Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт

• Название: Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт
• Автор: Фаня Шифман
• Жанр: Фэнтези

Отцы ели кислый виноград Цветомузыкальные сны многовитковой Ракушки в трёх лабиринтах

---

"Что же до остальных коллективов, которые с недопустимым самомнением дерзнули принять участие в нашем Турнире, то им в дальнейшем придётся рассчитывать исключительно на себя и на своих немногочисленных поклонников, – он снова сделал небольшую паузу, после чего его голос зазвенел льдом и металлом: – За исключением фиолетовой группировки "Хайханим", не говоря уж о банде подростков, назвавшей себя – в насмешку над публикой! – "Типуль Нимрац". С этой фиолетовой подстрекательской группировкой придётся разбираться особо – в рамках закона. А впрочем, не будем о грустном и постыдном. Такова правда жизни и искусства!

Такова неодолимая сила струи подобающей цветовой гаммы, она же силонокулл!..

Такова сила свободного волеизъявления и автоматизированной демократии в рамках силонокулла!" Поднялся и густым басом загудел Клим Мазикин: "Мне, представителю современной мировой музыкальной культуры, особенно приятно отметить, что в маленькой солнечной Арцене пробились к свету ростки прогресса, а именно – культура струи подобающей цветовой гаммы. Результаты настоящего Турнира показали…" Максим махнул рукой: "Ну, всё, этого демагога можно не слушать. Только интересно, кто ему речь писал? Как всегда Офелия?" – "Да нет, – покачал головой Ирми. – Он и сам по части баблата парень не промах…" – "Собственно, мы первый раз его речи слушаем…" – неожиданно прозвучал хриплый голос Арье – они с Амихаем не побоялись вернуться к своему столику. Ирми удивлённо воззрился на них обоих и отозвался: "Не ожидал вас тут снова увидеть… Вы, право, как мальчишки!" – "Ну, не могли мы не проголосовать за наших! Да и о наших мальчиках хотелось узнать…" – буркнул Арье. – "Смотрите… Вы взрослые люди! А что до говорильни, то ты, Арье, прав: этого стоит послушать. Именно от него исходило предложение о запрете шофара…" – "Но откуда? Что он знает о шофаре?" – "Я имею в виду – он первый озвучил это на весь мир… после того, как появилась первая статья Офелии…" – "Вот-вот! – воскликнул Амихай и тут же опасливо оглянувшись, понизил голос: – Мы с братом не сомневались, что эта мерзость исходит от наших силуфолюбов, а Клим всего лишь подходящий транслятор, как и…" – и он сконфуженно смолк. – "Потише, пожалуйста… Снова Мезимотес речь толкать собрался…" – обернулся к ним Максим, подавшись вперёд в сторону экрана.

До друзей донеслась неторопливая и уверенная речь Мезимотеса: "…впредь до окончания более серьёзных исследований мы единогласно решили – считать так называемый концертный шофар Ронена в Эрании недозволенным и вредным инструментом.

В этом, кстати, нас поддерживают весьма влиятельные и уважаемые раввины из Шалема".

Услышав эти слова, Амихай раздражённо взмахнул и саданул раненой рукой по углу стола, сморщившись и крякнув от боли. Арье погладил его по плечу: "Тише, братишка, спокойней… Береги руку… Оно того не стоит…" – "Но он же по самому больному…" – "И она того не стоит!" – "Рука?" – удивлённо спросил Ирми, но братья ему не ответили.

Миней меж тем продолжал: "Мы очень сожалеем и раскаиваемся, что проявили излишний либерализм и слишком поздно объявили о запрете применения этого опасного звукового наркотика. И вот результат: на психику публики, на сложные процессы восприятия было оказано массированное воздействие. Были использованы даже не шофары, как таковые, но гораздо более опасное устройство, которое протащили обманом на Турнир, – так называемый угав, суть которого – мультишофар.

Кроме того, мистеру Мазикину удалось опытным путём выяснить: вредное воздействие на организм, особенно молодой и неокрепший, хотя и не такое сильное, оказывают и инструменты типа флейты и свирели, обладающие слишком большим количеством вредных обертонов. Сочетание упомянутых инструментов с шофаром оказывает эффект гораздо вреднее, нежели шофар, и даже мультишофар сами по себе. Нет никакого сомнения, что в дальнейшем даже наличие у кого-то во владении одного или нескольких упомянутых источников звуковой агрессии будет пресекаться всеми возможными и доступными средствами – в рамках закона! В дальнейшем мы примем решение и касательно классического шофара, используемого в синагогах – после исследований, проводимых сейчас учёными зоологами… На данном этапе подписан приказ о запрете не только использования шофара, мультишофара и флейты (а также свирелей всех видов) для извлечения звуков, но и хранения этих вредных акустических приборов. Для сведения: указ вступает в силу с завтрашнего утра…" Ирми обернулся к Арье и Амихаю и веско заметил: "Вот так! Не духовые музыкальные инструменты, а вредные акустические приборы, источники звуковой агрессии и… как-там-ещё?.." – "Звуковые наркотики!" – подхватил Амихай. Ирми сакрастически продолжал: "Зато фанфары и фагот – этого они никогда не запретят! Или в сочетании с шофаром тоже влияет на… э-э-э…" Сидящие по соседству мужчины выразили мрачное изумление – они не поняли, почему Максим в ответ нервно расхохотался. Хели взглянула на него с мрачным удивлением: "А, по-моему, нисколько не смешно, особенно если иметь в виду нормальный классический фагот.

