Олег Авраменко - Принц Галлии

• Название: Принц Галлии
• Автор: Олег Авраменко
• Жанр: Альтернативная история

...Историческая фантастика? Фантастическая история?.. Пожалуй, и то и другое. Книга написана как вполне традиционный авантюрно-исторический роман со всеми его непременными атрибутами — закрученным сюжетом, придворными и политическими интригами, сценами битв и турниров, детальной прорисовкой исторического фона, быта и нравов эпохи, сложными, порой запутанными и неоднозначными взаимотношениями между героями — ну, и конечно, с любовью.

Вместе с тем на страницах книги в неявном виде присутствует фантастический элемент. Это не колдуны с драконами, не пришельцы из иных миров и даже не гости из будущего, стремящиеся изменить своё прошлое. Фантастика лежит в самой основе сюжета, в том самом историческом фоне. В «Принце Галлии» плодом авторского воображения являются не только отдельные персонажи и ситуации, а вся история средневековой Европы с времён падения Рима и до середины XV века, когда происходят описываемые в романе события. Автор предлагает читателю свой взгляд на наше прошлое, но не пытается ни в чём его убедить, а просто советует рассмотреть другие возможности исторического развития и самому решить, что мы упустили, а что наоборот — выиграли от того, что история повернулась именно так, а не как-то иначе.

---

— Да, я признаю, что это будет мезальянс, — со всей решительностью, на которую он был способен, продолжал Филипп. — Но я не вижу в этом ничего постыдного — ни для меня, ни для вас, ни для всей нашей семьи. Я женюсь, и вы не в силах воспрепятствовать этому.

— Но и согласия своего я не дам, — жестко отрезал герцог. — И вообще, нам больше не о чем разговаривать. Я знать вас не хочу.

С этими словами он повернулся к Филиппу спиной и пошел прочь от уже дважды отвергнутого им сына. Слуги с факелами и личные телохранители последовали за своим господином, однако дворяне из свиты герцога и оба преподобных отца остались на мосту в обществе Филиппа и его друзей.

Некоторое время после ухода герцога все молчали, никто не решался заговорить первым. Филипп стоял неподвижно, в унылой задумчивости глядя себе под ноги, как вдруг кто-то положил руку ему на плечо. Он вздрогнул от неожиданности, поднял глаза и увидел перед собой молодого прелата.

— Позвольте представиться, сударь, — произнес тот с выразительным акцентом, выдававшим в нем уроженца Рима. — Я Марк де Филиппо, недавно назначенный младшим викарием тулузской архиепархии.

— Очень мило, — рассеянно ответил Филипп. — Рад с вами познакомиться, преподобный отец.

— Я бы не хотел, чтобы вы называли меня отцом, — сказал викарий.

Странные нотки, прозвучавшие в его голосе, и фамилия, образованная от личного имени, что зачастую указывало на незаконнорожденность, заставили Филиппа попристальнее приглядеться к молодому прелату. У него были темные волосы и слегка смуглая кожа — но линия рта, форма носа, очертания подбородка, разрез широко расставленных небесно-голубых глаз и другие детали помельче определенно выдавали семейную схожесть.

— Говаривали, что я не единственный отверженный сын моего отца, — промолвил потрясенный Филипп. — Я слышал, что еще до первого брака у него был роман...

— Логическим завершением которого было мое рождение, — невозмутимо подтвердил викарий. — Впрочем, давайте поговорим об этом позже и в другом месте.

— Да, конечно, — сказал Филипп, взяв себя в руки. — Сейчас я возвращаюсь в замок моего друга, Эрнана де Шатофьера. Если не возражаете, мы можем поехать вместе.

Викарий медленно кивнул:

— Пожалуй, так я и поступлю. Все равно делать мне здесь нечего. Я уже выполнил необходимые формальности, представился господину герцогу, как и надлежало, поскольку я буду курировать ортезскую епархию. — Он сделал короткую паузу. — Не скажу, что это была приятная процедура, и у меня нет желания оставаться здесь на ночь.

— Тогда решено. Я уверен, что мой друг будет рад такому гостю. — Филипп немного помолчал, потом добавил: — Сколько себя помню, я всегда мечтал иметь брата, которого не стыдился бы, и сейчас... Сейчас я в смятении. У меня появилась надежда...

— Думаю, мы не разочаруем друг друга, — сказал молодой прелат.

В четырнадцатый день своего рождения Филипп стал совершеннолетним, встретил свою первую любовь, обрел единокровного брата и был изгнан из отчего дома. Тот день был очень богат на события, и именно в тот день закончилось детство Филиппа.

ГЛАВА VIII. ДОН ФИЛИПП, ГЕРЦОГ АКВИТАНСКИЙ

Близ полудня 24 апреля 1452 года, то есть без малого через семь лет после описанных в предыдущей главе событий, сквозь толпу на Главной площади Тараскона уверенно прокладывал себе дорогу роскошно одетый всадник на здоровенном вороном коне. Это был геркулесового телосложения великан лет двадцати пяти – тридцати с виду, хотя на самом деле ему еще не исполнилось и двадцати одного года. Его богатый наряд, гордая и величественная осанка безошибочно свидетельствовали о знатности происхождения, а широкий белый плащ с черным восьмиконечным крестом тамплиеров указывал на принадлежность к рыцарскому ордену Храма Сионского.

Следом за вельможей-тамплиером ехал невысокий стройный юноша лет восемнадцати. Одет он был довольно скромно, но со вкусом. Взгляд его карих глаз выражал некоторую настороженность; он явно опасался, что толпа, пропустив гиганта, вновь сомкнется перед ним, и поэтому держал наготове шпагу, что немного придавало ему уверенности в себе.

Вскоре оба всадника пересекли площадь и остановились перед воротами внутренней крепостной стены, за которой находился герцогский дворец.

— Что угодно вашему преподобию, господин рыцарь? — почтительно осведомился старый слуга, который тотчас возник перед ними.

Великан с кошачьей грацией соскочил с коня. Вслед за ним, вложив шпагу в ножны, спешился и его спутник. Их лошадей по знаку слуги подхватили за поводья конюхи.

— Не называй меня преподобием, любезный Эмилио, — произнес рыцарь в ответ, и его густо загорелое лицо осветилось лучезарной улыбкой. — Плюнь на плащ и получше присмотрись ко мне. Неужели я так сильно изменился?

Старый Эмилио близоруко прищурился, затем всплеснул руками и радостно воскликнул:

— Батюшки! Господин де Шатофьер! Простите, что не признал вас сразу, монсеньор, старею уже... Так, значится, вы живы?

— Нет, — покачал головой Эрнан. — К сожалению, я погиб в Палестине, мир праху моему.

Слуга захихикал:

— Ах, прошу извинения, монсеньор. Это был глупейший вопрос. Просто я вельми рад видеть вашу светлость живым-здоровым.

— Целиком и полностью разделяю твою радость, Эмилио. Господин герцог сейчас дома?

— Да, да, конечно. Его светлость как раз отдыхает в парке.

— Тогда проводи нас к нему.

И они пошли.

— Ай-ай! Как вы изменились, как возмужали, господин граф! — вновь заговорил Эмилио, на ходу разглядывая Эрнана. — Ну, совсем не узнать того мальчишку... впрочем, уже тогда настоящего богатыря. Мы про вас частенько вспоминаем, монсеньор, особливо о том, как вы бились с господином Гийомом... — Он с отвращением сплюнул. — Пусть его душа вовек не знает покоя в пекле.

Подобно большинству старых слуг герцога, Эмилио откровенно восхищался поступком Эрнана, что при других обстоятельствах выглядело бы как вопиющее проявление нелояльности к господину. Но вот дела: герцог, и тот не затаил зла на виновника смерти своего старшего сына. Не будучи ослепленным отцовской любовью, он не питал никаких иллюзий относительно личных качеств Гийома и пришел к резонному выводу, что его постигла кара Божья, а значит, не пристало обижаться на орудие, избранное для этой цели Всевышним. Так или иначе, в отношениях между герцогом и Эрнаном не было враждебности, как, впрочем, и особой теплоты. После той дуэли они виделись лишь считанные разы, и все их встречи носили сугубо деловой характер. Затем Эрнан вступил в орден тамплиеров и покинул Гасконь, а в конце 1448 года присоединился к крестовому походу в Палестину, организованному Филиппом-Августом III Французским. С тех пор о Шатофьере не было ни слуху, ни духу, если не считать ложного известия о его гибели, которое он опровергнул самым решительным образом, вернувшись домой целым и невредимым.

Старый слуга проводил Эрнана и его спутника в большой парк, который с трех сторон был огражден зданием дворца, а с четвертой — собственно внутренней крепостной стеной, достаточно высокой, чтобы заглушить шум бурлящей снаружи городской жизни.

Поскольку все уголки парка были знакомы Эрнану с детства, Эмилио сказал:

— А дальше вы уж идите без меня, милостивые государи. Нынче дон Филипп не в духе, и кто знает, не разгневается ли на меня, коли я его побеспокою.

— А где он сейчас?

— Верно, в беседке возле фонтана.

— Хорошо, — кивнул Эрнан. — Ступай по своим делам.

Слуга с поклоном удалился, а оба гостя не спеша двинулись вдоль широкой аллеи, ведущей к центру парка, где находился фонтан, построенный по мавританскому образцу. Натренированным глазом Эрнан отмечал малейшие признаки упадка и запустения, появившиеся здесь за последние семь лет, и сокрушенно качал головой. В прежние времена настоящим хозяином парка был Филипп. Он заботился о нем, присматривал за порядком, не позволял садовникам бить баклуши и щедро вознаграждал их за усердную работу. Тот же мавританский фонтан был сооружен одиннадцать лет назад на его собственные средства... Но теперь все это осталось в прошлом, в далекой стране их детства, обратный путь в которую им уже заказан.

Поседевший герцог Аквитанский сидел на дубовой скамье в просторной беседке возле фонтана, густо увитой зеленым плющом. Он сосредоточенно читал какую-то книгу и не сразу заметил гостей, которые остановились у входа и поснимали шляпы.

— Мое почтение, монсеньор, — вежливо поздоровался Эрнан.

Герцог чуть вздрогнул от неожиданности и посмотрел на посетителей.

— Добрый день, господин де Шатофьер, — невозмутимо ответствовал он. — Рад видеть вас в добром здравии. Я с самого начала подозревал, что слухи о вашей гибели несколько преувеличены... И вас приветствую, сударь, — кивнул он юноше, откладывая в сторону книгу. — Прошу садиться, господа.