Лидия Арабей - Мера времени

• Название: Мера времени
• Автор: Лидия Арабей
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1982

Повесть «Мера времени» рассказывает о рабочей молодежи, о трудностях, с которыми встречается она на своем пути, об ответственности каждого за свои поступки.

---

Снег посыпал гуще, тонкой порошей укрыл тротуар, и прохожие оставляли на нем, белоснежном, темные знаки следов. Снежинки падали на Зоино пальто, оседали на манжетах, на воротнике.

Прошло больше получаса. У нее замерзли руки, застыли ноги. Но уйти не могла. Уйти — это значит не увидеть Женю. И Зоя снова ходит, по одной стороне улицы, по другой. Вот уже и девять. Надежды на то, что Женя появится, уже нет. Ей очень горько. И безразлично все на свете. Она уже не стыдится и стоит на одном месте у рекламного щита. Устали глаза всматриваться в суету прохожих, выискивая среди них одного. Она уже не злится на Женю, готова простить ему все, только бы увидеть. Где он? Почему не пришел? Может, дома, в общежитии?

Ноги сами понесли ее к этому зданию. Вот оно, четырехэтажное. Ярко светятся все окна. Стыдно встретить здесь кого-нибудь знакомого. Сразу догадаются, чего она тут, и Зоя быстро проходит вдоль здания. А дальше что? Вернуться домой? Но общежитие манит, манит. «Еще раз пройду, еще раз…» Она сама не понимает, что делает, не понимает даже, зачем она здесь, и нет надежды увидеть Женю.

И вдруг — вот он… Быстрым шагом идет ей навстречу. В руках какие-то пакеты, карманы пальто оттопырены.

Он не видит Зои, а она еще издали узнала его и замерла. Сердце дрожит и слабеют ноги.

Он что-то насвистывает на ходу. Лицо беззаботное и даже веселое. И только когда увидел Зою, в глазах мелькнул испуг.

— Зойка? Ты чего здесь? Иди сюда, — взял ее за локоть, отвел в сторону.

— Я… я ждала тебя… Почему ты не пришел? — шептала, словно оправдываясь, Зоя.

— Ты понимаешь, — все дальше уводил ее Женя. — Жена приехала. Никак не мог… Не мог даже подскочить предупредить…

Все передумала Зоя, пытаясь объяснить, почему не пришел, а про жену и не вспомнила. А оно вот что. С обидой рассматривала Зоя пакеты в Жениных руках. Из одного виднелось кольцо колбасы, в бумаге была буханка хлеба. Из карманов торчали горлышки бутылок.

— Ты извини, — шептал Женя, — но я не могу здесь стоять. Еще кто-нибудь увидит и доложит ей… А если хочешь, обожди немного. Или лучше встретимся там же… Только попозже… Часов в одиннадцать. Я ее отведу к знакомым… Не ночевать же ей в общаге… Ее отведу, а потом мы встретимся. У меня и ключ остался, — он похлопал рукой по карману.

Зоя покачала головой.

— Ну, не хочешь — не надо. Она уедет, тогда встретимся… А сейчас я должен идти. Пока! — и он побежал.

Зоя осталась стоять на тротуаре. Только сейчас она почувствовала, как замерзла. Все дрожало внутри. Повернулась, пошла. Шла ошеломленная, оглушенная. Да, она знала, что у Жени есть жена, но была уверена, что Женя любит ее, Зою. Жена казалась чем-то ненужным, мешающем Жене. Ошибкой его молодости, что ли. И вдруг — это испуганное лицо, желание поскорее отделаться, удрать от нее… Что-то незнакомое, чужое увиделось в нем. И слова «жена», «женат» приобретали новый смысл. Раньше казалось, что Женина жена может существовать только в разговорах, в письмах, ну, иногда в шуточках. И вдруг женщина, которая казалась ей чем-то нереальным, является в образе живого человека. Вот она приехала в Минск, и к ней побежал Женя. Ее он может открыто привести к себе в общежитие, а с Зоей должен таиться по темным улицам и закоулкам. Перед той он чувствует себя обязанным, а Зоя — просто так. Вот ждала, мерзла весь вечер, а он не явился и даже не чувствует своей вины…

Думать так было обидно, и Зоя стала искать для него оправдание. «А может, и он переживает… Может, и не рад, что она приехала… Сказал ведь, чтоб я обождала, пока отведет ее ночевать к знакомым, а мы с ним сегодня же встретимся…»

Но невозможно было и представить, чтоб она встретилась с Женей, зная — где-то рядом, близко, его жена…

И вдруг ей захотелось посмотреть на его жену. Какая она, эта женщина, имеющая право быть рядом с ним, имеющая право ненавидеть, презирать Зою? Только как на нее взглянуть? Где?

Зоя быстро шла по улице, а мысли были об одном: как ее увидеть? Он поведет ее к знакомым… Дождаться, пока выйдут из общежития? Но сколько ждать, она и так замерзла. И все-таки вернулась к общежитию.

Напротив был небольшой скверик, Зоя решила подождать, пока не выйдут они на улицу.

