не верите? Прочитайте — и убедитесь сами!

---

Надеюсь, рассматривая эти десять образцов, я смогу показать их достоинства как произведений литературы и как средств развлечения и даже определить темы, которые, на мой взгляд, проходят сквозь большинство хороших книг ужасов. Я обязан смочь, если хорошо выполняю свою работу, потому что тем этих не так уж много. Ибо, несмотря на мистическую власть над нами, область сверхъестественного в большой литературе очень узка. Можете вновь рассчитывать на появление Вампира, и нашего мохнатого друга (у которого порой шерсть внутри) Оборотня, и Безымянной Твари. Вместе с тем пришло время привлечь и четвертый архетип — Призрака.

Вероятно, мы также вернемся к противостоянию Аполлона и Диониса, потому что оно существует во всей литературе ужасов, и плохой, и хорошей, потому что восходит к бесконечно интересному вопросу «что такое хорошо и что такое плохо?». Поистине, вопрос всех вопросов, не правда ли? Мы убедимся, что главное отличие старой литературы ужасов от новой нарциссизм и что чудовища больше не живут на улице Кленов, а могут выскочить из вашего зеркала — в любую минуту.

2

Вероятно, «История с привидениями» (Ghost Story) Питера Страуба лучший из романов о сверхъестественном, опубликованных вслед за тремя книгами, с которых началась «новая волна» ужасов в 70-е годы; эти три книги, разумеется, — «Ребенок Роз-мари», «Изгоняющий дьявола» и «Другой» (The Other). Тот факт, что эти три книги, опубликованные в течение пяти лет, пользовались широкой популярностью, убедил (или переубедил) издателей в том, что коммерческий потенциал литературы ужасов куда больше, чем у мирно скончавшихся журналов вроде «Странных рассказов» (Weird Tales) и «Неизвестное» (Unknown) или у переизданий в мягкой обложке книг издательства «Аркхэм букс».[207]

Потом были поиски «великих» романов «дрожи» шока, которые привели к появлению поистине ужасных книг. Дальше волна постепенно спала, и к середине 70-х годов начали появляться более разумные бестселлеры: истории о сексе, о крупном бизнесе, о шпионах, о гомосексуалистах, о попавших в беду врачах, об извращенцах, исторические романы, рассказы о сексуальных знаменитостях, военные истории и опять секс. Издатели не переставали искать новые произведения ужаса и печатать их: издательские жернова мелют медленно, но мелко (это одна из причин того, что мощная река размазни каждую весну устремляется из больших нью-йоркских издательств), и так называемые романы ужасов из мейнстрима, вероятно, останутся с нами навеки. Но первый поток обмелел, и нью-йоркские издатели перестали автоматически хвататься за бланк издательского контракта и вписывать в него крупный аванс, как только к ним попадало что-то из жанра ужасов… Начинающие авторы, обратите внимание!

И вот на этом фоне в 1975 году Ковард, Маккенн и Джогитен напечатали «Джулию» (Julia) Питера Страуба. Это был не первый его роман: за два года до того он опубликовал «Браки» (Marriages) — произведение типа «так-мы-живем-сейчас», никак не связанное со сверхъестественным. Страуб, хотя сам американец, прожил с женой десять лет в Англии и Ирландии, поэтому по форме и замыслу «Джулия» — это английский роман о призраках. Действие происходит в Англии, большинство персонажей англичане, и, что самое главное, тон произведения типично английский — холодный, рациональный, почти оторванный от эмоциональной основы. В нем нет ощущения великого театра ужасов, хотя центральная сцена книги его явно предполагает: Кейт, дочь Джулии и Магнуса, подавилась куском мяса, и Джулия убивает дочь, пытаясь кухонным ножом проделать трахеотомию. Впоследствии окажется, что девушка возвращается — злым духом.

Нам не показывают трахеотомию в подробностях: кровь, брызжущую на стену, и руку матери, ужас и крики. Это все прошлое; мы видим его в отраженном свете. Много лет спустя Джулия встречает девушку, которая может быть призраком Кейт, а может и не быть; эта девушка что-то зарывает в песок. Когда она уходит, Джулия разрывает песок и находит вначале нож, а потом — изуродованную черепаху. Возвращение к неудачной трахеотомии; изящное, но холодноватое.

