Люси Монтгомери - История Энн Ширли. Книга 3

• Название: История Энн Ширли. Книга 3
• Автор: Люси Монтгомери
• Издательство: ТЕРРА—Книжный клуб; «Александр Корженевский»
• Жанр: Детская проза
• Год: 2000

История Энн Ширли — это литературный мини-сериал для девочек. 6 романов о жизни Энн Ширли разбиты на три книги — по два романа в книге.

Пятый роман, открывающийся свадьбой Энн и Джильберта Блайта, повествует о первых годах семейной жизни главной героини. Молодожены переезжают в бухту Четырех Ветров, где Джильберт работает врачом. Новый город, новые друзья и новые истории о местных жителях, счастливых и не очень… Энн познает и радость материнства, и горечь утраты…

В шестом романе Энн уже мать шестерых детей. Непоседливые и любознательные дети Блайтов приносят матери много хлопот и нередко попадают в различные переделки. Но они знают, что мама всегда придет на помощь.

---

Старый моряк был простодушным и благородным человеком. Ему удалось сохранить молодость и в сердце, и в глазах. Джим Бойд был довольно высок, сутул и не очень ладно скроен, но в нем ощущалась выносливость и сила. Обветренное, почти бронзовое лицо было изрыто морщинами, длинные, цвета стали, волосы спадали на плечи. Глубоко посаженные глаза капитана то искрились смехом, то затуманивались мечтой, а порой обращались к морю, точно утратили что-то дорогое. Впоследствии Энн узнала, что именно капитан Джим потерял в его соленых волнах.

В первую минуту моряк показался Энн некрасивым, но когда она узнала его поближе, то забыла про его внешность: за этими грубоватыми чертами скрывалась большая душа.

Все весело уселись за стол. Пылающий камин изгнал из дома стылое дыхание сентябрьского вечера, но в открытое окно задувал свежий бриз. Из окна открывался великолепный вид на бухту и на далекие сиреневые холмы. Миссис Дэйв приготовила ужин, главным блюдом была, несомненно, жареная форель.

— Я подумал, что после дороги вам понравится свежая рыба, — сказал капитан Джим. — А уж свежее ничего не бывает — два часа назад она еще плавала в пруду.

— А кто же сейчас присматривает за маяком, капитан Джим? — спросил доктор Дэйв.

— Мой племянник Алек. Он с ним управляется не хуже меня. Очень вам благодарен за приглашение к ужину: по правде говоря, я сегодня толком не обедал и очень проголодался.

— Да вы, по-моему, морите себя голодом на своем маяке, — сурово сказала жена старого доктора. — Вам просто лень готовить.

— Да нет, миссис доктор, я готовлю, — возразил капитан Джим. — В общем-то я живу, как король. Прошлым вечером ходил в Глен и купил два фунта мяса на бифштексы. Собирался сегодня пообедать на славу.

— И что же случилось с бифштексами? — спросила докторша. — Потеряли по дороге?

— Нет, не потерял, — смутился старый моряк. — Просто к вечеру ко мне на маяк приплелся несчастный голодный пес и попросился ночевать. Не мог же я его выгнать — у него болела лапа, и он еле шел. Ну вот, уложил я его в прихожей на старом мешке, а сам пошел спать. Но что-то мне не спалось. Все думал, что у бедняги очень голодный вид.

— Так вы встали и отдали ему мясо — все два фунта?

— Да ведь у меня ничего другого не было, — оправдывался капитан Джим. — Ничего такого, что понравилось бы собаке. И какой же он был голодный! Проглотил мясо в мгновение ока. Зато я потом сразу уснул и отлично проспал всю ночь — вот только пообедал я неважно — пустой, можно сказать, картошкой. А пес утром рванул домой. Ему, видно, вегетарианская пища не по нутру.

— Подумать только — скормить отличное мясо какому-то никчемному псу! — рассердилась докторша.

— Ну, почему никчемному? Может, кто-то им очень даже дорожит. С виду он и впрямь был неказист, но о собаке нельзя судить по виду. Может, он похож на меня — снаружи не Бог весть что, зато красив душой. Вот Старпому он и впрямь не приглянулся. Послушали бы вы, как он шипел. Но у кота не может быть хорошего мнения о собаке. Так что Старпом в этом вопросе пристрастен. И вот, плакал мой обед, и мне очень приятно смотреть на этот уставленный кушаньями стол. И сидеть в такой очаровательной компании. Как это славно — иметь хороших соседей!

— А кто живет в доме выше по течению ручья? — спросила Энн.

— Миссис Мор, — ответил капитан Джим и добавил: — Со своим мужем Диком.

Энн улыбнулась, решив, что миссис Мор, видимо, верховодит в доме, как и миссис Рэйчел Линд.

— У вас мало соседей, миссис Блайт, — продолжал капитан Джим. — В этой части бухты почти никто не живет. Земля здесь принадлежит мистеру Говарду, и он сдает ее в аренду под пастбища. А вот на другом берегу народу пропасть, и почти все — Макалистеры. Целая колония Макалистеров.

— Ну почему же — там хватает и Эллиоттов, и Крофордов, — возразил доктор Дэйв. — У нас даже говорят: «Боже, упаси нас от чванства Эллиоттов, самомнения Макалистеров и тщеславия Крофордов!»

