Дэвид Бартелл - Проверочный сигнал

• Название: Проверочный сигнал
• Автор: Дэвид Бартелл
• Жанр: Научная Фантастика

Его звали Джимми, а её Тина. У него была пара лишних рук, а у неё — гигантская бородавка на шее. Они оба работали в корпорации «Счастливый случай», где изучали трансгенные организмы, созданные случайным образом.

fantlab.ru © Ank

---

Еще одна проблема заключалась в плохой экологии. Все больше детей рождалось с уродствами, такими, как у Тины и у меня. Когда несколько компаний разорились, не выдержав судебных исков, остальных, по сути, оставили в покое. И все равно слишком много людей остались без работы и средств к существованию, что экономическую ситуацию тоже не улучшило. В общем, правительство все еще пыталось навести в этой сфере какой-то порядок, а тем временем большинство людей среднего заработка отправилось в нелицензированные клиники.

Врачи в таких больницах трудились только ради денег, а поскольку работа эта оплачивалась не слишком хорошо, то и сервис был довольно убогий. Судя по тому, как обращались с Тиной, они вообще не верили в успех собственных манипуляций.

Я прождал больше часа, пока не внушающая доверия медсестра не вывела Тину из операционной. Голова у моей подруги была обмотана белым полотенцем, скрепленным полоской розовой липучки. Выглядело это так, будто она только что вышла из душа — никакой крови. Эта медсестра, негритянка то ли с африканским, то ли с островным акцентом и плохо сросшейся заячьей губой, была единственным человеком, который хоть как-то заботился о Тине. Она вручила нам обезболивающее и антибиотики, дала указания по дальнейшему уходу, на всякий случай еще раз проверила, не сочится ли кровь, и проводила нас к машине.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Можно подумать, тебе не все равно.

— Конечно, не все равно. Иначе меня бы здесь не было. Она бросила на меня страдальческий взгляд.

— Больно? — спросил я.

— Мышцы на шее саднят. — Тина сделала глубокий выдох, словно все эти годы задерживала дыхание. — Вау! — сказала она. — Не могу поверить, что я это сделала.

Я отвез ее домой и предложил остаться с ней немного. Если бы она захотела, я мог бы переночевать на диване, но она в этом не нуждалась. Я видел ее беззащитной, но она могла быть и гордой, вот такой, как сейчас. Тина едва поблагодарила меня за помощь, словно это ставило под угрозу ее независимость.

— Не возражаешь, если я заеду тебя навестить? — спросил я.

— Не возражаю.

А после, уже заперев за мной дверь, Тина приоткрыла ее, насколько позволяла цепочка, и окликнула меня сквозь щелочку.

— Что? — спросил я.

— Извини за макияж.

— Хм… Не уверен, но, кажется, он это оценил.

— Слушай, ты правда тупой или прикидываешься? Это было для тебя.

И захлопнула дверь у меня перед носом. Что может сбить человека с толку сильнее, чем хлопанье дверями у него перед носом? Разве что пощечина. С этими дверями никогда не знаешь, что делать: то ли ломиться назад, чтобы успокоить обиженную девушку, то ли оставить все как есть. Могла бы получиться классическая мелодрама, и я бы вещал что-нибудь, стоя на половичке, как в старом кино. Но только ничего такого не получилось, потому что я от природы не сентиментален. Хлопнула дверью — ну и ладно.

* * *

Ни один из нас не спешил извиняться, поэтому некоторое время мы были просто сослуживцами. Что делать, иногда приходится держать дистанцию. Тина, которая всегда была довольно колючей особой, теперь, похоже, стала еще и ядовитой. Я подумал, что, наверное, пока заживает шрам на затылке, душевные раны тоже ноют. И решил не торопить события.

Однажды вышло так: Свами прислал нам обоим интересное письмо, и мы встретились у него в кабинете, чтобы это обсудить. Со мной Тина не разговаривала, я тоже едва удостоил ее кивка. Да я с ума сошел, что ли? Извиняться за то, что не смог прочитать ее мысли? Не надо было хлопать дверью у человека перед носом.

— Одно Дерево, — сказал Свами вместо приветствия. Он откатил свое кресло назад, и мы уселись на стулья по разные стороны от него. — Кажется, я вычислил, что там с этим вашим четырехруким объектом. Но сначала хочу задать вам один вопрос. Вы травку когда-нибудь курили?

— Нет, — разом ответили мы, несколько ошарашенные. Такие вопросы на работе задавать не принято.

— А какое это имеет значение? — спросил я.

— Если вы помните, — начал Свами менторским тоном, — на предыдущем занятии я говорил об Одном Дереве, так что вы в курсе.

— Недостающее звено для деревьев?

