Артур Кларк - Сад Рамы

• Название: Сад Рамы
• Автор: Артур Кларк
• Издательство: Издательство «Мир»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: ISBN 5-03-003129-4

Книга представляет собой третий роман выдающегося писателя-фантаста А.Кларка и известного ученого Дж. Ли из цикла произведений о Раме — о созданиях внеземных цивилизаций.

Рама-2, набрав скорость, удаляется от Солнечной системы, унося в себе неразгаданные тайны и трех пассажиров…

---

Сделав паузу, Кэндзи поглядел на собравшихся. Многие записывали, хотя капитан Макмиллан известил пассажиров и экипаж о том, что видеозапись выступления Кэндзи можно будет получить немедленно после его окончания. Кэндзи грелся в лучах славы. Глянув на Наи, он улыбнулся ей и продолжил:

— Космонавт Франческа Сабатини, самая известная из оставшихся в живых участников экспедиции «Ньютон», заявила в своих мемуарах, что доктор де Жарден могла встретиться с враждебно настроенным биотом или пропасть в одном из экранированных от радиосвязи участков Нью-Йорка. Поскольку обе женщины вместе провели большую часть дня, разыскивая японского ученого Сигеру Такагиси, загадочным образом исчезнувшего из лагеря «Бета» предыдущей ночью, синьора Сабатини прекрасно знала, сколько питья и еды оставалось у космонавта де Жарден. «Даже при ее глубоких познаниях во всем, что касалось человеческого тела, — писала Сабатини, — Николь не могла продержаться более недели. А если в бреду она попыталась вытопить воду из ядовитого льда Цилиндрического моря, смерть пришла к ней еще раньше».

— Из шести космонавтов «Ньютона», не возвратившихся на Землю после встречи с Рамой II, наибольшее внимание всегда привлекала Николь де Жарден. Еще до того как блестящий статистик Роберто Лопес семь лет назад, основываясь на материалах Европейского банка геномной информации в Гааге, сделал точный вывод о том, что отцом ее дочери Женевьевы был покойный король Англии Генрих XI, личность доктора де Жарден стала легендарной. В последнее время посещаемость мемориала героини, расположенного возле виллы ее семьи в Бовуа, заметно выросла; среди посетителей особенно много молодых женщин. Люди устремляются туда не только, чтобы почтить память космонавта де Жарден и ознакомиться с многочисленными фотографиями и видеоматериалами, описывающими различные эпизоды ее замечательной жизни, но и для того, чтобы посмотреть на два великолепных бронзовых изваяния работы греческого скульптора Тео Паппаса. Одно из них изображает юную Николь в майке и шортах с золотой олимпийской медалью на груди, другое — Николь повзрослевшую, в летном комбинезоне МКА, подобном тому, который вы видели на видеоленте.

Кэндзи указал на заднюю часть комнаты, и в маленькой аудитории на «Пинте» погасли огни. Через короткое мгновение на двух экранах позади него начали сменяться проектируемые со слайдов изображения.

— Перед вами немногие фотографии Николь де Жарден, которыми располагает архив «Пинты». Ссылки на базу данных свидетельствуют, что в резервной библиотеке, хранящейся в грузовом отсеке, находится еще больше снимков и отдельных видеоотрывков, однако во время полета ими пользоваться невозможно. Впрочем, дополнительных материалов не потребуется, поскольку уже эти снимки позволяют заключить, что в принятой из космоса видеопередаче с нами разговаривала или Николь де Жарден, или идеальная копия этой личности.

На левом экране застыло лицо де Жарден, взятое крупным планом из загадочной передачи; правый фотоснимок, сделанный в Риме на вилле Адриана, изображал Николь в рождественский сочельник. Сомнений не оставалось: на обоих снимках была одна и та же женщина. Кэндзи сделал паузу и по аудитории пробежал одобрительный ропот.

— Николь де Жарден, — продолжил Кэндзи уже несколько менее уверенным тоном, — родилась 6 января 2164 года. Поэтому, если принятая на Земле видеопередача снята четыре года назад, сейчас ей должно быть семьдесят семь лет. Все мы знаем, что доктор де Жарден находилась в прекрасной физической форме и старательно поддерживала ее, но если женщине, которую мы видели сегодня днем, семьдесят семь лет, значит, построившие Раму инопланетяне открыли заодно и источник вечной молодости.

Хотя было уже поздно, но Кэндзи не мог уснуть. События дня все возвращались в голову и будоражили его. Находясь рядом с ним в их узкой двуспальной кровати, Наи Буатонг-Ватанабэ хорошо понимала, что муж не спит.

— Значит, ты абсолютно уверен, что мы видели саму Николь де Жарден, мой дорогой? — негромко спросила Наи, когда Кэндзи в очередной раз повернулся на другой бок.

— Да, — ответил Кэндзи. — Но Макмиллан сомневается. Он настоял, чтобы я сказал о том, что мы могли видеть идеальную копию. Он считает, что вся передача — это подлог.

