Екатерина Останина - Фантасмагория смерти

• Название: Фантасмагория смерти
• Автор: Екатерина Останина
• Жанр: История

Новая книга из серии «Колесо Фортуны» рассказывает о трагических событиях истории человечества, о сложнейших обстоятельствах жизни и смерти людей, чьи имена навсегда вписаны в историю человеческой цивилизации благодаря их героизму и доблести или же, наоборот, беспримерной подлости.

---

Убийство де Лонэ стало первым в истории Великой французской революции случаем, когда толпа ощутила, что от убийства и издевательства над трупом можно получить наслаждение, сравнимое только со сладострастием. Первое естественное отвращение было успешно преодолено, и по улицам Парижа понесли 7 голов на пиках, недавно принадлежавших защитникам крепости, семерых узников Бастилии, ошалевших от страха, ключи от крепости и еще много чего.

А что же король? Он находился в Версале, пока еще в счастливом неведении и, готовясь отойти ко сну, наверное, мечтал об охоте в Медонских лесах. Ночью к нему вошел герцог де Лианкур и объявил о взятии Бастилии. «Но ведь это мятеж?» – растерянно произнес Людовик XVI. «Нет, сир, – торжественно ответил де Лианкур. – Это революция».

16 и 17 июля пошла первая волна эмиграции: Полиньяки, Конде, Брольи и прочие принцы покинули Париж. Говорят, за ними даже устроили погоню, а может быть, беглецам это просто показалось. Эти эмигранты, успевшие так вовремя скрыться, почти все благополучно вскоре устроились в Европе. Вебер писал об этом событии: «Трое сынов Франции и четыре принца, в жилах которых течет кровь Людовика Святого, не могли чувствительнее унизить граждан Парижа, чем бежать, показывая, что они опасаются за свою жизнь». Здесь Вебер, конечно, погрешил против истины. Гражданам Парижа было тогда глубоко безразлично бегство принцев крови, и вряд ли они чувствовали себя униженными этим фактом.

Но, возможно, принцы поступили разумно, поскольку весть о взятии Бастилии уже пронеслась по всей стране, а в окрестностях Парижа наиболее рьяные патриоты с настойчивостью ищеек разыскивали Жозефа Фулона, ненавистного всем супер-интенданта, который, как они считали, единственный был виноват в том, что народ задушен налогами и дороговизной. Никто не забыл, как однажды Фулон в ответ на сентенцию вроде «народу нечего есть» опрометчиво произнес слова, ставшие для него роковыми: «Народу нечего есть? Тогда пусть он жрет траву». Теперь этому старику предстояло ответить за них.

74-летнего Фулона обнаружили в окрестностях Фонтенбло, в Витри; патриотам помогли его же собственные слуги. Крестьяне немедленно схватили его, привязали на спину охапку соломы, повесили на шею крапиву и колючки и в таком виде на веревке потащили в Париж, сопровождая проклятиями и угрозами. «В Париж, старая каналья! – орали они. – На справедливый суд, в Отель-де-Виль!».

Мало кто из жертв народного гнева достигал Отель-де-Виля. Не суждено это было и Фулону. Чем дальше его тащили по Парижу, тем теснее и разъяреннее становилась собравшаяся кругом толпа, тем громче звучали крики, как ни странно, неких «хорошо одетых лиц»: «К чему его судить, если это станет только еще одной временной отсрочкой? Народ уже осудил его за последние 30 лет! Его вина давно доказана!». Немедленно санкюлоты схватили старика, непрерывно умолявшего о пощаде, но его никто не хотел слушать. Народ требовал отмщения. Фулона протащили через Гревскую площадь, к фонарю. Вздернуть суперинтенданта удалось только с третьей попытки: дважды веревка рвалась, и все это время жалкий старик умолял пощадить его.

После того как Фулона все же кое-как повесили и таким образом осуществили долгожданный самосуд, его мертвое тело потащили по улицам, а голову с воткнутым в рот пучком сена отрезали, посадили на пику и понесли по улицам среди торжествующего воя: «Хотел заставить нас жрать траву? Теперь жуй ее сам!»

Но это еще был не конец кровавого беспредела, а только самое его начало. У санкюлотов кровь разгорелась не на шутку. В этот же день был арестован зять Фулона, интендант Парижа Бертье, скупщик хлеба. Испуганные историей с Фулоном городские власти отправили национальных гвардейцев для сопровождения арестованного.

Бертье, пока еще храбрящийся, прибыл в Париж к концу дня в открытом экипаже. Его немедленно окружили санкюлоты с плакатами, на которых было крупно написано: «Он обворовывал короля и Францию. Он пожрал народное продовольствие. Он был рабом богатых и тираном бедных. Он пил кровь вдов и сирот. Он предал свою родину». Толпу совершенно не смущал вооруженный эскорт Бертье.

