Бруно Бюргель - Ракетой на Луну

• Название: Ракетой на Луну
• Автор: Бруно Бюргель
• Издательство: Издательство Л.Д. Френкель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1925

---

— А как вы их сбросите? В первый раз слышу об этом приспособлении! — осведомился Колиман.

— Мы сами напали на эту мысль лишь в самые последние недели, и Стэндертон-Квиль внес еще кой-какие небольшие изменения. Это — блестящие легкие стальные цилиндры, в которые мы вкладываем депеши. Эти депеши будут награвированы стенографически на тонких платиновых пластинках стальным резцом. Цилиндры эти снабжены сверху крылатым колесом, и при проникновении в земную атмосферу тотчас же замедляют полет и постепенно спускаются вниз. Начиная вертеться, колесо зажигает заряд магниевого порошка, который будет гореть довольно продолжительное время. Благодаря этому, цилиндр не может ускользнуть от внимания наблюдательных постов. Он достаточно легок, чтобы плавать на воде, и будет найден, если даже упадет в океан!

— И вы намерены сбрасывать такие цилиндры во время полета на луну?

— Именно так! Стэндертон проделал для этого отверстие в полу нашей гранаты. Мы кладем цилиндр в эту маленькую камеру, запираем внутреннюю крышку, и рычагом открываем наружную крышку. Цилиндр выскальзывает в пространство, притягивается землей, летит к ней, наконец, проникает в земную атмосферу, — где вследствие сопротивления воздуха колесо начинает вертеться и, медленно спускаясь вниз, зажигает магний. Разумеется, мы можем посылать эти депеши, лишь пока будем находиться в сфере земного притяжения. За известной линией вступает в свои права притяжение лунного шара и, стало быть, наши цилиндры падали бы на луну!

— А вы не боитесь, — проговорила Элизабет, до сих пор молча стоявшая возле Баумгарта и с покорной грустью смотревшая на него, — не боитесь вы разве, что эти депеши, несмотря на свое свечение, будут не замечены?

— Нет, мисс Готорн! Вероятно будут замечены не все, но все же большая часть! Мы будем каждый вечер в одно и то же время сбрасывать такие „письма“, и так как нам придется держаться заранее намеченного пути, чтобы через тридцать два дня столкнуться с луной в заранее же намеченной точке, то цилиндры будут двигаться в определенном, заранее вычисленном направлении и вступать в земную атмосферу в заранее вычисленный момент, зависящий от нашего расстояния от земного шара! Все эти таблицы имеются на всех обсерваториях, их раздадут также сторожевым судам, наконец, будут печатать во всех газетах, в школах, на них будут обращать внимание молодежи! Было бы очень странно, если бы эти вестники из звездных пространств ускользнули от внимания бесчисленных глаз, занимающихся наблюдением неба по профессии или по охоте! Разумеется, некоторые цилиндры пропадут, но мы всегда будем отправлять нашим далеким друзьям по два экземпляра одновременно!

Баукгарт умолк и, прищурившись, заглянул в серьезное лицо Элизабет. Он украдкой тихонько пожал ее руку. Она сделала знак, и он вышел с нею из круга споривших. Белокурой дочери Готорна нужно было обменяться еще несколькими прощальными словами наедине — это почуствовал и старик, видевший, как молодые люди отошли. Его это обрадовало, ибо его дочь не нравилась ему в последние недели. Он увидел в руках Элизабет свежую розу, еще обрызганную росой, которую она срезала в саду на заре и теперь сунула в руку своему спутнику. Тут между ними и Готорном стало несколько групп рабочих с шестами для под'ема стартовой площадки, и громкий голос Стэндертона окликнул его. Он протиснулся в толпе и поспешил к „Звезде Африки“, к этому небесному кораблю, который должен был покинуть землю и навеки прославить его имя и управляемый им завод в истории человечества! Глаза старика самодовольно скользнули по длинному блестящему корпусу и несущим поверхностям. В эту минуту Арчибальд Плэг протискивался с бутылками вина в круглое боковое окно. Стэндертон-Квиль со смехом подталкивал его снаружи, а Ковенкотт тянул изнутри. Только на минуту застряло объемистое тело шарообразного моряка — и на взволнованную, напряженно шумевшую толпу это подействовало, как освежительный дождь. Каждый понимал, что Плэг в этот момент оправдывал свою фамилию, ибо он в самом деле сидел в круглом люке гранаты, как затычка в бочке!

Наконец, он протиснулся внутрь, и его побагровевшее лицо самодовольно высунулось наружу.

— Внутрь я забрался, милейший Стэндертон, но смогу ли я после тридцатидвухдневного откармливания в этой тюрьме вылезть из нее на луне — это покажет будущее!

