Макс Нарышкин - Privatизерша

• Название: Privatизерша
• Автор: Макс Нарышкин
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-2728

История этого молниеносного бизнеса началась с эпохи приватизации, когда семейной паре Артуру и Рите удалось выкупить текстильную фабрику. Рита стала владельцем фабрики, а чуть позже она закрепила свои юридические права рейдерством.

Большие деньги предполагают большую кровь: защищая семейный бизнес, Артур начал жестоко расправляться с конкурентами и предателями. И не только с ними. Ближайший компаньон Морозов оказался негодяем, и Артур урезал его долю в совместной сделке. Обиженный коллега решил мстить.

Какие-то негодяи захватили Риту в заложники и спрятали в особняке. Артур вместе со случайным знакомым Игорем штурмует особняк.

Если бы Артур знал, кто этот самый «случайный знакомый», то вряд ли бы решился на такой отчаянный шаг…

---

— Приватизацией сможем воспользоваться только мы, только мы, товарищи… Именно нас связывают особые отношения с командой и президентом. Мы можем запросто пользоваться инсайдерской информацией и откатывать за это малую толику своим партерам. — У Аркаши вдруг остекленел взгляд, и он расхохотался. — Как это я сказал, а?! Малую — Толику! В общем, чин-чин, мальчишки, и начинаем работать!..

Все произошло в точности, как рассчитывал Артур. За все время нахождения в сауне он не произнес ни слова, а по выходе из нее усадил помощника Яковенко в свою машину с водителем, оставшись, таким образом, без транспорта. Сие возмутительное недоразумение было тотчас замечено Аркашей, который сразу предложил начальнику отдела «Инкомрос-банка» прокатиться в «Мерседесе» с мигалкой и крякалкой.

Уже в машине, разговорившись, Артур запустил:

— Аркадий Лаврентьевич, я могу рассчитывать на вашу поддержку, если необходимость в таковой возникнет? Я имею в виду поддержку, которая вам ничего не будет стоить, а я, в свою очередь, остался бы очень вам признателен.

— О какой поддержке речь, мой мальчик?

— В данный момент в Москве начал работу некий фонд, который скупает приватизационные чеки с задачей последующей покупки на них акций одного предприятия.

— Вы хотите, чтобы этот фонд прекратил свое существование?

— Напротив.

— Название фонда и предприятия?..

Попрощавшись с Артуром, Яковенко взял с сиденья приготовленный водителем еще с утра свежий, но не прочитанный им номер газеты. Хрустнув страницами, он сразу нашел то, что искал в газетах последние полгода.

«В результате грабительской сущности приватизации страна получила искаженное понимание правильного бизнеса российской предпринимательской элитой. Возникла новая малочисленная каста „хищников“, которые привыкли брать все, что им не принадлежит, и отнимать принадлежащее другим. Именно искажение нормальной мотивационной структуры предпринимательского класса мешает нам сегодня построить здоровую экономику. Приватизация научила деловых людей, что самый короткий путь к богатству — это хищение. Люди получили имущество на миллиарды долларов, не вложив в дело ни копейки собственных средств. В результате присвоения чужой собственности, монопольного завышения цен, криминальных операций и обмана работников, которым многократно занижается заработная плата, каста прочно удерживает свое преступное положение. При такой преступной мотивации экономика России не может нормально развиваться…»

О чем-то вспомнив, он зажмурился и осторожно потрогал рукой промежность. Все будет хорошо в этой стране. Разовьется экономика, еще как разовьется…

Глава 4

За два месяца, с января по март, Артуром и Ритой под взятый в «Инкомросе» кредит было скуплено двести сорок две тысячи приватизационных чеков.

— Идиоты, — бурчал Артуров босс, глядя в окно, посмеиваясь и восторгаясь, — боже мой, какие идиоты! Я пошел бы в сыновья к Чубайсу, пусть он меня научит… Кстати, о родственниках… У меня есть знакомый, у которого дядя руководит текстильным комбинатом. Так вот он утверждает, что работает на комбинате одна женщина, не буду называть ее фамилию… словом, одна очень умная женщина… она настояла на изъятии из библиотеки завода всех романов Чубайса и его соавторов. И склонила руководство к даче по заводскому радио рекомендаций, как вкладывать приобретенные ими ваучеры. Образован, говорит она, некий фонд под названием «Алгоритм», и этот фонд гарантирует рост номинальной стоимости ваучеров. Как бы эта женщина в один прекрасный момент не скупила на те ваучеры все акции… — Посмотрев на равнодушного к этому известию Артура, президент добавил: — Надеюсь, она понимает, что ваучеры нужно менять на акции не позже декабря. Иначе все, что у нее останется, это ваучеры.

— Вы же сами говорите, что это очень умная женщина, — мимоходом бросил Артур и протянул президенту бумаги на подпись.

Оставался месяц. Дальше тянуть было нельзя.