— Среди них есть и достойные люди, — сказал капитан Джим. — Я много лет плавал с Уильямом Крофордом, и этому человеку не было равных по мужеству, выносливости и правдивости. Башковитых людей в деревне немало. По-моему, потому-то в Глене к ним и придираются. Люди очень не любят тех, у кого больше мозгов, чем у них.

— А кто живет в ярко-зеленом доме примерно в полумиле от нас? — поинтересовался Джильберт.

Капитан Джим расплылся в улыбке.

— Мисс Корнелия Брайант. Она, наверно, скоро придет с вами познакомиться: вы ведь принадлежите к пресвитерианской церкви. Вот если бы вы были методистами, она бы ни за что не пришла. Корнелия терпеть не может методистов.

— Колоритная фигура, — ухмыльнулся доктор Дэйв. — Закоренелая мужененавистница.

— Оттого что не вышла замуж — дескать, зелен виноград? — спросил Джильберт.

— Да нет, виноград тут ни при чем, — серьезно ответил капитан Джим. — Корнелия в молодости была красоткой и могла бы выйти за любого, кто пришелся бы ей по сердцу. Даже и сейчас, стоит ей мигнуть, и все наши вдовцы кинутся делать ей предложение. Просто она вроде бы родилась с хронической ненавистью к мужчинам и методистам. Язык у нее — как бритва, а сердце — добрей доброго. Где бы ни случилась беда, она спешит на помощь. Ни об одной женщине она сроду не сказала худого, а если она и костит нас, мужиков, то нашим дубленым шкурам это нипочем.

— Ну, о вас-то она хорошо отзывается, капитан Джим, — сказала жена доктора.

— Это правда. И мне это не так уж нравится. Получается, что я вроде бы не настоящий мужчина.

Глава седьмая НЕВЕСТА УЧИТЕЛЯ

— А кто была первая хозяйка этого дома, капитан Джим? — спросила Энн после ужина, когда все расселись вокруг камина.

— Мне кто-то говорил, что вы знаете романтическую историю, связанную с ним, — добавил Джильберт. — Может быть, расскажете?

— Верно, знаю. Наверно, я остался один в наших краях, кто помнит, как к нам приехала невеста учителя. Она умерла тридцать лет тому назад, но это была такая женщина, которую невозможно забыть.

— Расскажите про нее, капитан Джим, — попросила Энн. — Мне хочется знать про всех женщин, которые жили здесь до меня.

— Их было всего три: Элизабет Рассел, миссис Нед Рассел и жена учителя. Элизабет Рассел была симпатичная, и умница в придачу, и миссис Нед Рассел тоже была славная женщина. Но ни та, ни другая не шли ни в какое сравнение с женой учителя.

Учителя звали Джон Селвин. Он приехал к нам из Англии, когда мне было шестнадцать лет. Обычно к нам в школу попадала всякая спившаяся шваль. В трезвом виде они кое-как учили детей письму и арифметике, а в пьяном секли их почем зря. Но Джон Селвин был высокий красивый парень и в рот не брал спиртного. Он снял у нас в доме комнату, и мы с ним так подружились, будто между нами не было десяти лет разницы. Мы вместе читали, гуляли и без конца разговаривали. Он хорошо знал поэзию, и по вечерам, когда мы бродили по берегу, читал мне стихи наизусть. Отцу это не больно-то нравилось, но он терпел, надеясь, что, может, стихи вышибут у меня из головы мечту о море. Ну, этого у меня ничто вышибить из головы не могло — мама была из рода потомственных моряков, и тяга к морю у нас в крови. Но я любил слушать, как Джон декламирует стихи. С тех пор прошло почти шестьдесят лет, а я все еще помню кучу стихов, которую от него выучил. Подумать только — почти шестьдесят лет!

Капитан Джим помолчал, глядя в огонь, потом вздохнул и вернулся к своему рассказу:

— Помню, как-то вечером я встретил его на дюнах. У него было такое счастливое лицо — как у вас, доктор, когда вы приехали сюда с миссис Блайт. Я сразу о нем подумал, когда вас увидел. Он сказал, что дома у него осталась невеста и что она к нему скоро приедет. Я не больно-то обрадовался — молодой эгоист был, что тут скажешь, боялся, что, когда она приедет, учитель перестанет со мной дружить. Но у меня, по крайней мере, хватило ума это ему не показать. Он рассказал мне про свою невесту. Ее звали Перси Ли, и она только потому сразу с ним не приехала, что у нее на руках был больной дядя. Он ее вырастил, когда умерли ее родители, и Перси ни за что не соглашалась его оставить. Но дядя недавно умер, и теперь, сказал Джон, она скоро приедет в Глен, и они поженятся. Но в то время еще не было пароходов, и приехать к нам было не так-то просто, особенно женщине.

— И когда вы ее ждете? — спросил я.

— Она отплывает на «Короле Вильгельме» двадцатого июня, — ответил Джон, — так что здесь она должна быть где-то в середине июля. Я хочу нанять плотника Джонсона, чтобы он построил для нее дом. Письмо от нее пришло сегодня утром, и я, еще не открывая его, знал, что оно принесло мне хорошие новости. Я ее на днях видел.

Я не понял: как это — видел? Тогда он объяснил как, но я все равно толком не понял. Он сказал, что у него есть дар, или проклятие, смотря как на это посмотреть. Так он и сказал, миссис Блайт, дар или проклятие. Такой же дар был у его прабабки, и ее за это сожгли на костре как ведьму. На него иногда словно находило… он, если не ошибаюсь, сказал, что «впадает в транс». Так бывает, доктор?