— Наивернейше! Но я не сказал о том, что Одно Дерево вполне может оказаться мифом. Я провел ряд исследований и пришел к выводу: оно слишком сильно генетически удалено от всего ныне существующего, чтобы его можно было восстановить.

— Дай-ка угадаю, — вмешался я. — А какое недостающее звено у марихуаны?

— Эй, а ты мне нравишься! Схватываешь на лету!

— Коляска, да я вообще талантливый. Он хихикнул.

— В общем, ты верно гребешь. Я не могу восстановить Одно Дерево, как полагал раньше. Но я обнаружил одного из его потомков: сенсимилья, мистическая праматерь марихуаны. Она вполне доступна, а ее действие обладает многими лечебными свойствами.

— Лечебным-прелечебным… — ехидно протянул я.

— Заткнись, придурок, — бросила Тина. — Я хочу послушать, что выяснил Свами.

— Такты вступаешь? — спросил ее Свами.

— Во что?

— В мой маленький клуб. Одному мне столько работы не потянуть. Каждый, кто поможет мне в реинкарнации предка травы, пожнет плоды.

— Отличную ты, наверное, куришь дрянь, — сказал я.

— Смешно, — сказал Свами со смущенной улыбкой.

Он мне нравился, потому что терпел мое ехидство. Люди частенько начинают огрызаться. Лично мне1 это говорит лишь о том, что их эго под угрозой. Свами же умел держать себя в руках, и за это я его уважал.

— Подумайте сами, — продолжил он. Человек выращивает и курит травку почти с того момента, как научился добывать огонь. Так что она эволюционировала вместе с человеческим мозгом, в симбиозе. Когда сознание у людей развилось сильнее, они стали меньше нуждаться в допинге, поэтому марихуана частично попала под запрет. И духовности в нас сразу поубавилось.

— Ну-ну.

— Нынешняя травка — слабенькая, кайфа от нее маловато. А вот сенсимилья вернет человеку самосознание, прямую связь с изначальным духом, который в него вдохнули в саду Эдема. Я не настаиваю, чтобы вы восприняли все это сразу. Но если хотите помочь — милости просим!

— Я подумаю… Так что там с объектом Тины?

— Все ясно, как день, — проговорил Свами и выдержал паузу для пущего эффекта. — Это проверочный сигнал.

— Что значит «проверочный сигнал»?

— Что-то типа выбраковки. Один способ заниматься наукой — это когда ты знаешь результат, которого хочешь добиться, и тщательно выстраиваешь эксперимент, чтобы получить этот результат. Но иногда эта так называемая методическая чистота эксперимента недостижима. В нашем случае мы не знаем, каков будет конечный результат исследований, поэтому не можем себе позволить игнорировать какие-то данные только из-за того, что они получены недостаточно скрупулезно. А руководство компании должно быть уверено, что «Гения» распознает те объекты, которые нужно, и что мы докладываем о них так, как нужно. Вот они и вводят в необработанные данные искусственный объект. Для проверки. А по-настоящему строго нашу работу проверяют потребители.

— Проверочный сигнал, — с сомнением протянула Тина. — То есть, ты хочешь сказать, они проверяют меня!

— Ну, в каком-то смысле… да.

Наконец хоть кто-то сказал об этом четырехруком объекте что-то толковое. Раз это не совпадение, попавшее слишком точно в цель, значит, кто-то должен был сделать это намеренно. Однако до этого момента я не мог понять — зачем. Теперь ясно: это что-то вроде этической проверки.

— И что мне теперь делать? — спросила Тина. — В смысле, продвигать его дальше или удалить?

— На твоем месте я бы не стал заморачиваться по этому поводу.

— И все-таки — как правильно?

— Не твоя проблема. Твоя задача — выявлять лучшие объекты, созданные «Генией». Критически относиться к твоему выбору должен кто-то другой. Старый научный метод был уж чересчур критичен. К рубежу тысячелетий этот негативизм по имени «критическое мышление» чуть не загубил науку, раскармливая лоснящихся книжных червей и предоставляя творчеству подыхать с голоду.

— Ну, не знаю… Сделаю что-нибудь не то — и прощай перспектива новой должности.

— Какая еще перспектива? Если бы она была, разве с тобой обращались бы, как с винтиком в механизме? Позвольте мне процитировать Невилла Ливингстона, также известного как Банки Уэйлер. Он сказал: «Мы не организации, мы организмы». Все корпоративные служащие — элементы системы, а система не заботится о своих элементах. Незаменимых нет.

— О да, — пробормотал я. — Как же я мог забыть… Ну все, пока!

— Нет, я серьезно. Если с тобой обращаются как с частью организации, то не заботятся о тебе самом. Если же с тобой обращаются как с организмом — тогда другое дело.

— Похоже на правду, — сказала Тина, улыбнувшись мне. Свами просиял.