— В таком случае мы вам пропишем лечение голодом, — проговорил Готорн и еще раз пожал руку неизменно веселому моряку.

Баумгарт попрощался. Он поставил ногу на стальную лесенку и легко перекинулся в отверстие. Стэндертон отдавал последние приказания. Последние клинья были выбиты, и затем он вошел внутрь корабля.

Еще пара рукопожатий! Элизабет отошла в сторону.

Путешественники привинтили толстые хрустальные окна к резиновой оправе. Ковенкотт в воздушной маске показался на мгновение в маленьком окошке машинного отделения. Готорн отдавал приказания снаружи. Проревела сирена. Все хлынули вон из отгороженного пространства.

Старик стоял с хронометром в руке. До семи часов оставалось еще две минуты. Ровно в семь, по предварительному соглашению со всеми наблюдательными постами, „Звезда Африки“ должна была быть выброшена в пространство!

Как-то вдруг сама собою воцарилась торжественная тишина, в которой, казалось, можно было расслышать взволнованные биения тысяч сердец. Человеческая стена на взморье стояла неподвижно. Кругом на всех холмах замерли в ожидании густые толпы. На дорогах стояли сотни экипажей, дороги пестрели черными и белыми пятнами, любопытные обоего пола заливали их во всю ширину.

Без одной минуты семь!

Готорн подошел к флаг-мачте. На ней со скрипом взвилось кверху знамя Соединенных Штатов Африки. По толпе пробежало движение, шум — и опять все успокоилось; наступил долгожданный момент.

Своеобразный сигнал послышался изнутри летучего корабля. Еще десять секунд. Готорн подошел к ограде…

У Элизабет подгибались колени. Она прижала руку к сердцу и села на подвернувшуюся поленницу дров —

Раздались два-три гулких взрыва, и „Звезда Африки“ содрогнулась на стартовой площадке. Новый оглушительный залп — и вот она поднялась вверх под барабанную дробь взрывов!

Стартовая площадка с треском отскочила назад на своих рельсах, потом дернулась вверх, и опрокинулась бы, если бы не встретила тяжелых дубовых свай ограды.

Нестройный шум пробежал по массам. Торопливо заработали фотографы „Герольда“, заволновалось море красноватых пятен — лица десятков тысяч зрителей, смотревших на небо, в лазурных далях которого, степенно уменьшаясь, терялся блестящий предмет.

* * *

Пять человек, летевших в пространстве, как муравьи, запертые в жестянку, производили странное впечатление в своем необыкновенном наряде. В „салоне“ находились Баумгарт и Арчибальд Плэг. Стэндертон, разумеется, стоял в рулевом помещении. Ковенкотт и Самга работали еще над автоматом, пробуя рычаги. Позднее, по разрешении важного вопроса, в состоянии-ли материя Облака нести корабль, управление кораблем должны были брать на себя попеременно также Баумгарт и Плэг под руководством Стэндертона. В старом капитане Стэндертон был уверен, но техническое уменье ученого немца он ценил не очень высоко; к нему следовало прибегнуть лишь в самом крайнем случае.

Инженер направлял корабль кверху и вперед. Нужно было держаться над поверхностью Индейского океана. Вдали темными точками виднелись суда, наблюдавшие за полетом и готовые придти на помощь в любую минуту, если „Звезда Африки“ упадет в море. По жесткому лицу Стэндертона промелькнула улыбка: этого нечего было опасаться! Правительство не в меру тревожилось. Впрочем, оно делало все, что могло.

Баумгарт и Плэг стояли у большого круглого окна и смотрели вниз на медленно сжимавшееся поле разноцветных пятен, при чем над всем господствовал зеленый тон лугов, отделявшийся от темного фона лесов. Странный фантастический вид имели эти люди в своих масках, кончавшихся кольцевидными хоботами воздушных рукавов, соединенных с воздушными ранцами на груди. Огромные круглые стекла очков казались глазами допотопных чудовищ, а отходившие от них провода телефона довершали впечатление привидений.

Арчибальд Плэг включил свой проволочный шнур в маленький медный штепсель на грудном щите Баумгарта.

— Через две минуты мы будем знать, друг мой, правильны ли ваши предположения — или же прав этот Юсуф Драммен с Тимбуктской фабрики ученых!

— Чертовски трудное, однако, положение! И должен вам откровенно сказать, что сердце мое стучит, как лошадиные копыта по шоссе!

— Это естественно, добрейший Плэг! И я в общем чувствую себя не лучше. Можно быть сколько угодно уверенным в теории, практика всегда рождает некоторые сомнения. Впрочем, это скорей дело нервов, чем испытующего разума!