— После твоего выступления, — продолжила Наи, — я вспомнила всю эту шумиху, которую подняли по поводу Николь и короля Генриха в журналах и газетах. Но я кое-что забыла… а как смогли установить, что король действительно был отцом Женевьевы? Ведь он уже умер, а королевское семейство Англии держит свою геномную информацию в тайне.

— Лопес воспользовался геномами родителей и отпрысков людей, входивших в качестве супругов в королевское семейство. А потом, используя методику корреляции данных, которую сам и придумал, показал, что Генрих — во время Олимпиады-2184 в Лос-Анджелесе еще принц Уэльский — имеет в три раза больше шансов оказаться отцом Женевьевы, чем все прочие участники и зрители Олимпийских игр. А после того как Даррен Хиггинс на смертном одре засвидетельствовал, что во время Игр Генрих провел с Николь одну ночь, королевское семейство допустило специалиста к своей генетической информации. Эксперт заключил, что Генрих, вне всяких сомнений, был отцом Женевьевы.

— Удивительная женщина, — проговорила Наи.

— Действительно, она была необычайной, — ответил Кэндзи. — Но почему ты решила сказать это именно сейчас?

— Как женщина, — отозвалась Наи, — я восхищаюсь тем, как хранила она свою тайну и воспитывала свою принцессу, больше, чем любым из прочих ее достижений.

8

Эпонина обнаружила Кимберли в уголке курительной и села возле нее, потом взяла сигаретку, предложенную подругой, и глубоко затянулась.

— Ах, какое удовольствие, — тихо сказала Эпонина, выдувая колечки дыма и провожая их взглядом до вентиляционных отверстий.

— Я знаю, ты любишь табак и никотин, — шепнула ей Кимберли, — но кокомо понравится тебе еще больше. — Американская девица затянулась дымком сигареты с наркотиком. — Ты не поверишь мне на слово, но заверяю тебя — кокомо лучше, чем секс.

— Не учи меня, mon amie,[33] — дружеским тоном ответила Эпонина. — У меня и без того пороков достаточно. Но ничего действительно лучшего, чем секс, мне так и не пришлось испытать.

Кимберли Гендерсон от всей души расхохоталась, длинные светлые кудряшки запрыгали по плечам. Ей было двадцать четыре, на год меньше, чем француженке. Девушки сидели в курительной рядом с женской душевой. Крохотная квадратная комнатка со стороной в четыре метра вмещала в настоящее время с дюжину женщин, сидя и стоя предававшихся любимому пороку.

— Прямо как в задней комнате «У Вилли» в Эвергрине, на окраине Денвера, — проговорила Кимберли. — Пока сотня ковбоев и всякой деревенщины пляшут и пьют в главном зале у бара, мы ввосьмером или вдесятером шасть прямо в святое место, в «кабинет» — так Вилли называл его, — и надеремся кокомо.

Эпонина сквозь дымку поглядела на Кимберли.

— По крайней мере здесь мужики не пристают. Они просто невозможны, куда хуже тех ребят из тюремного поселка в Бурже. У этих только секс на уме в любое время суток.

— Это понятно, — усмехнулась в ответ Кимберли. — Впервые за столько лет оказались не под стражей. Когда люди Тосио разобрались со всеми глазками и слухами, все получили свободу. — Она поглядела на Эпонину. — Но в этом есть и неприятная сторона. Сегодня случилось еще два изнасилования, одно прямо в общей рекреационной.[34]

Прикончив сигаретку, Кимберли немедленно зажгла следующую.

— Тебе нужна чья-то защита. Я знаю, что Уолтеру это дело понравится. Ко мне из-за Тосио никто не пристает. Только вот охрана из МКА липнет; им кажется, что они такие крутые ребята. Но волнует меня лишь этот громадный итальяшка… Марчелло какой-то там. Вчера он мне обещал, что я буду «стонать от блаженства», если только загляну к нему в комнату. Я уж и хотела, но заметила, что один из соглядатаев Тосио прислушивается к нашему разговору.

Эпонина также закурила сигарету. Она знала, что не стоит курить их одну за другой, но пассажирам «Санта-Марии» разрешили каждый день лишь три получасовых перекура — в набитых жилых каютах курение запрещалось. Кимберли немедленно отвлеклась вопросом, заданным коренастой женщиной, которой едва перевалило за сорок, а Эпонина принялась раздумывать о первых днях после отбытия с Земли. «На третий день, — вспоминала она, — Накамура прислал ко мне „шестерку“. Первый его выбор пал на меня».

Огромный японец, бывший борцом сумо, прежде чем сделаться рэкетиром, отвесил ей в общей гостиной короткий официальный поклон и вступил в разговор.

— Мисс Эпонина, — с сильным акцентом сказал он по-английски. — Мой друг Накамура-сан попросил меня передать вам, что находит вас прекрасной. Он предлагает вам свою протекцию в обмен на дружбу с вашей стороны и разделенное удовольствие.