Вадим Чекунов - Кирза

• Название: Кирза
• Автор: Вадим Чекунов
• Жанр: Контркультура

---

Старики обычно идут сзади, не поют. Покуривают в рукава и пинают впереди идущих бойцов.

Но иногда, под настроение, или если строй ведет Ворон, могут и попеть вместе с нами.

Правила пения простые.

Петь надо громко. Желательно, чтобы рот открывался на ширину приклада.

Всего делов-то.

В репертуаре обычно несколько песен.

Те же «буквари» часто исполняют про дурака-солдата, у которого выходной и пуговицы в ряд. Ему улыбаются девушки, а он знай себе шагает по незнакомой улице.

Изредка, правда, «буквари» бунтуют, и горланят на тот же мотив:

У солдата выходных
Не было и нет!
Эту песню просто так
Выдумал поэт!
Часовые у ворот
Мерзнут и дрожат.
Как сурово нас ебет
Товарищ старшина!
Товарищ старшина!

Зам командира полка, подполковник Порошенко, за характер и внешний вид получивший кличку Геббельс, вечернюю прогулку обожает.

Является на центральную аллею, берет под козырек и приветсвует проходящие строевым шагом роты. Если прохождение не нравится, разворачивает и прогоняет по новой. И еще раз. И еще.

— Здравствуйте, товарищи!

— Здра-жлам-тащ-падпаковник!

Дождь ли, ветер, или мошкара, забивающая глаза, ноздри и рот, — если Геббельс пришел, прогулки не миновать.

Зловещая сутулая фигура на посту.

Ну неужели нечем больше заняться, думаю я, глядя на его свисающее из-под фуражки лицо. Взрослый человек… Дома семья ждет…

Меня ведь тоже ждут. Но мне до дома — как до Луны.

Климат странный, гнилой какой-то. Болота кругом. Вечная сырость. Сушилки не работают, утром натягиваешь на себя холодные влажные тряпки.

Порежешь палец — месяц рана не зажвает. У всех поголовно — грибок на ногах.

Кто-то из второй роты подхватил лобковых вшей. Причем не от девки, а через выданные в бане трусы. Теперь, прежде чем надеть сменку, разглядываем каждый шов.

Привыкаешь к особому языку. Начинаешь «шарить» и «рюхать», стараешься не «тормозить». Не «залетать» и не «влезать в залупу». Знаешь, что такое «тренчик» и «чипок».

Привыкаешь, что человека зовут, скажем, не Сергей Иванович, а «товарищ капитан». А когда тот получает майора, какое-то время путаешься и зовешь его по-старому, капитаном. И кажется тебе, что человек взял и сменил себе имя.

Обнаружил, что забыл, как называется в университете должность главного человека на кафедре. Полдня вспоминал. Ну не может же быть, чтобы «начальник кафедры»: Так недалеко и до того, чтобы декана «командиром факультета» назвать:

От постоянного общения с хохлами замечаю, что начал «шокать». «Шо? А цэ шо? А вин тоби шо казав?» — раздается весь день вокруг и начинает проникать в тебя, хочешь ты того или нет.

Мат вообще въедается в речь намертво, и я немного беспокоюсь, как я буду общаться с людьми на гражданке.

Встречаются мастера жанра, но в основном — грязная бессмысленная ругань. Некоторые слова слышу впервые. Из обновленной коллекции: «пиздопроебина», «триебучий блядохуй», «промандоблядь», «хуепутало», почему-то обязательно еще и «грешное».

В армейском языке огромное количество аббревиатур разного типа. ОЗК, КПП, ГСМ, ПХД, БПП… Начпо, помдеж, начхим, оргзанятия:

— Товарищ подполковник, разрешите обратиться!

Замполит полка подполковник Алексеев, ждущий в нашей курилке командира роты МТО, недоверчиво косится на нашего взводовского клоуна Укола. Обычно солдаты замполита избегают. Не тот это человек, с кем поговорить хочется. Хам, сволочь и «гнида подзалупная».

На общеполковых собраниях Алексеев призывает нас, невзирая на разницу в званиях, чувствовать в нем друга и старшего товарища. Заходить к нему в приемное время, если кому надо поговорить по душам. Попить чайку даже.

Алексеев — человек выдающийся. У него выдается все — пузо, жопа, лоснящаяся круглая рожа: Воняет от него постоянно то водкой и луком, то чесноком и одеколоном.

— Слушаю вас, товарищ солдат.

Все находящиеся в курилке замирают.

— А почему ваша должность неправильно называется?

Алексеев собирает на лбу одинокую складку и вкрадчиво произносит:

— Разрешите вас не понять?

