Александр Петров - Забавы жестоких богов

• Название: Забавы жестоких богов
• Автор: Александр Петров
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-01059-9

Пилотов Черного Патруля называли «драконами». В глубинах Космоса они бились насмерть с безжалостными машинами-убийцами, и лишь немногие доживали до окончания своего контракта. Джек Эндфилд по прозвищу Капитан стал одним из этих счастливчиков. Но насладиться заслуженным отдыхом «дракону» не удалось — всемогущие Устроители Жизни решили использовать его в своей жестокой игре. В роли пешки. Но даже маленькая пешка способна стать ферзем. Тем более что в роли ферзя Джек уже побывал. Правда, в другой игре, в другое время и под другим именем…

---

— Ты о чем?

— Ты, мой герой, как перекати-поле, без роду без племени.

Капитан резко повернулся и посмотрел на нее. В глазах у Ники стояли слезы.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Где твои корни, где место, которое ты мог бы считать своим? Что было хорошего в твоей жизни? Где твои друзья? Где твои учителя и наставники? Кто утешал тебя в горе? Давал ли тебе кто-нибудь добрый совет? Любил ли тебя кто-то?

Эндфилд нахмурился и отстранился.

— А ты знаешь, наверное, ты права. Разумеется, со своей точки зрения. Дед меня навестил, когда я был маленьким, всего один раз. Спросил, кем я хочу быть, и когда я ответил: «Драконом», расчувствовался, подарил мне игрушечный пистолетик и шоколадку…

Потом прислал открытку, поздравлял с окончанием учебы в школе Дальней Разведки. Написал: «Теперь ты один из нас…»

Поздравлял, впрочем, как и я его, на «День дракона» — это у пилотов такой неофициальный праздник — годовщина основания Черного Патруля, еще с наградами и званиями…

Когда мне дали первый Алмазный крест, я получил от него письмо, в котором он писал, что гордится тем, что его внук родной не только по телу, но и по духу…

А наставники у меня были, даже если они просто хотели от меня избавиться. Ты знаешь, стоило мне сказать мастеру Ли о своих проблемах, он устраивал мне такую тренировку, что я много дней после этого был в полной прострации, которую он называл «пустота сознания». Разумеется, исчезало и то, что меня мучило.

Джек остановился. Княжна молчала тоже, поэтому он продолжил:

— Я знаю, что был обузой для матери. Женщины, с которыми я спал, девушка досадливо поморщилась, — любили во мне, наверное, лишь крепкое тело и, если и говорили о любви, обманывали меня и себя. Или обманывались сами, принимая удовольствие за любовь.

Эндфилд опять остановился и вопросительно поглядел на Нику. Она смотрела в сторону, и в глазах были досада и злость.

— А места, которые я могу считать своими, — сказав это, Джек улыбнулся, — База и рубка боевого крейсера. Мои товарищи — «драконы»-мастера. Знаешь, когда меня подбили в последний раз, конвой встал в круг и отбивал атаки до тех пор, пока 311-й не снял с грозящего взрывом звездолета меня и мой экипаж. Тогда мы потеряли две машины. Шесть человек…

— Ну ладно, достаточно. — Она аккуратно встала, обошла ноги Эндфилда. Капитан, сегодня не надо ко мне приходить.

Ника быстро пошла к двери. Ее губы дрожали. В коридоре княжна побежала, роняя на ходу слезы, влетела к себе и тут, не таясь, разрыдалась.

Джек остался, размышляя над тем, что заставило его бравировать пустотой и холодом, который он носил внутри себя.

Ведь он прекрасно чувствовал, какую боль причиняет девушке, но все его застарелые обиды растаяли от ее любви и тепла, выплеснувшись ядовитой грязью наружу.

Рано утром Джек взял компьютер на тот случай, если сюда не придется вернуться, оружие и отправился по делам с твердым намерением получить деньги из Объединенного банка.

Уже стемнело, когда Эндфилд закончил дела. По старой привычке, он отправился к Нике.

На подлете Джек увидел, что в доме и на участке нет никаких огней. Раньше хозяйка зажигала свет в Парке, когда он задерживался, даже повесила на деревья сотню гирлянд, которые весело мигали, приглашая его на посадку.

Теперь там было темно. Защитное поле выключилось по кодовому сигналу, и глайдер Джека влетел вовнутрь защитного периметра, прошел по суживающейся спирали, отыскивая хоть намек на присутствие девушки. Подлетел к дому, который мрачной громадой стоял посреди деревьев.

Он приземлился. Вошел… Где-то в глубине дома плакала скрипка. Не включая света, Эндфилд пошел на звуки музыки, пока не вышел к парадному залу. Издали Джек почувствовал присутствие множества людей.

Ника была одна. Девушка сидела за длинным тяжелым столом для пиршеств перед одинокой свечой. На белоснежной скатерти стояли пустые приборы. Слабый огонек едва освещал полтора метра вокруг неверным дрожащим светом. Остальное пространство громадного зала тонуло во мраке.

Джек подошел и сел рядом с Никой. Она не отреагировала на его появление, погруженная в свои мысли. Эндфилд придвинулся вплотную к ней.

