Владимир Ступишин - Моя миссия в Армении. 1992-1994

• Название: Моя миссия в Армении. 1992-1994
• Автор: Владимир Ступишин
• Жанр: Альтернативная история

Воспоминания первого посла России | Автор благодарит за дружескую помощь в издании этой книги САМВЕЛА ГРИГОРЬЕВИЧА КАЗАРЯНА, члена Редакционной коллегии газеты «НОЕВ КОВЧЕГ

---

В понедельник смотрели варианты зданий для посольства, а после обеда поехали в ереванское предместье Канакер, где расположился наш полк, а совсем рядом – храм Покрова Богородицы, недавно возвращенный Русской Православной Церкви. Храм только начинал благоустраиваться, но уже пользовался популярностью у солдат, которых отец Макарий привечал, благословлял и крестил. Ему я и нанес визит для знакомства и душевной беседы. Настоятель храма был тронут вниманием к его заботам, благословил меня иконой Владимирской Божьей Матери и этот образ подарил мне на счастье. С тех пор он всегда со мной, помогал мне в Ереване и уехал со мной в Москву.

Вечером 22 июня я дал свой первый в Армении прием. В Красном зале гостиницы «Раздан» собрались солидные люди. Были президент, глава правительства, председатель Верховного Совета, министры, высшие чины министерств обороны и иностранных дел, наши военные и пограничники, отец Макарий, дуайен дипкорпуса, поверенный в делах США и, как говорится, другие официальные лица. После приема, проводив гостей, в компании Реута и главного пограничника Александра Бабенко я отправился «в гости» к Вазгену Саркисяну, который жил по соседству со мной. Под хороший коньяк и спелую черешню мы долго и непринужденно обсуждали обстановку в Карабахе и общее военное положение в Закавказье, а на прощанье Вазген подарил мне газовый пистолет, чтобы я мог чувствовать себя увереннее на погруженных во мрак ночных улицах Еревана.

Утром 23-го я нанес визит вице-президенту Гагику Арутюняну. Он моложе президента на три года. Родился в деревне, недалеко от Еревана. Получил экономическое образование в ЕрГУ. Там же учился в аспирантуре, стал кандидатом наук и преподавателем, сначала в университете, потом в Ереванском институте народного хозяйства, где заработал ученое звание доцента. Стажировался в югославских университетах, изучал экономику самоуправления. В 1982 году Гагик Гарушевич – лектор ЦК КП Армении, потом заведовал разными отделами того же ЦК. В 1990-м избран депутатом Верховного Совета Армении, в 1991-м – вице-президентом, а после ухода в отставку перешедшего в оппозицию Вазгена Манукяна, одного из зачинателей демократического движения в Армении, Гагик Арутюнян получил еще и пост премьер-министра. Когда он меня принимал, ему оставалось нести эту ношу чуть больше месяца: 31 июля премьер-министром был назначен депутат Хосров Арутюнян, инженер по образованию и профессии. Гагик сохранил за собой пост вице-президента.

Как полагается, принял меня и спикер Бабкен Араркцян. Он чуть старше президента. Родился в Ереване в 1944 году, учился в ЕрГУ и МГУ, окончил мехмат и поступил в аспирантуру Института математики АН СССР, кандидат математических наук, доцент. С самого начала он в комитете «Карабах». Это – 1988 год, а в 1989-м Бабкен – один из организаторов и руководителей АОД. Вместе с Левоном Тер-Петросяном, Вазгеном Манукяном, Ашотом Манучаряном и другими членами комитета «Карабах» просидел полгода в Матросской тишине. Вместе с ними вышел на волю в конце мая 1989 года. Когда Левон Тер-Петросян был избран президентом, Бабкен занял его место в кресле спикера. С Бабкеном Гургеновичем у меня тоже сложились отличные отношения, как впрочем и с большинством других руководителей Армении тоже.

Я уже говорил о визите к министру обороны Вазгену Саркисяну. Побывал я и у государственного министра Григора Арешяна, назначенного главой государственной делегации для переговоров с Россией. К сожалению, на этом посту он пробыл недолго, всего лишь до осени того же года, а с его уходом в отставку армянская делегация замерла до лета 1994 года и нашему Олеандрову пришлось заниматься договорами и соглашениями с Арменией без помощи подобного ему государственного представителя с армянской стороны.

Чаще всего и в тот, первый заезд в Ереван, я общался с первым заммининдел Арманом Киракосяном, двумя просто замами Арманом Навасардяном и Георгием Казиняном, завотделом СНГ Александром Татевосяном, заведующим Консульским отделом, старым парижским знакомым Ашотом Манукяном, шефом Протокола Ваганом Чархчяном, завотделом дипмиссий Григорием Бадаляном (потом его сменил на этом посту еще один парижанин – Эдик Ходжоян) и управделами МИДа Грачиком Карапетяном. Большинство из них до недавнего времени работали в МИД СССР. Исключением в этом плане был, пожалуй, лишь хозяйственный и компанейский Грачик, организатор дружеских застолий и других протокольных мероприятий.

