Барбара Брэдфорд - Женщины в его жизни

• Название: Женщины в его жизни
• Автор: Барбара Брэдфорд
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7027-0151-8

Максимилиан Уэст – миллиардер, промышленный и финансовый магнат, живая легенда, человек, обладающий магической властью и обаянием. Загадка для друзей и родных, не всегда понятный самому себе.

В его жизни было пять женщин, каждая из которых заставляла трепетать его сердце.

Урсула – женщина, давшая ему жизнь.

Теодора – преданная нянька, единственная, кто знала все его секреты.

Анастасия – его первая любовь.

Камилла – верная подруга, тайно любившая его всю жизнь.

Адриана – американская «сирена» – извечная противница днем, которую ночной покров преображал удивительным образом.

---

Она тоже засмеялась:

– По-моему, ничего такого не предвидится. В настоящее время на моем горизонте не видать мужчин.

– А что случилось? Ослеп весь род мужской?

Аликс покачала головой:

– Я просто еще не встретила того единственного, папа.

– Он придет, Аликс, и тогда, когда ты меньше всего этого ждешь. Чаще всего это бывает именно так.

– Кстати, о мужчинах. Я никогда тебе раньше не говорила, но ты был прав насчет Джереми Викерса, ему-таки нужны были мои деньги. Конечно, я это не понимала. Но, если помнишь, мне тогда было двадцать три.

– Не только. Ему была нужна и ты тоже, дорогая моя девочка. Ты очень даже соблазнительная штучка. Юная, красивая, к тому же умна и богата. Легко понять любого мужчину, который начнет за тобой ухлестывать. Все дело в том, что Викерс представляет собой наихудший тип плейбоя и игрока. Одним словом, сукин сын. Меня тогда встревожила именно его дурная репутация грубияна и хама. Мне была невыносима мысль, что ты можешь оказаться в лапах такого негодяя.

– Папа, он ни разу и пальцем ко мне не притронулся. Вы с Майклом были бы первыми, кто узнал об этом, если бы он меня обидел. Тем не менее я рада, что ты так резко о нем высказался в разговоре со мной, ты сыграл роль по-настоящему строгого отца. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда, за пять лет до этого, я не балдела от восторга по поводу твоего отношения к нему, но теперь – другое дело, и я буду тебе благодарна всегда. Спасибо, папа.

Максим пожал ее руку:

– Я всегда верил в тебя, Аликс. Знал, что в конечном счете ты не поступила бы глупо или с бухты-барахты. Но я был обязан поставить тебя в известность о своем взгляде на вещи, сказать тебе, до какой степени неодобрительно отношусь к этому человеку, даже рискуя навлечь на себя твою ненависть.

– Знаю, и твое одобрение всегда было чрезвычайно важно для меня. Я не вышла бы замуж за Джереми вопреки твоим возражениям. Теперь тоже ни за кого не выйду без твоего одобрения, несмотря на то что мне сейчас двадцать восемь.

– Стоп! Ты заставляешь меня почувствовать себя старым, – сказал Максим.

– О, перестань! Ты старый! Да никогда.

– Ты забыла, что в июне мне стукнуло пятьдесят пять?

– Тебе никто не даст! Ты выглядишь потрясающе. Высокий, темноволосый, красивый, загорелый, энергичный и легкий на подъем. Вот он какой, мой старый папка, – весело подшучивала она над отцом.

Он посмеялся вместе с ней, взял ее за руку, поцеловал кончики пальцев:

– Ты радуешь сердце своего старого папашки, моя маленькая мышка, правду тебе говорю.

Аликс наклонилась, нежно поцеловала его в щеку и прошептала на ухо:

– Вон те двое явно заинтригованы нами. Я уверена, они принимают меня за твою любовницу.

– Мне лестно, что они могут подумать обо мне как о старом сатире, удостоившемся внимания юной красавицы блондинки. Однако я предпочел бы, чтобы ты воздержалась от употребления слова «любовница». Боюсь, я покроюсь сыпью, если услышу его в эти дни.

– Ах, прости меня, отец. – Аликс внимательно посверлила его глазами и осторожно осведомилась: – Если я бестактна, сразу заткни мне рот, но – из чистого любопытства – скажи, что происходит с Блэр Мартин?

– Ничего особенного.

– Я хотела спросить, как она себя держит? Как относится к тебе?

– Враждебно, естественно. Она хочет, чтобы я развелся с Адрианой и женился на ней. Очевидно, она желает, чтобы ребенок носил мое имя, и очень старательно разыгрывает пострадавшую сторону, женщину с искалеченной судьбой, настаивает на том, что я должен поступить с ней по справедливости.

– Пострадавшая женщина! Если честно, папа, никто нынче не беременеет. Если, конечно, они не хотят этого сами, поверь моему слову.

Максим ответил дочери любящим взором:

– Я понимаю это, Аликс. Я же не дурак. И у нас с Блэр было полное взаимопонимание с самого начала наших отношений. По крайней мере, так считал я. Она обещала предохраняться. Безусловно, она прекрасно знала мою точку зрения на эти дела. Когда летом тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года я вернулся в Нью-Йорк из Лондона и она сообщила мне о своей беременности, я был чертовски огорчен и как следует отчитал ее.

