Роман Терехов - Дневник человека

• Название: Дневник человека
• Автор: Роман Терехов
• Жанр: Постапокалипсис

Фанфик по роману Андрея Круза "Эпоха мертвых". Незначительная правка в соответствии с замечаниями френдов и читателей. Закончен второй день зомби-БП в славном сибирском городе Омске. Версия от 25 сентября. Мнение автора оригинального мира "Эпохи мертвых" Андрея Круза: Очень, очень хорошо.

Этот текст не состоялся бы без помощи Антона Перунова, историка, фантазера, спорщика, знатока многих знаний, непоседы и просто хорошего человека.

---

Я не знаю как, да и знать не хочу, а 'економических ментов' он угомонил и дельце прикрыл на счет раз. Так что менеджерскому дуплу в перспективе угрожал только геморрой и виртуальные потуги начальства. На последнее опытный менеджер кладет с прибором. А супротив геморрою, говорят, есть свечи и еще помогает спорт какой-то…

В общем, Семенычу я крупно задолжал. А в долг жить — это против моих убеждений. Кушать не могу полноценно, когда кому-нибудь должен. Приволок я к нему на шашлычок и баньку пару скороспелых телочек. Я тогда по-быстрому перебежал в рекламное агентство и занимался кастингом промоутеров[4] для продвижения в магазинах каких-то майонезов-кетчупов. Фактически имел неограниченный доступ к весьма свежим и хорошо сформированным женским телам с очень жадными до дензнаков душами. И угадал с подгоном-то.

Вы не подумайте про Семеныча плохо. Вы лучше подумайте про него хорошо. Я когда его первый раз в бане парил, не совру ни разу, плакал. Не виднелось на мужике живого места. И не все швы правильные хирургические, знаете ли. Как бы Старый красноречиво не молчал в стакан, а войны он хлебнул в избытке. Не такой Семеныч человек, чтобы потерять ногу под трамваем… И как после таких испытаний не полюбить жизнь пуще прежнего, в самых смачных ее моментах — бабах, да выпивке?!

Вот сижу я — сытый и гладкий ветеран битвы за бабло. А напротив сидит Семеныч — настоящий искалеченный ветеран битвы за Родину. Кто из нас круче? У вас одна попытка ответить. Представьте, что сзади бесплотной тенью стоит кто-то неумолимый с большим и холодным пистолетом в руке. Сейчас не решается вопрос, будете ли вы жить дальше, он уже решен отрицательно. Выбор в том, умрете ли вы с достоинством или с жалкой гримасой не угадавшего правильный ответ генератора лжи. Вы знаете правильный ответ на этот вопрос. Вы родились с этим ответом в душе. Просто потом вам в нее много и качественно срали за деньги, а сейчас у вас всего пара секунд пока поднимается дуло, чтобы достать верный ответ из глубины. Читайте дальше, пока вы еще живы. Не в этот, так в другой раз обязательно спросится.

Так я и прибился к Семенычу кем-то вроде добровольного сутенера и регулярного собутыльника. Думаете западло? Да вы просто не пили с директорами всяких контор и так называемыми топ-менеджерами — разношерстной жуликоватой педерасней в дорогих костюмах. Вот там — самое западло. А главное, вам не доводилось знать Семеныча. Баб да выпивку, что я ему притаскивал, он считал как должное. Сразу себя так поставил. Но такой порядок вещей меня вовсе не унижал. Просто посидеть с Семенычем за одним столом, посмотреть ему в глаза, полюбоваться на его спокойные хозяйские движения, послушать его армейские байки — блин, это надо прожить каждому. За это и пошестерить чуток можно, тем более что Старый никогда без повода мне мое место не указывал. Он был прав, по-человечески прав, Старый: зачем унижать сверх меры того, что уже унизился сам? Причем добровольно.

Нет, пусть с поправкой на нашу современную реальность, но пионерил я для героического инвалида временами тоже неплохо: бегал за покупками, таскал и колол дровишки для бани, помогал чего по дому и на приусадебном участке. Опять же лишние деньги помог вложить и вроде вполне удачно, если б не чертовы зомби.

Судя по количеству историй, срочку[5] Семеныч служил лет пять с половиной по всему Союзу от Владика до западной группы войск в Германии. Если кто помнит, мы и там стояли и еще много где. Пока все не рухнуло. На этом пунктике Семеныча несло и он готов был разорвать любого, кто скажет про СССР плохо. Я разок пытался выдать пару, как мне тогда казалось, весьма умных мыслей, почерпнутых от либеральных общечеловеков.

(Заметка для потомков: это не вид зомби, но уверен, среди них нашлось бы немало сочувствующих и даже борцов за права 'живых мертвецов'.)

Все кончилось ленивой плюхой по наглой морде и отлучением на календарный месяц. Не мог поступить по-другому человек, который верил в идею, проливал за нее кровь, стал инвалидом, а потом раз и все, ради чего ты сражался, ушло под хвост туповатому коту Тому и находчивому мышонку Джерри. Ради подозрительно нежной 'дружбы народов' и однополярного мира во всем мире.