25 июня ко мне пришел Георгий Михайлович Петросян, исполнявший обязанности председателя Верховного Совета Нагорно-Карабахской Республики. С ним был его помощник Сергей Калантарян и представитель НКР в Ереване Манвел Саркисян. Напомню, что эта республика появилась на свет 2 сентября 1991 года, сразу же после выхода из СССР Азербайджана, который принял это свое решение, не спрашивая мнения ни карабахцев, ни лезгин, ни талышей, ни других кавказских (в отличие от пришельцев-турок) народов, имевших тогда и имеющих сейчас свои компактно заселенные с незапамятных времен территории внутри Азербайджана, во власти которого они оказались по воле большевиков. Увлекая за собой в независимое существование нетюркоязычное население, азеры-тюрки, господствовавшие в советском Азербайджане и контролировавшие властные структуры в Баку, проигнорировали Закон СССР от 3 апреля 1990 года «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР», и прежде всего его статью 3, согласно которой за народами автономий «сохраняется право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или в выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своем государственно-правовом статусе.» Вот этим самым правом и воспользовалась карабахская автономия, за что и была «упразднена» бакинской администрацией 26 ноября 1991 года совершенно незаконным образом. Свою волю к независимости НКР подтвердила на всенародном референдуме 10 декабря того же года, проведенном по всем правилам в присутствии иностранных наблюдателей. 29 декабря она избрала свой Верховный Совет, который 7 января 1992 года принял специальную Декларацию о государственной независимости НКР.

Во время той беседы с Георгием Петросяном я в основном слушал его. Карабахский лидер обрисовал тяжелую обстановку на фронте. Именно тогда азербайджанцам с помощью русских и украинских наемников удалось оккупировать северную часть НКР, вызвав волну беженцев: в Армению из Карабаха тогда ушло сорок тысяч человек, почти четверть населения маленькой республики влилась в трехсоттысячную массу беженцев из Азербайджана, оказавшихся в бедственном положении в родной Армении, у которой не было для них ни достойного жилья, ни работы, причем по вполне объективным причинам, порожденным блокадным существованием прежде всего.

Карабахцы в жестоких боях отражали и, в конце концов, сдержали натиск азербайджанцев, а потом, весной следующего года сами начали их теснить даже из заселенных тюрками равнинных районов Карабаха – Арцаха, как они сами издавна называют свою страну. И карабахские беженцы стали возвращаться домой.

Моя часть беседы состояла в том, чтобы убедить карабахцев в необходимости сочетания военных усилий с дипломатией. Я советовал активно участвовать во всех доступных им переговорах, в том числе в рамках Минской группы, и не хлопать дверью, если что не понравится, а приучать себя к кропотливой, длительной, даже нудной работе, к словопрениям и дипломатической демагогии международных чиновников и представителей противника, не поддаваясь на провокации. Мне кажется, именно эта линия в последующем и была взята на вооружение карабахцами, добившимися немалых дипломатических успехов.

Были в Ереване у меня и неполитические встречи. Одна из них – спектакль в Русском драматическом театре имени Станиславского. Пошли на него вместе с Федором Реутом. Прекрасные актеры, в большинстве своем армяне, на чистейшем русском языке, вдохновенно разыграли «Поминальную молитву» Григория Горина по «Тевье-молочнику» Шолом-Алейхема. Реут даже прослезился. И мне постановка очень понравилась. После спектакля – скромное, но очень теплое застолье в кабинете худрука, Народного артиста Армении, обаятельнейшего и остроумного Александра Самсоновича Григоряна. Там же познакомились мы и с Фрунзиком, или Мгером, Мкртчяном. Мне он подарил автограф, который нарисовал тут же на программке спектакля… в виде своего знаменитого носа. Фрунзика давно уж нет, а добрая память о нем со мной. Была тогда у Саши Григоряна и Карине Даниэлян, министр экологии, женщина интересная, острая на язык, большая спорщица. Как я. С тех пор и до последнего дня моего пребывания в Ереване с театром Станиславского у меня были добрые отношения. Мы с женой не пропускали ни одной премьеры, а с худруком, спасителем и вдохновителем театра встречались часто и вне его стен.

Огромное впечатление произвело на меня посещение ЕрГУ. Сначала меня принимали в ректорате. И я познакомился с академиком Сергеем Александровичем Амбарцумяном, которого помнил по его смелой стычке с Горбачевым в июле 1988 года на печальной памяти заседании Президиума ВС СССР, где армянскую позицию по Карабаху пытались утопить в море дешевой партийной демагогии штатных ораторов из Азербайджана и других союзных республик. Ректор ЕрГУ вел себя на этом судилище достойнейшим образом. И когда в одном из интервью со мной армянский журналист назвал русский народ старшим братом, я отреагировал так: