Томас Диш - Эхо плоти моей

• Название: Эхо плоти моей
• Автор: Томас Диш
• Издательство: Terra Fantastica
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1993

Томас М. Диш - один из самых странных и необычных авторов в американской фантастике. Его романы и рассказы: `Геноцид`, `Эхо плоти твоей`, `Сто две водородные бомбы` и `Касабланка` - не только интереснейшие образцы `speculative fiction`, то есть фантастики`новой волны`, но и просто высокохудожественные произведения, `прошитые` литературными реминисценциями и постоянными отсылками к общекультурным ценностям.

Озон

---

— Конечно, такое случается. Когда принимаешь новое подразде­ление, это даже неизбежно. Помню, как это было у меня — я же говорил, что сам когда-то командовал ротой “А”. У меня тоже были неприятности с одним из солдат. Но я сумел сгладить дело, и вскоре рота работала как часы. Мне, конечно, было легче. Я не зашел так далеко, чтобы лишать его звания. Это очень суровое наказание, капитан. Я думаю, вы уже сами жалеете об этом.

— Нет, сэр. Я был уверен тогда и уверен теперь, что он заслужил это. Несомненно заслужил.

— Ну разумеется. Но не надо забывать золотое правило: живи и давай жить другим. Армия — это одна команда, мы должны вместе тянуть лямку. Вы, капитан, не сможете выполнить свою работу без Уорсоу, я не справлюсь со своей без вас. Нельзя, чтобы предубеждения,— полковник Ив сделал паузу и улыбнулся,— или настроения влияли на наши поступки. Взаимное сотрудничество

— вот принцип армии. Вы сотрудничаете с Уорсоу, я сотрудничаю с вами.

— Это все, сэр? — спросил капитан.

— Ну вот, сразу виден типичный северянин. Вечно спешит ку­да-то. Не стану задерживать вас, капитан. Но, может быть, вы разрешите дать вам совет, хотя это, конечно, не мое дело?

— Разумеется, полковник.

— Я бы вернул Уорсоу звание к концу недели. Думаю, что он уже достаточно наказан за свой проступок. Насколько я помню, по пути со стрельб всегда случалось браконьерство. Официально это не дозволяется, но нельзя же все делать официально. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Я подумаю над вашим советом, сэр.

— Подумайте, обязательно подумайте. Спокойной ночи, капи­тан, и счастливого пути.

Выйдя от полковника, капитан некоторое время бесцельно бродил по лагерю. Возможно, он думал о предложении полковника, но скорее всего, о самом полковнике. Задумавшись, он забрел на не­освещенный лагерный плац.

Капитан осмотрелся по сторонам, окинул взглядом небо, забывая, что это не настоящий небосвод. Лагерь Джексон (Виржиния) ютил­ся под западным краем Вашингтонского купола. Купол был усеян миллионами миниатюрных фотоэлементов, которые следили за по­ложением звезд и повторяли их меняющуюся картину на внутренней стороне гигантского шатра. Немудрено, прожив полжизни под кол­паком, забыть, что над тобой вместо неба огромная декорация.

На востоке, невысоко над горизонтом, в созвездии Тельца, све­тился Марс. Красная планета, предвестник войны. Было невозможно представить, что меньше чем через двенадцать часов он, капитан Натан Хэнзард, артиллерийская рота “А”, лагерь Джексон — Мар­сианский командный центр, будет прочно стоять обеими ногами на этой красноватой светящейся крупинке.

Глава 2 Стальная утроба

Для любителей точных цифр сообщим, что ее наружные размеры составляли 14,4х14,14х10 футов, так что снаружи, из зала, в ко­тором она стояла, каждая ее грань казалась прямоугольником зо­лотого цвета. Ее стены были сделаны из хром-ванадиевой стали в два фута толщиной. Всюду, где только возможно, стены были ис­пещрены рядами и полосами подмигивающих разноцветных огонь­ков. Игра огней, сама по себе впечатляющая для человека со сто­роны, сопровождалась нервным гудением и неожиданными щелч­ками, создающими впечатление чего-то очень электрического и научного. В само святилище вел единственный вход-люк, располо­женный в центре одного из золотых прямоугольников. Люк имел четыре фута в диаметре и отдаленно напоминал дверцу банковского сейфа. Но даже при открытой дверце сторонний наблюдатель не мог бросить нескромный взгляд на внушающую благоговение цен­тральную камеру, потому что в таких случаях ее скрывал пере­движной стальной тамбур. Никто, кроме жрецов этой мистерии — людей, совершающих прыжок,— никогда не видел Стальную Ут­робу изнутри.

Самое забавное, что все это было липой и декорацией, состря­панной на потребу журналистам. Прыжок на Марс можно было осуществить при помощи оборудования, которое уместилось бы в четырех консервных банках, и энергии, которую можно получить от розетки в стене. Бесконечные ряды огоньков подмигивали иск­лючительно для удовлетворения фотографов из “Лайфа”, а гудение разносилось по залу, чтобы убедить заезжего конгрессмена, что нация не зря потратила деньги. Все это хозяйство конструировал не инженер, а Эмили Голден, та самая, которая десятью годами раньше создавала декорации для кубриковского суперфильма “О дивный новый мир”.