Два года спустя Страуб опубликовал второй роман о сверхъестественном «Возвращение в Арден» (If You Could See Me Now). Как и «Джулия», «Возвращение в Арден» — это роман о призраке, мстительном духе из ожившего прошлого. Все романы Страуба о сверхъестественном производят сильное впечатление, когда имеют дело с этими старыми призраками; во всех прошлое злобно вмешивается в настоящее. Уже отмечалось, что Росс Макдональд пишет скорее готические романы, нежели истории о частных детективах; точно так же можно сказать, что Страуб сочиняет не романы ужасов, а готические. Если что и отличает от них «Джулию», «Возвращение в Арден» и особенно «Историю с привидениями», так это отказ рассматривать готические условности как нечто статическое. Все три эти книги имеют много общего с классическими готическими произведениями этого жанра: «Замком Отранто» (The Castle of Otranto), «Монахом» (The Monk), «Мельмотом Скитальцем» (Melmoth the Wanderer) и даже «Франкенштейном» (хотя по стилистике «Франкенштейн» в меньшей степени готический роман и в большей — современный, чем «История с привидениями»); и во всех этих книгах прошлое постепенно становится важнее настоящего.

Может показаться, что всякий, кого интересует история, ценит такой подход; однако готический роман всегда рассматривался как нечто забавное, как безделушка на капоте огромного лимузина англоязычной литературы. Первые два романа Страуба кажутся мне неосознанными попытками что-то сделать с этой безделушкой; «Историю с привидениями» отличает — и именно это принесло ей успех — то, что Страуб как будто сознательно уловил «суть готической романтики и ее отношение к прочей литературе. Говоря иными словами, он понял, для чего предназначена эта безделушка, и „История с привидениями“ занимательное руководство по ее применению.

„История с привидениями“ явилась результатом того, что я прочел всю американскую литературу о сверхъестественном, какую только смог отыскать, говорит Страуб. — Я прочел Готорна и Джеймса, но пошел дальше и прочел всего Лавкрафта и многих его подражателей; я это делал потому, что хотел узнать, кто мои предшественники, ибо к этому времени я уже прочно закрепился в жанре. Я прочел Бирса, рассказы о призраках Эдит Уортон, а кроме того — многих европейских писателей… Вначале мне пришло в голову заставить нескольких стариков рассказывать друг другу разные случаи; я надеялся потом найти какой-нибудь прием, который свяжет все эти истории. Мне нравилась мысль переделать каждую из этих историй в роман; за свою жизнь я выслушал кучу стариковских рассказов об их молодости, об их семьях и всяком таком. К тому же для меня это был своего рода вызов. Потом мне пришло в голову использовать некоторые старые сюжеты, объединив их в Клуб Чепухи… Эта мысль меня увлекла. Дерзко, думал я, зато здорово. Я написал сокращенные версии „Моего родственника майора Молино“, „Поворота винта“ и принялся за „Падение дома Эшеров“. К этому времени вступление угрожало превратиться в целую книгу. Поэтому я оставил в покое По (от сюжета Готорна я отказался, редактируя первоначальный вариант). Мне представлялось, что дальше пойдут собственно истории Клуба Чепухи — монолог Льюиса о смерти его жены, монолог Сиерса и Рики о смерти Евы Галли, и так далее».

Первое, что поражает в «Истории с привидениями», это ее сходство с «Джулией». «Джулия» начинается с рассказа о женщине, потерявшей ребенка; «История с привидениями» начинается с рассказа о мужчине, нашедшем ребенка. Но эти два ребенка до странности похожи, и обоих окружает атмосфера зла.

* * *

Из «Джулии»:

«Почти сразу она снова увидела светловолосую девочку. Девочка сидела на земле в удалении от других детей, мальчиков и девочек, которые осторожно следили за ней… Светловолосая девочка что-то сосредоточенно делала руками. Лицо у нее было серьезное… Именно это придавало сцене сходство с представлением… Девочка сидела вытянув перед собой ноги на песке, высыпавшемся из песочницы… Девочка теперь негромко разговаривала со слушателями, расположившимися по трое и четверо на чахлой траве перед ней… Дети были неестественно тихи, поглощенные представлением девочки».

Эта девочка, которая привлекла внимание Джулии, — та же самая, что сопровождала Дона Уондерли в его необычной поездке из Милбурна, штат Нью-Йорк, в Панама-Сити, штат Флорида? Или ее впервые увидел Дон? Вам решать.

«Так он и нашел ее. Сперва он сомневался, глядя на девочку, которую как-то утром увидел на детской площадке. Она не была красивой и даже привлекательной — смуглая, нахмуренная, в ношеных вещах. Другие дети избегали ее, но это часто бывает: и, может быть, то, как она в одиночестве бродила по площадке или качалась на пустых качелях, было естественной реакцией.

Но может быть, дети просто почувствовали ее отличие от них…