Морье Дю - Полет сокола

• Название: Полет сокола
• Автор: Морье Дю
• Жанр: Детектив

---

Пение канарейки оборвалось на страстной трели. Я поднял глаза на птичку. Ее крохотное горлышко еще дрожало.

-- Джакопо, -- медленно проговорил я, -- когда мой брат был последний раз в Риме?

Джакопо составлял вычищенное серебро на поднос, чтобы отнести его в квартиру Альдо.

-- В Риме, синьор Бео? -- переспросил он. -- Дайте подумать, в позапрошлое воскресенье -- да, в следующее воскресенье будет две недели, в Вербное воскресенье. Он уехал в пятницу, чтобы ознакомиться с какими-то рукописями в Национальной библиотеке, и вернулся во вторник ночью. Он любит водить машину по ночам. В среду утром он здесь завтракал.

Джакопо понес серебро в квартиру Альдо, оставив дверь открытой. Я сел на кухонный табурет и уставился прямо перед собой. Альдо мог убить Марту. Альдо мог проезжать мимо церкви и узнать ее в лежащей на паперти фигуре. Он мог выйти из машины, подойти и заговорить с ней. Пьяная, окончательно отчаявшаяся, она могла признаться ему. Он мог ее убить. Я вспомнил нож, который вчера вечером в герцогском дворце внезапно появился из его рукава, когда он разрезал веревки на руках Марелли. В Риме нож тоже мог быть при нем. Альдо мог зарезать Марту.

Я услышал шаги под окном. Перед входом они помедлили, затем направились к двери Джакопо.

-- Армино? -- позвал молодой голос.

Это был студент Чезаре. На нем были мое легкое пальто и шляпа, в руке он держал мой саквояж.

-- Я привез с виа Сан Микеле твои вещи, -- сказал он. -- Джорджо и Доменико задержали синьору Сильвани в гостиной, донимая ее уговорами внести лепту в фонд университета. Она не знала, что я поднялся наверх. Я пробыл там не больше пяти минут. Я пришел, чтобы увезти тебя из Руффано.

Я тупо посмотрел на него. Его слова звучали полной бессмыслицей. Зачем мне уезжать из Руффано? От мыслей, которые занимали меня последние несколько минут, я почти онемел.

-- Извини, -- сказал Чезаре, -- таков приказ Альдо. Утром он обо всем договорился. Если бы нам удалось тебя найти, мы уехали бы еще раньше.

-- Мне казалось, -- сказал я, -- что на фестивале я буду исполнять роль Сокола?

-- Теперь уже нет, -- ответил он. -- Я должен отвезти тебя в Фано и там посадить на рыболовецкое судно. Так было условлено. Альдо ничего не объяснил.

Как быстро мой брат все устроил. Неизвестно, когда он принял такое решение: вчера вечером после нашего внезапного расставания или позже. Чезаре тоже явно ничего не знал. Возможно, это и не имело значения. Возможно, вообще ничего не имело значения. Кроме того, что Альдо хотел от меня избавиться.

-- Очень хорошо, -- сказал я. -- Я готов.

Я встал, Чезаре подал мне пальто и шляпу, и мы вышли из кухни. Перед входом в квартиру Альдо появился Джакопо с пустым подносом в руках. Увидев Чезаре, он кивнул ему и поздоровался.

-- Я должен уехать, Джакопо, -- сказал я. -- Таков приказ.

Его лицо было непроницаемо.

-- Нам будет вас не хватать, синьор Бео, -- сказал он.

Я пожал ему руку, и он исчез в своих владениях. На улице стоял . Чезаре открыл дверцу и бросил мой саквояж на заднее сиденье. Я уселся рядом с водителем, и вскоре, выехав из Руффано, мы уже мчались по шоссейной дороге.

Второй раз за двадцать лет я покидал родной дом. Не как тогда, размахивая вражеским флажком, но все таким же беглецом, бегущим от преступления, которого я не совершал, возможно -- Бог знает -- выступая в качестве заместителя собственного брата. Отсюда мое изгнание, отсюда побег в Фано. Я заметал следы, подальше от Руффано, подальше от Альдо.

Я смотрел прямо перед собой: Руффано, уже скрытый окаймляющими его холмами, навсегда остался позади, слева тянулась коричневая земля, ощетинившаяся быстрорастущими побегами зерновых, такого же шафранового цвета, как платье Сокола. Дорога сворачивала, петляла, и вскоре за компанию с нами рядом побежала река, чтобы излить свои зеленовато- голубые, прозрачные воды в Адриатическое море, уже сверкающее в лучах апрельского солнца. Чем меньшее расстояние отделяло нас от Фано, тем большее отчаяние меня охватывало, тем большая досада и растерянность.

-- Чезаре, -- сказал я, -- почему вы во всем следуете за Альдо? Что заставляет вас верить в него?

-- Нам больше не за кем следовать, -- ответил Чезаре. -- Джорджо, Доменико, Романо и всем остальным. Он говорит на языке, который мы понимаем. Так с нами никто никогда не разговаривал. Мы были сиротами, а он нас нашел.

-- Как он вас нашел?

-- Через своих старых друзей-партизан. Потом он через университетский совет добился для нас стипендий. Есть и другие, те, кто уже окончил университет и уехал, -- они всем ему обязаны.