«Или сейчас, Арт, или никогда. Или все — или мы погибли».

И в тот же день текстильный комбинат, производящий в год продукции на девятьсот миллиардов неденоминированных рублей, был куплен на имя Маргариты Дмитриевны Чуевой, скромного менеджера экономического отдела. Треть ваучеров, за неделю до приобретения распроданная в розницу, была продана, и вырученные деньги были направлены на рейдерскую поддержку сделки. На две трети были скуплены акции комбината. Это были времена, когда слово «рейдер» было неизвестно, оно еще не употреблялось на предприятиях чаще, чем слово «Магна» в табачных киосках. Рита была первой, кто ввел это слово в обиход, хотя на авторстве теперь настаивают многие.

Но удивительно: никто не знает, откуда на самом деле взялось это слово!

«Милый, я теперь знаю, как это называется, — говорила она в трубку, стоя у окна директорского, с еще не выветрившимися совковыми ароматами кабинета. Она смотрела на тысячную толпу рабочих, выведенных за штат по объявлению локаута, улыбалась и притрагивалась к кончику сигареты дрожащими губами. Десятки милиционеров сдерживали толпу, жаждущую встать к станку, над изощренными матами и залитыми кровью глазами чайками летали бумажки, удерживаемые руками судебных приставов, а в коридорах и кабинетах заводоуправления крепкие парни избивали арматурой тех, кто не желал покидать помещения или объявил по глупости демократическую голодовку. — Ты знаешь, что такое „рейдер“, Арт? Это — одинокий корабль, ведущий автономные боевые действия на коммуникациях противника. Мы на этом корабле, Арт. Мы против всех. И я люблю тебя».

Так явлению было дано название. Рейдерство. Безвольные языки после перекрутили понятия и трансформировали находку Риты в сленговый мусор. Отныне любая законная покупка так или иначе будет сопровождаться рейдерской атакой. Любое законное отстранение руководителя и помещение на его место другого будет достигаться только рейдерством. Ибо любой закон в начинающей вставать из блевотины страны делают суды. А в судах работают люди.

Поднимая вверх идеальной формы подбородок и глубоко затягиваясь сигаретой, она слушала звон стекол в своем кабинете и шлепала печатью комбината по стене. Двадцать, тридцать, сорок… За каждый из этих оттисков любой из коммивояжеров отдал бы многое, если не все. А печать сочно липла к краске, и с треском отлипала от не имеющей юридической силы поверхности. Этот документ не был нужен никому. Даже им. Широко размахнувшись, она швырнула печать в разбитое окно. Тем, кто так рьяно требовал ее возвращения.

Комбинат отныне принадлежал ей и Артуру.

— Милый, ты любишь меня?

— Я люблю.

— Так же сильно, как в нашу первую встречу?

— Так же сильно.

— Тогда приезжай прямо сейчас.

Окруженный десятком милиционеров и двумя десятками роготрясов в кожаных куртках, он поднялся на третий этаж комбината и запер за собой дверь.

— Иди ко мне…

Скинув пальто, костюм и отстегнув юбку, она запрыгнула на него, вдавив шпильки в его поясницу.

Артур задыхался от страсти, и в голове его трансформаторным гулом стояла заряженная кровь.

Ей было больно лечь на кусок стекла, вылетевший из рамы, и она дотянулась, чтобы смахнуть его со стола.

— Возьми меня так же, как и там…

Одежда… Зимой всегда трудно одеваться, но еще невыносимо труднее раздеваться. Руки его дрожали, он был уже не в силах владеть собой. С трудом сдерживая уже бьющуюся в конвульсиях плоть, он рванул на ней колготки вместе с трусиками. От этой нежданной животной страсти она закричала, и свет померк в ее глазах. Она царапала ногтями затертую локтями социалистических технократов столешницу, она кричала что-то непонятное им обоим, она требовала насилия, и Артур, чувствуя, что вот-вот сломается, старался отдалить блаженство финала как мог.

Идеально сложенные природой ноги Риты дрожали, невольно били его по спине, сдирая в кровь кожу, она была прекрасна в этом животном, немного отвратительном возбуждении.

Они были вместе. Как всегда — вместе. И они любили друг друга так же страстно, как в ту ночь в убогой комнатке в Марьине. За все девять лет жизни они разлучались всего лишь дважды, и оба раза в один год. Летом 1992-го Рита сутки провела на шикарном девичнике, устроенном по случаю выхода замуж дочери директора комбината, и, спустя три месяца, ей пришлось уехать хоронить обнинскую тетушку. И более не было дня, чтобы они не были вместе.

…Прорвавшаяся плотина освободила поток, который унес их обоих куда-то далеко. Дальше, чем они рассчитывали. Приходя в себя и отстраняясь, они все равно были безумнее и ближе на этой планете, чем кто-либо.

— И ты будешь любить меня всегда?

— Всегда…

Как жалко выглядят истины, когда высказываешь их вслух. Но это была истина.