– Как она объяснила свою беременность, если предполагалось, что она должна была предохраняться?

– Ответила, что «танго танцевали вдвоем».

Злой блеск мелькнул в дымчато-зеленых глазах Аликс.

– Но это не означает, что и противозачаточные пилюли надо глотать вдвоем. Или надо пользоваться другим способом защиты. Я полагаю, отец, Блэр тебя просто подловила, у меня нет ни малейшего сомнения.

Подловила меня, думал Максим. На его лице возникло странное, отстраненное выражение, взор стал отсутствующим, на долю секунды он словно отключился.

– Что с тобой? Тебе нехорошо? – спросила она, пристально всматриваясь в него.

– Нет-нет, – улыбнулся Максим. – Я вдруг подумал о Камилле, так, между прочим. Однажды она обвинила меня в подлавливании. Разумеется, в смысле, противоположном тому, о котором говорим мы с тобой.

– В самом деле?

– Да-да, именно так. Но у меня были свои соображения.

– А Блэр Мартин подловила тебя, и у нее были ее соображения.

– Да, Аликс, конечно же, ты права… Не стану тебе рассказывать, сколько раз в последнее время задавал себе вопрос, почему я связался с ней… Быть может, потому, что она напоминала мне Камиллу. Та же масть, сходный физический тип, правда?

– Ну, у нее нет и половины очарования Камиллы! Камилла была прелестна как личность.

– Как трагично, что она умерла. Для всех нас, – тихо проговорил он в печальном раздумье.

– Слава Богу, что ты не умер, папочка. До самой своей смерти не забуду, что я пережила, когда ты лежал в «Маунт-Синай» почти на смертном одре, после того как тебя подстрелили. Я сама чуть не умерла. И поняла, какой была дурой в истории с Джереми Викерсом, поняла, что в душе ты всегда желал мне только добра. Единственное, чего я хотела тогда, – лишь бы ты поправился, чтобы я могла загладить свою вину перед тобой.

– И ты это успешно сделала, дорогая моя девочка.

Она улыбнулась и придвинулась ближе:

– Благодарение Господу, выглядишь ты изумительно. Это лето на яхте пошло тебе на пользу, ты не находишь?

– Думаю, что как раз это и поставило меня на ноги, – ответил Максим. – Когда я вышел в феврале из больницы, то чувствовал себя очень слабым, хотя ничего не говорил ни вам с матерью, ни Тедди. Но я из крепкой породы, быстро восстанавливаюсь. Сейчас я как огурчик. Ей-богу, никогда не чувствовал себя лучше. А вот и наш ленч, Аликс. Не знаю, как ты, а я умираю с голоду.

После ленча Аликс пошла с Максимом на Гросвенор-сквер в «Уэст Интернэшнл». Она подцепила его под руку и зябко поежилась в своем пальто из толстого твида.

– Бр-р, холодновато для октября. Хоть бы зима не выдалась лютая.

Максим взглянул на дочь:

– Можно подумать, ты собиралась остаться здесь, в Лондоне. До сих пор я полагал, что твой дом теперь на Манхэттене. Все твои тамошние богатые клиенты только и мечтают, как бы поскорее озолотить тебя, отдавая деньги за предметы искусства и картины, за старинную французскую мебель.

Аликс покачала головой и застонала:

– Отнюдь не все. Да, у меня есть постоянная клиентура, дизайнеры, обслуживающие высшее общество, финансовые тузы – старого закала, конечно. А большинство других клиентов – нуворишей – отпали, вылетели на обочину после краха на Уолл-стрит в октябре восемьдесят седьмого. Юппи стали прижимистыми, деньгами больше не сорят.

– Да уж, конечно.

– А ты, папа? Ближайшие несколько месяцев пробудешь в Лондоне?

– Очень на то похоже. Разве что придется сделать несколько коротких вояжей в Нью-Йорк, но не буду там задерживаться надолго. В общем, я намерен Рождество провести в Лондоне. Не хочешь ли присоединиться ко мне, дорогая?

– Я была бы счастлива, папа!

– И то дело, – сказал он, весело взглянув на нее.

Аликс снова улыбнулась ему, лицо ее сияло. Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку, затем хлопнула по плечу:

– Люблю тебя, папка, мой дорогой.

– Я тоже люблю тебя, дочь.

– Добрый день, сэр Максимилиан, – поздоровался швейцар в униформе, распахнувший перед ними дверь.

Но Максим, простившись с Аликс, быстро двинулся вперед один.

– Здравствуй, Джим. У тебя все в порядке? Как семья?

– Все отлично, сэр Максимилиан, благодарю вас.

Максим кивнул и направился к лифтам. Вошел в кабину, взлетел на одиннадцатый этаж, где находился его офис.

Фей Миллер, его секретарша, подняла голову от бумаг, когда он влетел в дверь, и воскликнула:

– О, сэр Максим! А Грэм Лонгдон только что ушла. Вернуть ее?

– Благодарю вас, Фей, – сказал Максим. – Нью-Йорк может малость потерпеть… потом, попозже. – Он отправился во внутренний кабинет, но по пути обернулся и спросил: – Это было что-то срочное? Она не сказала, в чем дело?