Девушка крутила нож в руках, изредка ставя его на скатерть то острием, то рукояткой. Капитан обнял ее и прижал к себе.

Княжна положила ему голову на плечо. Джек почувствовал, как ей холодно и одиноко в темноте, наполненной призраками прошлого.

— А мне показалось, у тебя гости.

— И ты не ошибся. Все мои предки собрались посмотреть на последнюю в роду, которая осмелилась любить чужого мужчину, — она помолчала, потом продолжила: — Завтра мама приезжает, скандал устроит. Юра ей наябедничал про нас, и вот она решила, что это тянется слишком долго для летнего романчика. Пойдем спать, Джек, я устала и замерзла.

— Пойдем.

Ника не спеша разделась и легла в постель, где ее ждал Эндфилд.

— Ты такой теплый, — сказала она, прижимаясь к нему. — Такой сильный. Капитан потянулся, было поцеловать ее, но девушка остановила его. — Я не закончила.

Ника поднялась на локте. Глядя на лицо Джека в, слабом свете ночника, она произнесла:

— Такой странный и чужой. Я не знаю, что ты любишь на самом деле, что дорого тебе. Мне хотелось бы прожить с тобой жизнь, любить тебя, радовать, чтобы ты ценил меня, быть частью тебя. А ты такой…

— Какой?

— Ты можешь приспособиться к существованию в мерзлом камне астероида Базы и к жизни в моем доме. Тебе все равно, буду ли я рядом, потому что ты готов мириться с любыми обстоятельствами. Тебе все равно, ешь ли ты мерзкую отраву из синтезатора или то, что я предлагаю тебе. Я догадываюсь, что ты легко можешь обойтись без моей любви и нежности. Я не удивлюсь, если тебе в действительности безразличны мои ласки… Твоя жизнь, наверное, давно свелась к холодному анализу ситуаций, постановке задач и их разрешению. Я не знаю, что удерживает тебя рядом со мной, нужна ли я тебе. А если да, то для чего…

— Ну что ты, малышка…

— Нет, правда. Ты словно придумал сам себя, наперекор обстоятельствам жизни, но сделал это так неумело, глупо, вопреки здравому смыслу. Ты одновременно и сильный, надежный, умный мужчина, и нелюбимый ребенок, отказывающийся от нежности и заботы потому, что был лишен их. Я готова отдать все, чтобы ты проснулся.

Неужели ты не понимаешь, что столь любимые тобой пилоты-«обмороки» жалкие игрушки в руках других, наркоманы, привязанные к чудовищным орудиям разрушения удовольствием, испытываемым от прямого соединения с бездушной машиной, заставляющей забыть о собственном «я».

Подумай, как дешево продаете вы свою силу и саму жизнь, чему вы служите, что получаете взамен, кроме противоестественного удовольствия от забвения себя. И ты один из них, такой же безразличный, холодный, расчетливый. Никакой. Словно и неживой вовсе. — Ника прижалась к нему. — Но я люблю тебя и буду за тебя бороться. Я не отдам тебя, разбужу.

Девушка впилась своими губами в губы Капитана.

Они не скоро удовлетворили свое желание. Голова Ники лежала на груди у Джека. Она слушала, как стучит его сердце, усталая, довольная, на время заглушив страхи и тревоги.

— Ты и вправду меня любишь, мой герой?

— Конечно, девочка.

— Ты хотел бы прожить со мной всю жизнь?

— Я хочу провести целую вечность рядом с тобой.

— Но ведь жизнь это не только постель. Это общие стремления, взгляды, интересы. Ты считаешь меня сильной. Моя сила в том, что я никогда не ломала себя. Если мне хотелось чего-то, я боролась и добивалась или проигрывала, но никогда не хоронила свои желания, какими бы дикими они ни казались.

Я никогда не мирилась с тем, что меня не устраивает. А ты, мой герой, искал странные обходные пути.

Нет… Тебе это, безусловно, удается. Но это — трогать левой рукой правое ухо, идти вопреки своей природе и желанию. Научись желать, не бойся говорить: «На том стою и не могу иначе», пусть даже твоя сомнительная мудрость говорит, что так ты станешь уязвим. Твоих сил хватит на то, чтобы выдержать любой натиск.

Девушка посмотрела на Эндфилда. Ее лицо горело, глаза светились.

— Сколько в тебе огня и жизни, — сказал Джек, прикасаясь к нежному румянцу щек, проводя по бровям, лбу, волосам. — Ты, как древний воин, готова бросить вызов земле и небу, чтобы добиться своего.

— Да, я из рода князей. Мои предки стояли у истоков сегодняшнего мира, и именно они сотворили его таким, по своему вкусу и пониманию. Сделали его интересным, желанным и удобным для себя. Мне хочется, чтобы и ты был таким, человек, которого я люблю, мой герой. Я ведь не просто так показывала тебе свой дом, рассказывала о моих прадедах и прабабках. Я говорила о корнях моей силы.

Я хочу, чтобы и ты понял, как можно ходить прямыми путями, быть не рабом, но господином обстоятельств и людей. Еще раз я говорю тебе, лишь наше желание чего-то стоит в этом мире. А желание возникает из того, что было изначально в тебе заложено, и никакие медитации и духовные практики в этом не помогут.