Корреа Эстрада - Дом с золотыми ставнями

• Название: Дом с золотыми ставнями
• Автор: Корреа Эстрада
• Жанр: Современная проза

---

На мою долю дел осталось немного. Присмотреть за дочкой, когда та не была занята учением. Исполнять роль горничной при невестке – потому что, по принятому обычаю, миссис Вальдес не могла появляться на улице без служанки, а я выглядела очень представительно. Еще я крахмалила и утюжила юбки для всех женщин в доме – не знаю почему, мне всегда нравилось это занятие, хотя стирать не люблю, и всю стирку в доме отдавала прачке на сторону.

От безделья я полюбила книги и, между прочим, в первый раз прочла Библию – с большим интересом, хотя не без труда. Прелюбопытнейшая книга! Она дала мне повод вспомнить, что я крещена, да не просто так, а дважды. И, между прочим, свела на этой почве близкое и приятное знакомство с тем самым проворным попом, что венчал Сесилию и Энрике. Я сопровождала Сили в маленькую церковь святого Фомы, где служил отец Тибурсио. Когда служка обходил зал с подносом, мы с ней непременно оказывались щедрее прочих, и падре всегда находил время перемолвиться с нами парой-другой фраз.

Мне понравился этот лукавый старик – в нем чувствовался ум, жизнерадостность и пристрастие к удовольствиям сей бренной жизни. Он частенько-таки захаживал в наш дом, причем гостиной предпочитал кухню, где всегда вкусно пахло, а на особой полке в углу поблескивали бутылки и графинчики. Ох, мы всем святым перемыли косточки на той кухне, потому что отец Тибурсио, как всякий умный человек, не был чересчур строг в вопросах догмы и допускал сомнения и толкования. Случалось, за длинным скобленым столом разгорались целые богословские диспуты, потому что послушать наши споры спускались и мой муж, и брат, и младший сын, а иногда и Энрике приходил, рассказать, как грешат добрые католики. К концу беседы одна-две бутылки оказывались опорожненными, а святой отец, изрядно нагрузившись, шел к себе домой в сопровождении старика Пепе, чтоб не вышло какого конфуза.

Славная жизнь была, грешно пожаловаться. Но меня не отпускало тревожное беспокойство. Каждый день, выбрав свободную минуту, я уходила в один из складов, где было много места – поупражнять руку в стрельбе из лука и арбалета. Поначалу это вызывало удивление у всех домашних. Но мне почему-то казалось, что это еще пригодится, и вскоре муж и сыновья тоже начали выкраивать для этих занятий немного времени.

Так прошел год.

Я пополнела от спокойной жизни, но это могло оказаться кстати: Сесилии подходил срок родить. Мы уже подыскивали укромное местечко и надежную повитуху – как вдруг грянул гром над нашими головами.

Занимались мы с Сили в тот день самым милым делом: ходили по лавкам, покупая полотно, фланель, кружева и прочее, из чего составляется младенческое приданое.

Можно представить, как увлеклись две завзятые тряпичницы, шестнадцатилетняя мамаша и бабушка, которой не исполнилось тридцати шести… Словом, мы набрали ворох добра, нинья отдала приказчику деньги и отправилась еще что-то посмотреть в соседней лавке, а я осталась упаковывать покупки в корзину. С этой-то корзиной на голове вышла я из магазинчика и вдруг слышу испуганный голос Сесилии и жесточайшие проклятия на испанском. Сердце так и екнуло! Я поспешила, заранее зная, что увижу.

И точно: среди толпы зевак, которые всегда будто из-под земли вырастают, стоит чему-то произойти, стоит собственной персоной отставной капитан дон Федерико Суарес, трясет нинью за плечо и называет такими словечками, что только держись.

Подхожу ближе, расталкивая любопытных. Капитан увлекся так, что не заметил меня до тех пор, пока я не отодвинула его в сторону. Он глянул на меня и проглотил конец фразы.

Я сказала:

– Дон Федерико, никому не позволено среди бела дня позорить женщину, которую весь город знает как честную замужнюю даму.

Это надо было видеть: я нависла над ним со своей корзиной на голове, Федерико, бедняга, бледнеет, краснеет и идет лиловыми пятнами. Наконец он вымолвил:

– Кассандра? Это в самом деле ты? Откуда ты взялась и что, черт побери, тут делаешь? Разве ты не уехала в Африку?

– Мне не понравилось ходить в набедренной повязке, – отвечала я, – крахмальные юбки мне больше по душе.

– Она моя служанка, папа, – вставила Сесилия, отойдя от испуга.

Суарес смотрел то на дочь, то на меня.

– Анха, – сказал он. – Ты бы еще взяла в горничные крокодилицу или акулу.

Полагаю, ты замужем за тем босяком из приюта?