Зрелище было, возможно, и излишним, но оттого не менее увле­кательным. Капитан Хэнзард имел достаточно времени, чтобы как следует насладиться им. С той минуты, как рота “А” приблизилась к наружным воротам секретного комплекса, сердцем которого был передатчик, началась непрерывная проверка пропусков и допусков, начались обыски, проверки личности, телефонные подтвержде­ния — все представимые способы разжечь и удовлетворить чинов­ничье любопытство.

Потребовался целый час на то, чтобы они добрались до центра лабиринта

— зала, вмещающего святая святых, и еще час прошел, прежде чем каждый солдат получил разрешение на прыжок. Поме­щение, где они ждали, было размером с актовый зал провинциальной школы. Его стены были из светлого непокрашенного бетона, что еще больше привлекало глаза к великолепной новогодней елке в центре помещения.

Несмотря на свои размеры, зал казался переполненным: всюду торчали охранники. Охранники — не меньше дюжины — стояли перед входом в Утробу. Охранники стояли у запертого выхода. Охранники, напоминающие новогодние подарки в упаковке цвета хаки, окружали со всех сторон саму елку, а другие охранники сторожили эти подарки. Вокруг роты “А” расположился целый кор­дон караульных, часовые виднелись также за стеклянными перего­родками, рассекавшими нижнюю часть стен. Именно там, в боксах, напоминающих витрину универсального магазина, специалисты крутили бесчисленные ручки, заставлявшие новогоднюю елку свер­кать и искриться. Там же находился неприметный тумблер, поворот которого мгновенно отправлял содержимое передатчика с Земли на Марс.

Сверкание достигло апогея, уже начался отсчет времени до от­крытия люка передатчика (в подобных спектаклях отсчет времени — самый важный элемент), когда в зал вошел двухзвездный генерал, со всех сторон окруженный охраной. Генерал подошел к Хэнзарду. Хэнзард сразу узнал его, поскольку не раз встречал в журналах фотографии этого генерала. Перед ним был генерал Фосс, возглав­лявший все марсианские операции.

Когда было покончено с формальностями представления, генерал Фосс кратко объяснил задание:

— Сразу по прибытии вы должны вручить этот “дипломат”, в котором находится особо важное письмо, вашему командиру гене­ралу Питману.

— Так мой командир — генерал Питман? — невольно воскликнул Хэнзард.

В дальнейшие объяснения генерал Фосс вдаваться не стал, необ­ходимости в них не было, а он, похоже, не был склонен к бесцельным разговорам.

Хэнзард был смущен вырвавшейся у него неуставной фразой, но все равно рад, что его наконец просветили. То, что генерал Питман возглавил Марсианский командный пункт, объясняло непостижи­мый прежде перевод капитана из Пентагона в лагерь Джексон. Переводили не Хэнзарда, а Питмана, помощник генерала был просто подхвачен волной.

“Они могли бы мне сказать”,— подумал Хэнзард, но тут же одернул себя. Нет ничего удивительного, что ему не сказали. Это было бы не по-армейски.

Восемь солдат первого взвода, скрытые во внутренностях пере­движного тамбура, словно в троянском коне, созданном абстракци­онистом, уже приближались ко входу в передатчик. Магниты за­фиксировали тамбур в нужном положении, затем последовала пауза, во время которой открылся люк и, невидимо для постороннего глаза, восемь солдат проникли в Утробу. Бесчисленные огоньки, украшав­шие поверхность передатчика, потухли, остался лишь зеленый сиг­нал над люком, показывающий, что восемь солдат еще находятся внутри. Все в зале затихло. Даже охранники, являвшиеся актерами этого театрального представления, благоговейно замерли, не осме­ливаясь нарушить таинство.

Зеленый свет сменился красным. Первая партия солдат была уже на Марсе.

Новогодняя елка вспыхнула снова, и процесс повторился еще два раза. Во внутренней камере могло, не испытывая неудобств, нахо­диться девять, десять, даже двенадцать человек. Однако существо­вала инструкция, согласно которой максимальным количеством че­ловек, допускаемым в передатчик единовременно, было 8 (восемь). Для чего могла быть издана такая инструкция, не понимал никто, но она была. Она тоже являлась частью ритуала, окружавшего тайну, и должна была строго выполняться. Это было по-армейски.

После того, как переход был повторен еще дважды, от группы осталось всего два человека: сам Хэнзард и рядовой солдат, негр, в фамилии которого Хэнзард не был уверен — то ли Янг, то ли кто-то из Пирсонов. Уоррент-офицер уведомил Хэнзарда, что он может либо совершить прыжок вместе с солдатом, либо отправиться позднее в одиночку.