Уколов того и ждет:

— Ну вот есть заместитель комадира полка — замкомполка, если заместитель по тылу — зампотылу, есть заместитель по вооружению — замповооружению: Так? А вы заместитель командира по политическому воспитанию. Должны быть — зампополвос. Или хотя бы зампополит:

Алексеев минуту сидит молча, размышляя. Затем его осеняет:

— А пошел-ка ты на хуй, товарищ солдат! Два наряда вне очереди!

Замполит «мандавох» старший лейтенант Сайгаров, Сайгак.

Читает роте политинформацию.

— Долго, годами, веками, столетиями человека занимал, волновал, беспокоил вопрос об устройстве, так сказать, строении и сруктуре нашего мира, мироздания, нашей вселенной, одним словом, всего Космоса. Войска, в оторых вам выпала честь служить, или, лучше сказать, проходить воинскую службу, носят название, а точнее, именуются Военно-Космическими силами. Для чего они нужны, необходимы, для чего они требуются нашей Отчизне, нашей Родине, нашему государству? Это главный, ключевой, основопологающий и коренной вопрос нашей с вами сегодняшней лекции, или, если быть точным, политинформации:

Все это Сайгак монотонно бубнит, перебирая какие-то мятые бумажки.

Сам замполит длинный, тощий и унылый.

«Мандавохи» впадают в транс, прикрывая глаза и кивая головами. Сайгак, не делая замечаний, аккуратно записывает фымилии спящих в свою тетрадочку и докладывает потом ротному.

По внеочередному наряду каждому обеспечено, но сил противостоять бубнежу замполита нет.

Интересно — все говорят «поставь» вместо «положи». «Поставь письмо на тумбочку!» «Тетради, ручки — ставим в сторону и строимся на обед!» — командует в ленинской комнате Старцев.

Иногда говорят «поклай». «Поклай сюды пилотку». Но так говорят интеллигенты, которые знают, что неправильно говорить «ложить», надо — «класть».

— Где мои ножницы? — с тревогой спрашиваю я Костюка.

— Яки? — искренне удивляется тот.

— Я тебе дам, блядь, яки! Таки, которые утром взял у меня! — замахиваюсь я на Сашко локтем. — Не дай Бог, проебал! Убью!

Минуту Костюк напряженно думает. Радостно улыбается:

— Так я тоби их пид подушку пиставыл!

Мне представляется картина.

По команде «отбой» я прыгаю в койку, опускаю голову на подушку, и в мой мозжечок с хрустом входят лезвия вертикально стоящих парикмахерских ножниц.

Откидываю подушку и вижу под ней ножницы. В целости и сохранности. Мирно лежащие.

— Как это ты их не проебал? — теперь моя очередь удивляться.

— Вот! — еще радостней улыбается Сашко.

Проебал он их в следующий раз.

Зато через год у него уже был целый набор — от щипчиков для ногтей до украденного где-то садового секатора.

Секатором любит стричь ногти на ногах Василий Иванович Свищ.

По призыву Свищ старше нас на полгода, то есть шнурок. Однако по возрасту старше всех — ему двадцать четыре года.

Призвался он с какого-то глухого хутора Западной Украины. Настолько глухого, что только в армии Вася первый раз в жизни увидел телефон. Он знал, конечно, что это за штука и для чего она, но вот увидел впервые.

У себя на хуторе Вася занимался суровым и тяжелым крестьянским трудом.

Несколько лет ждал повестки. Потом ему это надоело и он сам добрался до военкомата.

Там только развели руками, извинились и выписали военный билет.

Физической силы Вася Свищ необычайной. Запросто раздавливает одной рукой банку сгущенки. Плоскую батарейку «Элемент» сминает в гармошку. Бляху ремня сгибал и разгибал тремя пальцами.

Прапорщик Воронцов в Васе души не чает. Называет уважительно Василием Ивановичем. Сватает в сержанты.

— Та ни… Нэ хочу… — всякий раз качает головой Свищ.

Перед заступлением в наряд Вася идет в чипок и покупает полтора килограмма карамелек.

За сутки съедает весь пакет.

Если конфет вдруг нету, может есть все что угодно.

Однажды спокойно съел пачку сухих макарон. Просто отламывал и жевал, запивая дегтярной крепкости чаем. Чай он пил из двухлитровой банки.

Повара ему не жалеют каши, и Вася осиливает по пять-шесть порций.

Правда, после этого в течении получаса беспомощен, как остриженный Самсон.

Вася снимает с себя ремень, и волоча его за собой, плетется в казарму. Едва одолевает лестницу на второй этаж, затаскивая себя по перилам. Добирается до своей койки и с размаху плюхается на нее спиной.

Эта привычка хорошо всем известна.

Однажды ему под пружины койки поставили табуретку.