– Если вы, сеньор, имеете в виду ее мужа, то это дон Энрике Вальдес. -…он самый, каналья, ах, карррамба! -…управляющий делами английской торговой фирмы "Мэшем и Мэшем" на Ямайке.

– Этот сопляк? Я не верю в чудеса.

– Как вам угодно, дон Федерико. Его взял на службу мой хозяин, мистер Александр Мэшем.

– Черт! Бог! У меня уже голова кругом. Какое отношение ко всему имеет этот англичанин? И какое, провалиться мне на месте, бракосочетание по украденному разрешению? Нет! Я с этим намерен разобраться и разберусь. Что же, сеньорита, вы пригласите своего отца в дом или мне вламываться непрошеным гостем?

Начало хорошего не предвещало.

У дома нас первой заметила Мари-Лус. Она была приучена не лезть в глаза при посторонних и побежала в классную доложить. Филомено незаметно выглянул, охнул и пулей полетел в контору, предупредить отца и брата.

Не сказать, что этот визит застал нас уж вовсе врасплох. Куба слишком близко от Ямайки, и мы условились для такого случая: во-первых, никакого родства между черным семейством Лопес и белым семейством Вальдес нет. во-вторых, семейству Вальдес ничего не известно об истории семейства Лопес и, в-третьих, те и другие встретились друг с другом через посредство Александра Мэшема, а до этого друг с другом не встречались.

Историю знакомства с Санди сочинили заранее, а ответственность за кражу документов и похищение Сесилии Энрике целиком брал на себя.

Собрались все мигом. Сесилия и дон Федерико сидели в креслах. Факундо, Филомено и я встали чуть поодаль. Последним пришел Энрике, вытирая на ходу перепачканные чем-то руки.

Капитан был похож на плотно закупоренный бочонок с суслом и, казалось, вот-вот взорвется. Но он не взорвался, а только сказал зловеще:

– Итак, дочь моя, объясни, наконец, как ты смогла так опозорить себя, меня и весь наш род? Как ты оказалась под одной крышей с этим безродным ублюдком и этими головорезами?

– Это мой дом, дон Федерико, – отвечал Энрике, – эта дама – моя жена, эти негры, так же как все остальные в доме, были здесь оставлены для работы сеньором Алехандро Мэшемом и ведут себя вполне прилично.

– А кого это я слышу? – повернулся к нему капитан. – Несчастная сиротка, змея, пригретая на груди! Так поступить со своим благодетелем, бесстыжая дрянь!

– Не кричите, сеньор, – повысил голос Энрике. – Чем вы меня облагодетельствовали? Тем, что взяли в секретари? Я не умер бы с голоду и без этого. Я увез Сесилию и этим перед вами виноват. Но что же нам было делать, если вы хотели видеть меня любовником своей дочери, выданной замуж по расчету, а я хотел быть ее мужем? Вы отлично знаете, что она хотела того же. Мы были вынуждены поступить некрасиво. Для вас и для нас, дон Федерико, лучшим выходом было благословить наш брак.

Какое там благословить! Он был готов зарычать. Но опять-таки сдержался и сказал только:

– Я подумаю, как с вами поступить. У меня еще разговор кое с кем. Иди сюда, Сандра. Садись. Давай-давай, садись. Мы ведь с тобой старые приятели, не так ли?

Последний раз я видел тебя и все твое семейство за утренним кофе у костра, на одной уютной лесной поляне.

– Я отлично помню это утро, сеньор. Мне казалось, вам понравились и кофе и компания.

– Главу этой компании я застрелил сам, – двух лет не прошло, как это случилось.

– Я знаю. Я там была.

– Каналья! Как у тебя хватило дерзости отправить письмо из Лагоса?

Я пожала плечами:

– Не думала, что придется возвращаться в эти края.

Я сидела прямо, словно палку проглотив, и глядела перед собой, на погрузневшего, поседевшего, я тяжелым взглядом человека, и чувствовала, как затылок начинал ныть, едва мы с ним встречались глазами. Старое не было забыто, все начиналось сызнова.

Он сказал:

– Если я захочу, всех вас отправят на тот свет. Я сильно зол на вас всех. Едва ли ты не приложила руку к бегству этой… мадемуазель.

– За это нельзя повесить даже вашего зятя.

– Тебя найдется за что повесить и без этого. Вы вместе с косоглазым дьяволом натворили много дел в Вилья-Кларе.

– Вы никогда не считали меня дурой, сеньор, – так отчего же вы думаете, что я поглупела? Здесь, на английской территории, мы самые благонадежные негры из всех, которые когда-либо жили во владениях британской короны.

– Ты не поглупела, – сказал капитан, – да ведь я тоже не дурак. Я много лет был ищейкой и кое-что соображаю в этом деле. Я обнюхал и обтоптал все твои следы.

Я знаю о тебе куда больше, чем ты думаешь. Я нашел в твоей жизни одно слабое место, всего одно, но такое, что за него тебя можно зацепить намертво. -??!