Айзек Азимов - ФАТА-МОРГАНА 5 (Фантастические рассказы и повести)

• Название: ФАТА-МОРГАНА 5 (Фантастические рассказы и повести)
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Издательство "ФЛОКС"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7628-0010-5

В сборник вошли произведения популярных зарубежных писателей. Рассказы продолжают тематику предыдущих сборников «Фата-Моргана». Их отличает яркость образов, экзотичность сюжетов, неожиданность развязок. Все произведения печатаются на русском языке впервые.

---

А на улице ярко светило солнце. Был великолепный денек для плавания.

Тэтчер сидел в своей камере и, уставившись, смотрел в пол.

Его обыскали, забрали нож и спички, часы — которые никогда не показывали правильное время — и даже очки. Наверное, из-за Криппена, человека который без зазрения совести убил жену, чтобы позабавиться с хозяйкой дома, и который затем попытался покончить с собой при помощи расколотой линзы из очков. В полиции на все были свои взгляды. Они даже отобрали у него булавки и иголки из-за отворотов пиджака.

«А я даже не смог поплавать! — думал Тэтчер. — Боже, как я хотел поплавать!»

Усталый и убитый, он лег на спину и стал смотреть в потолок. Скамья была жесткой. Что-то воткнулось ему в спину. Он приподнялся, и медленно, нехотя, провел по скамье тыльной стороной ладони; потом расслабился. Что-то легонько стукнулось о скамью. И тут он вспомнил: это была маленькая бутылочка из-под лекарства с соляной кислотой.

Он сел. Как же это могло получиться? Обнаружив револьвер, они едва побеспокоились о том, чтобы тщательно осмотреть подкладку пиджака, а бутылочка была такой маленькой и плоской, что совершенно случайно осталась незамеченной.

— Черт побери! — выругался Тэтчер.

В маленьком квадратном отверстии в двери появилась голова надзирателя.

— Что случилось? — спросил он.

— Мне нужно в туалет, — ответил Тэтчер.

Это было прохладное темное место, выложенное кафелем. Как только за ним закрылась дверь, Тэтчер разорвал подкладку, вынул пузырек и отвинтил крышку. Он поднес его к губам; крошечное холодное горлышко ужалило его, как оса. Рот Тэтчера наполнился слюной. О, черт побери, черт побери меня и всех! Он имел смутное представление о том, как молятся Богу, но где-то в подсознании у него молнией пронеслась мысль о том, что надо бы это сделать. Одним махом он опустошил пузырек, задыхаясь и поспешно глотая жидкость.

В какую-то долю секунды он ничего не чувствовал. В этот момент он сунул пустой пузырек в карман.

А потом внутри у него все загорелось. Огонь. Он проглотил огонь. Дьявол. Он проглотил целый ад, который теперь истреблял Тэтчера, пожирая все внутри. Он почувствовал жгучую, резкую боль. Он даже мог видеть ее, как брызги расплавленного металла. Ему хотелось кричать; он засунул руку в рот, кусая себя с такой силой, что прокусывал руку до самой кости, но не чувствовал ничего, кроме неистового огня внутри.

Потом Тэтчер поднялся на ноги и напрягся. Желудок скручивало и сжимало. Он решительно закрыл рот. В горле у него все горело. Дыхание перехватило. Он не мог произнести ни звука. В этот момент Тэтчер-глупец выглядел величественно. Он открыл дверь и вышел.

— Все в порядке? — спросил тюремный надзиратель. Тэтчер кивнул в ответ. — Ничего не случилось? — продолжал допытываться надзиратель.

Тэтчер покачал головой и медленно, но большими шагами пошел по коридору. Как только дверь камеры вновь захлопнулась за ним, он бросился на пол. Удар от падения всколыхнул в нем новую боль. Желудок разрывался на части. Он опять заткнул рот рукой, кусая рукав пиджака и тело. Но рука оставалась бесчувственной. В нем была только одна боль, невообразимая боль; весь его пищевод, начиная с языка, который раздулся, как пузырь раскаленного добела стекла, и далее, до самого желудка, все жгло, выворачивалось, корчилось в судорогах.

Тэтчер рвал на себе жесткие каштановые волосы и катался по полу. Где-то в его сознании голос произнес:

— Теперь тебя уже ничто не спасет.

В коридоре тюремный надзиратель услышал крик, наводящий ужас, подобный крику связанных лошадей в горящей конюшне. Он вбежал в камеру. Из ушей и горла Тэтчера текла кровь.

К тому времени, когда пришел доктор, Тэтчер находился в полубессознательном состоянии. А точнее говоря, он ничего не сознавал, кроме адской боли.

— Почему они делают это? — спросил доктор, взбалтывая известковую воду. — Почему?

— Он поправится? — взволнованно спросил инспектор.

— Внутри у него все сожжено.

— Но откуда он достал это?

— Не спрашивайте меня об этом.

— Сделайте все, что в ваших силах, я прошу вас, ради Бога.

Доктор, набирая в шприц лекарство, вздохнул и покачал головой.