Таким образом, от меня до двухэтажной кирпичной хаты Семеныча путь не близкий, как вы, надеюсь, поняли из похмельного потока авторского сознания. Строго не судите, вам бы столько выпить вчера, да прослушать передачу 'в мире животных' сегодня, то есть разговоры студентов и радиоперехваты бабушек в общественном транспорте. И вот еще — не ждите, что раскрою явки и пароли. Я уже пришел. Дверь во двор приоткрыта. Непорядок…

Двор коттеджа насторожил меня сильным запахом крови. Все остальные запахи — весны, частного сектора, нефтезавода поблекли и отошли на второй план. Оба-на! Не сказать, чтобы совсем знакомый, но в такой концентрации непривычный…

У будки лежала Найда. Огромная беспородная собачила. Судя по повреждениям, убитая раза два или три. Вместо головы месиво. Вместо шерсти на боку бахрома рваного мяса, лохмотья шкуры — четырьмя крупными ладошками не накроешь. Рядом изжеванный протез хозяина. Крови-то, крови! Сердце и так колотилось как после тазика кофе и сложных переговоров с очередными упертыми защеканцами, поэтому я рванул в дом на первой космической.

— Ты? — скорее утвердил, чем спросил хозяин. Семеныч сидел за столом и сжимал в одной ладони двустволку, а в другой высокую хрустальную стопку. Как щас помню — стопку я подогнал, набор целый, только цену не назову. На столе единственным и неповторимым украшением возвышалась бутылка емкостью ноль семь литра местной водки. Патриот, ептыть! Ему бы ушанку с красной звездой и АКМ — у него, кстати, точно где-то есть и то и другое, мишку косолапого в собутыльники, и все — хоть щас делай зарисовки на тему кошмар американца или 'Рэд аллерт форевер янг'. От таких комиксов вражеские сенаторы легко согласуют любые военные бюджеты и сразу поедут на свои ранчо углублять погреба стратегического назначения. Ну что такое ихняя орбитальная группировка спутников супротив Семеныча? Тьфу!

— Я. - каркнул кто-то из воротника моей куртки. Как мне это далось и не вышептать. Разве что не навалил в штаны и не упал там же бездыханным. Блядь! Конец всем планам, да хер с ними, с планами. Семенычу, замечательному мужику — конец!

В полумраке жилища хозяин выглядел ужасно. Побледневший, апатичный, левая рука вся в подсохшей кровище. В валенке на единственную босую ногу. Правая культя ниже колена тоже в крови. Стариковские кальсоны порваны в лохмотья. На полу под скамейкой темная маслянистая лужа.

Может быть, на входе меня ударили молотком по башке. Или с ноги в грызло. Не знаю. Не уследил, просто стало совсем хреновасто. Я не верил глазам и ушам. Сполз по косяку на пол.

— Головка от буя… Вовремя приперся. Слушай и не перебивай. Мне хана. И городу звиздец. Найду видел? Вчера Найда умерла. Слышишь? Вчера она была холодная! Я ее поминал, когда ты звонил. А сегодня выхожу, похоронить собрался, все чин-чином. Глядь, сидит сука на цепи, как ни в чем не бывало! Я к ней! А она меня за протез молча хвать! Меня!!! Да она, бля, голос на меня никогда не повышала! И за руку! С-су-ука!

Появление Найды у Семеныча — эта целая история. Найду он привез еще щенком из какой-то северной деревни. Врал, как обычно! Поди, украл из закрытого зоопарка. Родословная у суки отличалась крайней запутанностью на первый и второй взгляд непрофессионала. Вполне возможно, что в родне у нее ходили все крупные породы собак, когда-либо топтавшие степи, горы и леса матушки-Земли. А может ученые, какие секретные пытались природу обмануть всячески, а в итоге природа опять обманула их и вышла Найда. Никогда мне не забыть, как с пяти метров я кидал рвущей толстенную цепь злобной суке замороженный пакет с куриными костями и колбасными шкурками, залитыми остатками супа. Ровно полторы минуты, пока ее челюсти перемалывали пищу, она на меня не лаяла. Очень милая собачка. Была. Хозяина слушала внимательней, чем Моисей Бога.

Семеныч жестом потребовал налить еще. Что-что, а его обширную алкогольную жестикуляцию я выучил всю от 'а' до 'я'. Но в этот раз ветеран необъявленных войн страдал не от фантомной душевной боли за порушенный Союз… Повинуясь, я подошел, выбрал себе стакан почище. Не брезгуя взять в руки окровавленную бутылку, налил ему и себе тоже. В глазах навернулись слезы: Семеныч, гадство, ну как же так?! Ну, ты-то пес войны тряпочный, почему себя не сберег, а? Такой же одиночка как я. Вместе мы — неплохой дуэт. По крайней мере, было б нескучно наблюдать агонию мира. А так, вполне возможно, моя агония наступит раньше, чем закат человечества. Одному всегда выживать сложнее. Эй, полилась водка внутрь — понеслась душа в рай!

— Вырвался я. — продолжил он рассказ хриплым голосом. — Допрыгал до дому на одной ноге. Сразу за ствол. Зарядил картечью. Пригляделся. А то не Найда. Тварь! Нежить, как в книжонках всяких, что ты читаешь-то! Глаза мутные. Не дышит. И тянется ко мне: вот-вот цепь лопнет. Четырьмя нулями херакнул по ней. Сам знаешь, у меня с бодуна руки не особо трясутся. Стоит! И кровища не бежит. Забил заряд и херакнул. Пока башку не разнес дуплетом — по*уй веники, понял — нет, земеля?