Снег уже довольно плотно укрыл тротуары, улегся на ветках деревьев, на железной ограде сквера. От него даже стало светлей. Перед глазами Зои вертится сухой листик, не слетевший с дерева. Листик дрожит на ветке, отгоняя снежинки, и сердце у Зои дрожит, как этот листик. То вдруг забьется часто-часто, то застынет, замрет.

«А что, если зайти во двор и посмотреть в окно… Ведь его комната на первом этаже…» С минуту Зоя колеблется, но потом перебегает улицу, входит во двор общежития.

«Первое, второе, третье, — считает она окна, — какое же его? Ага, вот это… Даже не завешено шторой». Зоя вдруг пугается, что из окна ее могут увидеть, хотя и понимает, что из освещенной комнаты улица не видна. И все же отбегает вглубь двора, прислоняется к невысокому деревцу. Деревцо дрогнуло, осыпав Зою снегом, но она даже не заметила этого. Все ее внимание приковано к окну, за которым Женя, Володя и она. Нет, надо подойти поближе, во дворе никого нет, вход в общежитие с улицы, надо ближе подойти — и Зоя несмело подступает к окну. Вот уже вся комната перед ней как на ладони. Женя разливает вино, что-то говорит, смеется. Смеется и она. Тычет вилкой в тарелку Володя. Зоя как будто смотрит немой кинофильм. Ничего не слышно, только видны смеющиеся лица, оживленные жесты.

Зоя представляла себе Женину жену некрасивой, недоброй. Не зря ведь Женя полюбил ее, Зою. И была теперь удивлена, увидев милое лицо. Слегка курносый нос и круглые щеки придавали этому лицу какое-то детское выражение. Большие темные глаза с наивной радостью смотрели на Женю. Вот за столом подняли рюмки, выпили, и Женя стал накладывать закуску на тарелку жены. Та смеялась, удерживала его руку своей, потом встала и пошла к двери, где стоял ее чемодан и лежала на нем красная сумочка. «Но почему его жена такая толстая?» — подумала Зоя, и вдруг поняла. «Да она же беременная!» А та стояла напротив окна и что-то искала в красной сумочке. Нашла, вынула из сумочки конверт, из конверта письмо и пошла обратно к столу, читая на ходу. Володя вскочил и вежливо пододвинул ей стул. А женщина все читала письмо, все смеялась, поглядывая на Женю, он слушал ее и тоже смеялся, а потом наклонился к ней и несколько раз поцеловал в щеку. «Он поцеловал ее, значит, любит… И она его любит… И беременная… У нее будет ребенок… И как только он мог предлагать, чтобы я подождала, пока он отведет жену к знакомым… Ну, хорошо, я не знала про то, что они ждут ребенка, но он-то, он!»

Зоя вдруг почувствовала отвращение к самой себе, к нему, ко всему на свете.

Измученная, разбитая приплелась она домой. Антонина Ивановна спала. Михаил Павлович ходил по комнате и курил, ни слова не сказал Зое. Она быстро легла в постель. Только тут дала она волю своему горю. Плакала тихо, чтобы не услышал отец, не проснулась мать. Никогда еще не было Зое так горько, так плохо.

— Доченька, ну что ты все сидишь в четырех стенах? Вышла бы на улицу, погуляла, — уговаривала Антонина Ивановна Зою, которая лежала на диване, подложив руки под голову, и смотрела бесцельно перед собой.

Зоя ничего не ответила.

— И что это делается в доме? — сцепила руки Антонина Ивановна. — И отец какой-то сам не свой, и тебя что-то точит. Ни из него слова не вытянешь, ни из тебя. Или я вам совсем чужая, что вы ничего мне не говорите? Не жалеете вы меня совсем, — вздохнула Антонина Ивановна.

— Мамочка, я не знаю, что с папой, а со мной все хорошо, — ответила Зоя.

— Ну как же хорошо, если ты вон на кого похожа. Совсем зачахла. Я думала, бросишь работу, сразу поправишься, пополнеешь, а ты еще больше высохла.

— Это тебе кажется, мамочка, я такая, как и была.

— Ох, доченька, мать не обманешь. Не хочешь говорить, не надо, — и Антонина Ивановна, грузно поднявшись, ушла на кухню, зазвенела кастрюлями, сковородкой.

Зоя закрыла глаза. Она гнала от себя мысли о Жене, решила выкинуть его из души навсегда, старалась даже не вспоминать о нем. Но это было не так просто. Тоска изводила ее, и временами Зое казалось, что она хочет встретиться с Женей. С ним все покончено, это так, но ей хотелось увидеть его и все ему высказать. Она сказала бы ему, что он нехороший человек, сказала бы, что она тоже была нехорошей. Но Женя исчез, и высказать все, что было на душе, некому.

Пускай бы хоть девчата пришли. Побыть с кем-то, поговорить о чем попало, только бы не думать об одном и том же. И Реня больше не показывается. Правда, у нее скоро сессия, нет времени, а Валя, Люба? Неужели они тогда заметили, что она спряталась от них? Это было еще до приезда Жениной жены. Выйдя из дому, Зоя заметила Любу с Валей. Они явно шли к ней, и Зоя спряталась в соседнем подъезде. Она знала, что девчата шли ругать ее за то, что ушла с завода, а у нее не было никакого желания выслушивать их нотации. Сейчас она рада была бы — пусть бы ругали, пусть бы попрекали.