— Но он будет жить?

Доктор ввел содержимое шприца в руку Тэтчера.

— Бедняжка, — сказал он. — Посмотрите. Он сам себя искусал. О-ох!

— Я спрашиваю, будет ли он жить? Иначе во всем обвинят меня.

Тэтчер почувствовал, как его укололи иглой, и наступил странный покой. Затем ему показалось, что он плывет в волнах темного тумана, которые плещутся, ударяясь о пульсирующий красный шар боли.

— Плыву, — прошептал Тэтчер. — О милое, чудесное, возлюбленное море…

Где-то далеко-далеко мягкий голос произнес:

— Нет.

Это был голос доктора, отвечающего инспектору.

Красный шар куда-то исчез. От него осталась только пульсация. Она напоминала далекий-далекий стук поезда. Потом и это пропало: осталась только тишина. Туман растворился: вокруг была темнота. Вскоре не стало даже и темноты. Не было ничего, ничего. Совсем.

Тэтчер умер.

(Перевод А.Сыровой)

Тэлмидж Пауэлл ОБЕЗЬЯНЫ НЕ ДУРАКИ

Как только десять мужчин и две женщины возвратились на места присяжных, престарелый Пьер Сулард напряженно подался вперед. Его огромные выпуклые, как у флоридского кита, глаза вспыхнули ненавистью, когда он перевел взгляд на высокого стройного парня, сидевшего к нему спиной за столиком защитника. «Они признают тебя виновным, Дэйв Уиквэй, — подумал старик, — они предоставят тебе достаточно времени за решеткой, чтобы вспоминать до конца жизни, как ты угрохал двоих человек».

— Дамы и господа присяжные, вы вынесли приговор?

При этих словах Пьер вновь перенес внимание на судей. Старик напряженно следил за медленно встающим председателем, худым Флоридом Крейкером.

— Мы находим подсудимого, — раздался его голос, — невиновным.

На миг в залитом солнечным светом зале повисла тишина; потом друзья Дэйва Уиквэя захлопали в ладоши, повскакивали со своих мест и радостно загалдели, столпившись вокруг него и похлопывая его по спине.

Старик замер, ошеломленный, неспособный сдвинуться с места. Это невероятно, в это невозможно поверить, Айвон и Тоуни — его дочь со своим сынишкой — оба мертвы, а их убийцу собираются освободить. Не сознавая, что он делает, старик вскочил на ноги и рванулся к Дэйву Уиквэю, расталкивая людей в стороны.

Дэйв все так же стоял спиной, пока один из его друзей не увидел искаженное лицо Пьера и пронзительно вскрикнул.

Старик широко размахнулся, крепко сжав пальцы в кулак. Дэйв вскинул вверх руку, чтобы защитить лицо. Но его попытка была явно запоздалой и неуверенной. Кулак Пьера, как таран, устремился вперед. На его пути оказался нос Дэйва. В зале звонко прозвучал смачный шлепок по лицу и треск хрящей. С окровавленной физиономией Дейв врезался в стол судьи. Старик навалился на него и вцепился ему в горло костлявыми пальцами. Кто-то стоявший рядом схватил старика за левую руку, но тот отшвырнул его, как котенка. Тут опомнились двое друзей Дэйва и присоединились к шумной свалке извивающихся тел, кряхтя и громко сопя, пытаясь оттащить Пьера от поверженного Дэйва. С помощью защитника и еще одного человека им удалось побороть Пьера и завести ему руку за спину.

Когда Пьер понял, что его крепко держат, то обуздал свои чувства. Судья, полицейский пристав и заместитель обвинителя со своим начальником быстро увели старика в сторону.

— Эй! — громко заорал судья. — Что все это значит?! Многие годы, проведенные в зале суда, снискали этому грузному лысому человеку репутацию честного, неподкупного и справедливого ревнителя закона. Он быстро оценил ситуацию. — Пьер, Пьер, — покачал он головой, — зачем, ты нарываешься на неприятности?

— Надевайте наручники, — голос Пьера дрожал, — меня не волнует. Вам не удастся посадить меня навечно, и вы не сможете все время охранять убийцу.

— Он не убийца, — старался утихомирить Пьера судья. — Вы слышали показания свидетелей. Ваша разведенная дочь и ее сын — я представляю, что за утрата постигла вас, Пьер. Но это был несчастный случай. Они неожиданно вышли между двумя припаркованными машинами ночью, на мокрое шоссе, и очутились прямо на пути автомобиля Уиквэя.

— Ваше решение несправедливое, — возразил Пьер, — в отличие от моего.

— Прекратите! — голос судьи посуровел. — Мы не потерпим здесь никакого беззакония. — Он обернулся к Дэйву. — Вы можете подать на него в суд.

Прижимая окровавленный платок к лицу, пошатываясь, Дэйв встал на ноги. Он казался тоньше и намного бледнее, чем до вынесения приговора. Его лицо было чисто выбритым и загорелым, это был молодой человек из фермерской семьи, жившей по соседству с Пьером.