Владимир Динец - America Latina (Южная и Центральная Америка, 1995 г)

• Название: America Latina (Южная и Центральная Америка, 1995 г)
• Автор: Владимир Динец
• Жанр: Путешествия и география

---

В одном месте мы остановились, чтобы посмотреть Пещеру Рук (Cueva de los Manos).

Много тысяч лет назад местные жители украсили ее своды самым древним в Новом Свете рисунком. Они набирали в рот охру, прикладывали к стене руку и выдыхали краску, как из пульверизатора. Получились белые отпечатки рук на красном фоне. У входа в пещеру осталась огромная свалка из костей гигантских обитателей Патагонии: мегатериев (слоновых ленивцев) и глиптодонтов (броненосцев размером с танк). Все они, к сожалению, были истреблены еще до Конкисты.

Через каждые 50 километров у шоссе стоял стенд с контуром Фолклендских островов и лозунгом "Malvinas son Argentinas" (Мальвинские острова аргентинские!).

Здесь очень болезненно переживают неудачу попытки отбить острова и почему-то упорно продолжают считать их своими. В выпусках новостей непременно сообщают погоду на архипелаге. Кстати, во время последней войны Аргентина ненадолго захватила не только Фолкленды, но и большой остров Южная Георгия, к которому вообще не имеет никакого отношения.

Городок, куда мы приехали вечером, оказался центром обширного нефтяного поля, сплошь утыканного вышками и качалками. Ветер здесь дул уже настолько сильно, что идти против него удавалось с большим трудом. На восток от поселка тянулся длинный шлейф намотанных на ветки кустов пластиковых пакетов и прочего мусора, но улицы были чистыми и аккуратными.

Мы переночевали у Тони, съев бадью пирожков с кремом, поучив его детей английскому и подискутировав о политике, а наутро добрались до Атлантики.

Тяжелые серые волны в космах пены от встречного ветра злобно грызли холмистый берег. На маленьких озерцах кормилось столько черношейных лебедей, гусей, уток, чаек и северных мигрантов - куликов, что воды не было видно. Если мы подходили к ним с подветренной стороны, то они подпускали нас вплотную, потому что не могли лететь против ветра. Даже куртинки травы тут имеют обтекаемую форму кисточек.

Луни и каракары, не имея возможности парить над степью, бродили пешком, высматривая морских свинок Galea. Большие грозовые тучи ползали по ясному небу, оставляя на холмах белые полосы града.

Поймать попутку нам удалось только под вечер. Грузовики и быстроходные спортивные автомобили ленились тормозить, а дешевые развалюхи принадлежали местным фермерам и были забиты их многочисленными детьми. Почему-то здесь принято считать, что стране не хватает населения, и усиленно размножаться. Как выразился наш шофер, пожилой украинец, "люды aqui добри, тiльки туповати i дюже ихасты" (исп. aqui - здесь, ijo - ребенок, сын.)

Мы проехали несколько сот километров, переночевали в гараже заправочной станции и опять покатили на юг. Несколько лет назад правительство специальным законом приравняло местную денежную единицу к доллару, и теперь Аргентина - одна из самых дорогих стран мира. Из-за этого пользование автобусами, отелями и ресторанами для меня было практически исключено. Но, как и в Европе, здесь можно быстро перемещаться автостопом, если договариваться с шоферами на бензоколонках.

Море золотой травы простиралось вокруг, кое-где перемежаясь пятнами совершенно черных кочек. На озерах розовыми точками маячили фламинго. В степи паслись огромные стада магеллановых гусей (Chloephaga picta) - белые самцы в парах с рыжими самками. По ночам дорогу перебегали белые опоссумы (Listrodelphis halli)

и серые лисички (Dusicyon griseus). Каждый вечер мы любовались великолепными закатами: рваные темно-синие тучи, освещенные снизу багровыми лучами солнца.

Мы добрались до развилки, на которой стоял пост ГАИ. Такие посты большая удача, потому что полицейские считают своим долгом подсаживать туристов на попутки. Вокруг КПП паслись непуганые гуанако (Lama guanaque). Они настолько не боялись людей, что один гуаненок то и дело подбегал к прохожим и затевал с ними "турнир" - вставал на задние ноги и толкал грудью и коленями, как это принято у гуанако.

Нам остановили машину с начальником местных дорожников. Он был выходцем из Шотландии, и мы неплохо поболтали по-английски. Идеально ровный асфальт убегал на запад, лишь раз в десять-пятнадцать километров машина чуть вздрагивала на трещинках и выемках. Кое-где по обочинам виднелись белые пятна - груды мертвых овец.

- Вы не смотрите, что дорога в таком ужасном состоянии, - виновато произнес водитель. Видете дохлых овец? Зима в этом году очень суровая выдалась: морозы под тридцать, снега полметра. Вот асфальт и не выдержал. Ну ничего, недели через две починим. Тут всего-то миль двести.