Глаза интенданта остекленели от ужаса. Вокруг него колыхалось море пляшущих от предвкушаемого восторга фурий, которые принесли с собой жующую траву голову Фулона на пике. Возможно, совесть этого человека спала крепким сном, но его нервы в тот момент не выдержали. При виде подобного дикого зрелища Бертье потерял сознание.

Охрана задержанного в тот раз оказалась на высоте, и Бертье все же был успешно доставлен в Отель-де-Виль. В это время интендант уже мало что понимал в происходящем. Его заставляли отвечать на вопросы, и он не мог понять, в чем его, собственно, обвиняют. Он делал свое дело, выполнял приказы, которые поступали к нему сверху. Наконец он сказал, измучившись: «Делайте, что хотите: судите, выносите приговор, но сейчас дайте поспать». Он не спал двое суток и хотел бы отдохнуть. Сейчас тебе дадут отдохнуть, Бертье, навсегда!

Суд постановил отправить интенданта в тюрьму аббатства в сопровождении того же отряда гвардейцев. Тем не менее на этот раз у самых дверей здания охранников просто разметали в разные стороны. Тысячи рук схватили Бертье и поволокли к фонарю. Только в этот момент в интенданте проснулась давно уже дремавшая храбрость. В давке ему удалось схватить ружье, и он защищался им, нанося удары направо и налево. И все же он был один против толпы. Его повалили, изуродовали и повесили. Мертвое тело было затем растерзано, голова интенданта и его сердце взлетели на пиках над обезумевшим городом.

Даже многие идейные революционеры были потрясены этими жуткими самосудами после взятия Бастилии. Например, Гракх Бабёф записал: «Господа, вместо того чтобы цивилизовать, превратили нас в варваров, потому что они сами варвары. Они пожинают и будут пожинать то, что сами посеяли». Справедливые слова, Гракх Бабёф, пройдет не так много времени, и ты сам пожнешь в полной мере то, что посеял.

А современникам остается только память и возможность задуматься о многом, стоя около железной консоли на улице Ваннери, где погибли первые жертвы санкюлотского террора, или глядя на остатки Бастилии, претерпевшей любопытную метаморфозу: ее известняковые блоки стали мостом Согласия, что нависает над Сеной.

Судьба мечтателя. Жак Казотт

Наверное, в мировой истории найдется не так много людей, подобных Жаку Казотту. О его жизни известно крайне мало, и можно с точностью сказать только о том, когда он родился и умер. Тем не менее его имя известно всем, а судьба распорядилась так, что известен он именно благодаря своей смерти, которая оказалась более значительной, чем жизнь. Однако история полна парадоксов, а потому удивляться этому уже не приходится.

Жак Казотт прославился тем, что мог предвидеть будущее, однако почему ему достался столь удивительный дар, так и осталось загадкой для всех последующих поколений. Некоторые историки даже склонны рассматривать эту историческую личность как легенду, миф наподобие Калиостро или графа Сен-Жермена. И тем не менее это правда.

Жак Казотт родился 7 октября 1720 года в провинциальном Дижоне. Он успешно учился в католическом коллеже иезуитов, после чего с блестящими рекомендациями своих наставников – святых отцов – отправился в Париж, где стал поначалу чиновником, а потом сделал карьеру поистине блестящую. Казотт служил комиссаром в Министерстве морского флота, колониальное ведомство которого направило его затем на остров Мартиника в качестве инспектора. На этом далеком острове он женился, и весьма удачно, поскольку супруга Казотта была дочерью главного судьи Мартиники. Он жил с женой в любви и согласии, пользуясь заслуженным почетом и уважением жителей. Его дом всегда был полон друзей, он имел двух обожаемых детей – сына и дочь. Так прошло около 10 лет.

Казотт пробовал силы и на писательском поприще. Он известен как автор сложного романа с запутанным фантастическим сюжетом под названием «Влюбленный дьявол». Кроме того, он писал очаровательные сказки и новеллы, сюжеты которых, по всей вероятности, были навеяны историями «Тысячи и одной ночи». Писал Казотт также дивные, полные изящества стихотворения и басни. Его произведения неизменно встречались благосклонно в высшем свете. Во всяком случае, очаровательные дамы, что умеют так мило и лукаво улыбаться, закрываясь веерами и кружевными благоухающими платками, с удовольствием читали творения автора, который, несмотря на это, продолжал все же оставаться непризнанным мечтателем. Его стихи можно было заучивать наизусть, переписывать в альбомы, а потом – только сравнивать, например с Лафонтеном.

Современники вспоминали, что Жак Казотт был на редкость добродушным человеком. Он обладал изяществом, непременным для человека, который привык вращаться исключительно в высшем обществе. Он был насмешлив и остро– умен, всегда мог развеселить красавиц, его обаяние было неотразимо. Этот человек с первого взгляда мог расположить к себе любого. Казотта любили даже чужие дети, а собственная дочь его просто боготворила. Он навсегда остался для нее идеалом.