Мой брат делал это ради меня. Он делал это, думая, что я умер. И вот теперь, зная, что я жив, он меня прогоняет.

-- Но если он все эти годы работал для университета и для таких, как ты, студентов, которым нечем платить, -- настаивал я, -- зачем он хочет уничтожить все это теперь, натравливая студентов друг на друга, инсценируя изощренные розыгрыши, последний из которых закончился смертью Марелли?

-- Ты называешь это розыгрышами? -- спросил Чезаре. -- А мы нет. Элиа и Риццио тоже. Они научились смирению. Что касается Марелли, он умер, потому что пустился бежать. Разве в детстве священники тебя не учили? Кто ищет спасти свою жизнь, потеряет ее?

-- Да, -- ответил я, -- но это совсем другое.

-- Разве? -- сказал Чезаре. -- Мы так не считаем. Не считает и Альдо.

Мы приближались к окраинам Фано, по обеим сторонам дороги замелькали унылые, безликие, как коробки из-под торта, дома. Меня захлестнуло отчаяние.

-- Куда ты меня везешь? -- спросил я.

-- В порт, -- ответил Чезаре, -- к рыбаку, бывшему партизану по имени Марко. Ты должен сесть на его судно, и дня через два он высадит тебя где-нибудь подальше, возможно, в Венеции. Тебе не надо ни о чем думать. Дальнейшие инструкции он получит от Альдо.

В зависимости от того, подумал я, что известно полиции и удалось ли замести следы. Иными словами, насколько успешным оказалось бесследное исчезновение отсутствующего групповода Армино Фаббио.

Голубая вода бухты застыла в полной неподвижности, на белом, как перевернутая устричная раковина, пляже чернели фигуры ранних туристов. К новому сезону заново красили вытянувшиеся рядами тенты. До Пасхи оставалась еще неделя. От моря веяло пропитанным влагой воздухом. Слева тянулся канал.

-- Вот мы и на месте, -- сказал Чезаре.

Он остановил машину перед кафе на виа Скверо в нескольких метрах от кромки канала, где стояли на якоре рыбачьи лодки. За столиком сидел мужчина в выгоревших джинсах и с кожей, почерневшей от моря и солнца. Он курил сигарету, на столе перед ним стояла початая бутылка. При виде он вскочил на ноги и подошел к нам. Мы вышли из машины, и Чезаре протянул мне пальто, шляпу и саквояж.

-- Это Армино, -- сказал он. -- Капитан передает привет.

Рыбак Марко протянул мне огромную руку.

-- Добро, добро пожаловать, -- сказал он. -- Буду рад видеть вас на борту моей посудины. Позвольте ваш саквояж и пальто. Мы совсем скоро взойдем на борт. Я как раз поджидал вас и моего механика. А пока выпьем?

Никогда прежде, даже в детстве, не переживал я с такой остротой чувства беспомощности перед судьбой, совладать с которой мне не дано. Я походил на тюк, сваленный у причала, перед тем как подъемный кран бросит его в недра корабельного трюма. Думаю, Чезаре мне сочувствовал.

-- Выйдете в море, и все будет нормально, -- сказал он. -- Альдо чтонибудь передать?

Что я мог передать брату, кроме того, что ему и так было известно -то, что я сейчас делаю, я делаю для него.

-- Скажи ему, что, прежде чем гордых раздели донага, а надменных подвергли оскорблениям, клеветника заставили умолкнуть и змея издохла от яда своего.

Для Чезаре эти слова были пустым звуком. Немецкую книгу переводил не он, а его товарищ Федерико.

Должно быть, в рукописях, которые мой брат просматривал в Риме, тоже приводились максимы герцога Клаудио.

-- До свидания, -- сказал Чезаре, -- и желаю удачи.

Он сел в машину и тут же уехал. Рыбак Марко рассматривал меня с нескрываемым любопытством. Он спросил, что я буду пить, и я ответил, что пиво.

-- Так вы младший брат Капитана? -- спросил он. -- Вы совсем на него не похожи.

-- К сожалению, -- ответил я.

-- Он прекрасный человек, -- продолжал Марко. -- В горах мы плечом к плечу сражались с общим врагом. А теперь, когда ему надо сменить обстановку, он дает мне знать и приезжает на море. -- Он улыбнулся и протянул мне сигарету. -- Море сдувает всю пыль, все печали и заботы городской жизни. Вы и сами это почувствуете. Когда ваш брат приехал сюда в ноябре, он выглядел совсем больным. Пять дней в море -- к тому же, заметьте, была зима, -- и он выздоровел.

Официант принес мое пиво. Я поднял стакан и пожелал моему спутнику удачи.

-- Это было после его дня рождения? -- спросил я.

-- Дня рождения? Про день рождения он ничего не говорил. Это было гдето на третьей неделе месяца. . Но в физическом плане с ним было все в порядке. Такой же, как всегда, и работал наравне с ребятами из команды. Правда, его что-то беспокоило. Может быть, женщина. -- Марко поднял стакан, отвечая на мой тост. -- Доброго здоровья, -- сказал он. -- И пусть все ваши заботы тоже останутся за бортом.