Его-то зачем так…" – "Прошу прощения! Это у меня чисто нервное…" – неловко оправдывался Максим, виновато поглядывая на неё и с опаской – на мистера и миссии Неэман.

Пока Мезимотес произносил солидным и хорошо поставленным голосом свой победный спич, более половины присутствующих встали, чтобы покинуть "Цедефошрию". "М-да-а!

Офелия не зря ест свой отнюдь не чёрствый хлеб!" – раздавшиеся из фиолетового сектора слова прокатились гулким эхом по "Цедефошрии". "Таланты Тимми победили всех и вся. Его гениальное изобретение войтеромат и журналистские таланты Офелии Тишкер доказали силу и мощь даже перед лицом озверелых фанатиков с шофарами!

Никакая агрессивная магия жульнического мультишофара им не помогла!" – эти непонятно откуда исходившие радостные возгласы, пропущенные через мощные усилители угишотрии, словно бы множились неугасающим эхом.

***

Ошеломлённая публика уже собиралась расходиться, кое-кто двинулся к выходам из своих секторов. Ирми встал и обернулся к сестре и Максиму: "А про Ашлая они ни слова… Вам это не кажется странным? Хели, ты уверена, что ребята правильно поняли?.." – он не успел договорить, осёкшись на полуслове.

Кк бы отвечая на его вопрос, всех остановил громовой голос Мезимотеса: "Остановитесь, хаверим! Замрите на месте! После радости победы я пришёл к вам со скорбной вестью, которую до нас сию секунду донесли печальные вестники!" Недоумевающая публика замерла на месте. Все, как по команде, обернулись к экранам. На сцене (и соответственно на экранах) возник Мезимотес. За его спиной огромный экран высветил окаймлённый толстой витой чёрной рамкой портрет Ашлая Рошкатанкера. На глазах покидающей "Цедефошрию" публики Мезимотес аристократическим движением смахивал что-то вроде слезы с уголка глаза. После чего он пожевал губами, приложил платок к щеке и медленно заговорил: "От нас ушёл наш друг… Он ушёл в расцвете сил и энергии!.. Убили его злобные фанатики, ненавидящие прогресс и передовую музыкальную культуру. Убил его агрессивный звуковой наркотик шофар…" Миней ещё долго распространялся о заслугах покойного перед жителями Эрании, слишком часто перемежая свой панегирик одними и теми же гневными словесами в адрес злобного фиолетового хулиганья, фанатиков и мракобесов, а также нарушителей порядка и законности в нашей славной Эрании. Над "Цедефошрией" повисла гнетущая тишина. Вдруг она прорвалась истерическими криками: "Это всё мерзкие фанатики насвистали! – Это не угав – это мультишофар! – Наш Ашлай скончался! Его убили фиолетовые!!! – Они ему мстили за то, что ихнюю мракобесную Меирию присоединили к нашей Эрании! – Хаверим! Нас накачали дозой звукового наркотика!!! Ашлая убили – и до нас добираются! – Снять с них все покровы! – Злостные обманщики! Они хотели сорвать культурное мероприятие мирового значения!

– Они нас загипнотизировали мультишофаром или… чёрт-их-знает, чем!.. – Конечно!!!

"Типуль Нимрац"… Фиолетовые примешали к старой доброй флейте наркотический шофар! Они должны ответить за обман! – А главное за убийство! Судить мерзавцев показательным судом! – Где они?!!" Множество глаз уставилось в сторону Юд-Гимеля. Снова зазвучал голос Мезимотеса:

"Мне понятен ваш праведный гнев, хаверим! Но не будем устраивать самосуд – на это у нас есть наши органы защиты правопорядка и законности. И не извольте волноваться: дело поставлено под неусыпный контроль законной власти. Самые злостные антистримеры арестованы. Сегодня мы ещё не можем сообщить вам их имена.

Но мы будем регулярно сообщать вам о ходе расследования этого ужасного преступления. А пока предлагаю всем разойтись по домам. О времени похорон нашего дорогого Ашлая мы вам сообщим дополнительно…"

***

Моти и Рути по пути к машине слышали со всех сторон реплики зрителей, выходящих из секторов Бет и Вав: "А что было делать! Голос терять? Раз моя кнопка не нажимается, я нажимаю ту, которая нажимается – а это – "Петек Лаван" или эти… ещё того хлеще – придурки "Шавшевет"… Что? А чёрт-знает, откуда они взялись, просто мальчишки выпендриваются! Эти, Жюри, за что-то их любят… Им виднее…" – "Ну, кто же у нас не любит детей! Чем больше выпендриваются, тем больше их любят!.." Ловя обрывки этих разговоров, Рути шепнула Моти: "Интересно, что про Ашлая они и не вспоминают! Только про Турнир да про то, кто какую кнопку нажал… Человек же умер – не муху прихлопнули!.." – "Их это мало волнует: не друг и не родня… Его в Эрании никто особенно и не любил-то… Пришлый человек, бесцветный "Чего-изволите"… – так же тихо откликнулся Моти и, помолчав, добавил уже совсем еле слышно: – Я уж не говорю, что суета вокруг ложи для высокопоставленных чинов из ирии началась ещё в антракте, задолго до выступления этих… Я обратил на это внимание, но значения не придал. Я почти уверен, что его приступ к шофарам и фиолетовым никакого отношения не имеет и иметь не может. Но только… тс-с… об этом…" – "Я что же, совсем не понимаю?" Ширли молчала, ни на кого не глядя, упрямо закусила губу. Ухватив слова отца, она тут же вспомнила про сообщение, полученное Хели в антракте, и – как это их всех напугало, но решила ничего не говорить отцу: сзади тяжело топали братья.