Действительно, на шоссе уже трудились бригады дорожников. Между тем вдали показались Анды, приплюснутые белой шапкой Южного Ледяного Поля. За перевалом перед нами открылось озеро Argentino, в заливах которого маневрировали под натиском ветра флотилии голубых айсбергов. За ним торчали причудливые скальные башни горы Фитцрой.

Аргентинский Озерный Край начинается на севере примерно там же, где и Чилийский, но на юг тянется почти до Магелланова пролива. По берегам его озер, которые заполняют долины Анд и выходят далеко на равнину, расположено несколько национальных парков. Природа их не так разнообразна, как в соседних чилийских, и не так хорошо сохранилась, а цены выше в несколько раз. Тем не менее туристов в них намного больше - то ли лучше реклама, то ли проще добираться.

Городок Calafate, куда мы добрались на закате, был забит туристами, несмотря на межсезонье. Банки брали безумные проценты за любые обменные операции, и нам пришлось купить по сувенирной футболке в супермаркете, чтобы получить сдачу в аргентинских песо. Ветер здесь был потише, и мы переночевали на берегу Lago de Birdwatchero (Озера Любителей Птиц). На небольшом водоеме собралось множество мини-лебедей Cygnus coscoroba, гусей, лысух, поганок и 14 видов уток - от грузных "летающих пароходов" Tachyeres patagonicus до крошечных савок Oxyura vittata. Последние оказались очень любопытными: достаточно подойти к воде, как они парами выплывают навстречу, словно игрушечный флот, причем самцы держат хвостики поднятыми вверх, а самки - опущенными.

На западе озеро Аргентино разделяется на несколько фьордов, в которые стекают с гор ледники. Самый красивый из них - Perito Moreno. Он спускается с Южного Ледяного Поля широким потоком, постепенно покрываясь трещинами. У края ледникового языка трещин так много, что вся его толща разбита на тонкие причудливые башни из синего льда высотой метров пятьдесят. Передний край ледника постоянно разрушается, и обломки в виде айсбергов расходятся в разные стороны по озеру. В этом месте удивительная акустика - даже падение маленького кусочка разносится серебряным звоном по всему фьорду. Грохот рвущих толщу глетчера трещин, зловещее шипение рассыпающихся и ворочающихся айсбергов, гул подвижек в глубинных слоях все эти грозные звуки могучей ледяной реки подолгу висят над спокойной гладью озера, отражаясь от покрытого лесом склона горы напротив. На этом склоне мы просидели несколько часов, пока не дождались, когда рухнет одна из башен - звук был такой, будто столкнулись два поезда со стеклотарой. На маленьких куличков Pluvianellus, бегавших по берегам озера, весь спектакль не произвел ни малейшего впечатления - сразу после обвала они устремились к воде, чтобы собрать выплеснутую волнами на скалы живность.

В лесу мы ничего интересного не обнаружили. Стада зайцев-русаков уничтожили всю траву и кустарник, и единственными, кроме них, обитателями склонов были чилийские орлы Geranoaetus melanoleuca.

Вечером Паоло уехал на автобусе в Буэнос-Айрес - в понедельник ему надо было выходить на работу, а до Сан-Паулу отсюда пять дней пути. Я вернулся на Панамериканское шоссе, где полицейский посадил меня в грузовик на Пунта-Аренас, столицу чилийской провинции с романтическим названием Ultima Esperanza (Последняя Надежда). Водитель-серб очень спешил, но до границы мы добрались, когда КПП уже закрылся. Пришлось мне ночевать на диване в здании таможни, где самые южные в мире летучие мыши - кожанчики Histiotis - ловили мух прямо в зале.

Утром я оказался на чилийской территории, а там проблем с автостопом нет. Меняя попутки, я быстро двигался на запад, радуясь возможности болтать с шоферами на нормальном испанском, а не аргентинском. Аргентинцы говорят очень торопливо и при этом часть согласных глотают, а часть произносят не так: например, слово carabineros (ГАИ) звучит как "каинежос". Степи с пасущимися стайками страусов - малых нанду (Rhea darwini) сменились лесом низкорослых буков. Голые ветви были покрыты изумрудным лишайником и сладкими золотыми шариками, похожими издали на ягоды облепихи - паразитическим грибом Cittaria darwini. Кое-где деревья сохранили свои игрушечные листочки в осенней раскраске - ярко-желтые у Notofagus betuloides и алые у N. pumilio.

Чем дальше, тем выше становились горы, но ветер не стихал, а усиливался. Анды здесь разбиты на отдельные массивы и не защищают от западных ветров - наоборот, проходы между кряжами превращаются в "аэродинамические трубы". Как и повсюду в Патагонии, земля была поделена низкими проволочными изгородями на частные владения, но на многих из них за десятки километров пути можно было увидеть одну-две маленькие отары. Чаще встречались груды дохлых овец, на которых кормились кондоры. Они не обращали внимания на машины, но если я шел по дороге пешком, то птицы замечали меня за милю и, взлетев, уносились по ветру за горизонт.