Галина Щербакова - Снег к добру

• Название: Снег к добру
• Автор: Галина Щербакова
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

---

Олегу опять не писалось. Его не торопили, но и не напиши он быстро, его не поняли бы. Факты требовали оперативности, они же диктовали и жанр. Маленькая подтема сверху, на виду, а все остальное между строк, для умных. Минимум слов, но зато самых главных. А пока никаких не было. Стоял перед глазами нагловатый мужик – председатель колхоза, весь такой законченный и ясный в своем рвачестве, грубости и жестокости, но неуязвимый, потому что двоюродный брат исполкомовского зампредседателя. Он так и сказал Олегу: «Ты меня лучше не трожь. Я не пугаю. Я тебе правду говорю… Руки я распустил зря, свой поступок не одобряю, но на этом поставим точку… Человек на двух ногах… Может и споткнуться. А если за каждую ошибку в газете тянуть человека, страниц не хватит… Это я тебе говорю по-дружески, говорю, как сыну. Не гори синим светом, остынь». А когда Олег вернулся в редакцию, на него уже пришла «телега»: пил в станционном буфете с колхозниками, запанибрата они его хлопали по плечу, а он им обещал «вывести всех на чистую воду». «Телега» вопрошала: кого всех? На что намекал товарищ корреспондент? И звонок из исполкома тоже был. Другого рода. В этом колхозе невиданный урожай свеклы. Опыт выносят на выставку достижений, ну и, естественно, душа победы – председатель. Звонил, конечно, не брат председателя колхоза, другой человек, Олег его знал. Он еще тогда сказал Олегу: «Придётся звонить твоему главному редактору». Так все интеллигентно, никаких неожиданных хуков слева. «Дай им по зубам как следует»,– сказал Крупеня, прочтя «телегу». Очень дельный совет, а главное – своевременный. Дай, и вся недолга. Что ты, неграмотный, что ли? Валяй, пиши! А у него немота сейчас, не-мо-та…

Олег вспомнил своего дядьку. Добрейший человек, жена его курицу зарезать идет к соседу. Дядька не может. Он даже мух не бьет, а выгоняет из избы. И этот же дядька каждый раз при встрече с Олегом рубит ладонью воздух и кричит:

– Стрелять! Других средствов навести порядок нету! Напился на работе – к стенке! Украл – руби руки. Схалтурил, споганил доверенное дело – на Соловки.

Олег понимал: в дядьке воплощалась социальная воинствующая наивность целого поколения. Всю свою жизнь он не покладая рук строил идеальное общество. В семнадцатом году политкомиссар пообещал ему коммунизм непременно в течение его личной жизни, вот он и нервничает. Почему – воровство? А спекуляция? А взятки? Это же получается как у Ленина – шаг вперед, два шага назад!

– Я тебе вот что скажу,– возражал Олег.– У каждого времени – свои болячки. У каждого возраста – своя корь.

– А зачем я жил? – спрашивает дядька.– Зачем я пуп рвал? Чтоб вырастить корь?

– Да ты в окошко выгляни! – предлагал Олег.– Ну посмотри, как народ живет!

– Мне на барахло и жратву плевать! – продолжал неистовствовать дядька.– Плевать! А в окошко мне вот что видно: видишь, кто идет? Володя Цыбин, не уважаемый мною председатель сельсовета. Как он идет? Зигзагом. Он с начальством обмывал сегодня новую машину «Ладу», которой колхоз премировали. За что премировали? За то, что мы ловко набрехали в показателях. Куда он идет? Он идет в клуб. А в кармане у него поллитра, нет, ошибаюсь, две поллитры в каждом кармане.

Олег хохочет, и это совсем выводит дядьку из себя.

– Я когда-нибудь сам возьму ружье,– тихим, страшным голосом говорит он,– и покончу с Цыбиным.

Потом это стало навязчивой идеей – «сам все решу». Олег с теткой закопали ружье в огороде. Аккуратненько схоронили в большом полиэтиленовом мешке. Три шага от груши в направлении курятника…

Мысли о дядьке своим ходом притопали к двум девочкам-вожатым, которых они сегодня видели с Асей в гостинице. Начало и исход?

По возрасту они дядькины внучки. Своих у него ни детей, ни внуков не было. В молодости они с женой обвиняли в этом друг друга. «Да я какой мужик был! – кричал дядька.– Меня колом убить нельзя было! Меня пуля не брала…» – «А мне врач справку предлагал, что гожая,– плакала тетка.– Чтоб тебя удостоверить».– «Да я тебе сто справок, каких хочешь, принесу». Полаются, полаются, бывало, да и помирятся, а теперь уже и не вспоминают об этом.

Олег подумал: а росла бы у них такая внучка…

" представил ту, с косой, с очами… Что бы она деду своему сказала на его «сам все решу»? Или когда есть в жизни живое продолжение тебя, все рассматриваешь иначе? И свою собственную точку зрения, точку зрения бывшего красного конника, уже нельзя рассматривать вне точки зрения другого поколения – второго, третьего, сыновей, внуков, и ты обязан с этим считаться, потому что твои дети – это ты сам, продолженный во времени.

Но вот что мерзко получается. Этот чертов председатель из командировки – ровесник дядьки. И у него пятеро детей. Все, между прочим, с высшим образованием. И внуки. Ну и что? Ни-че-го! Кроме того, что во времени продолжился из двух – худший. Мысли походили, походили и вернулись к чистому листу бумаги. «Ну что, стыдливые, не нашли концов? – со злостью подумал Олег.– Не там бродите… При чем тут дядька и пионерская вожатая с натуральной косой?.. Тоже мне ассоциации! Лишь бы делом не заниматься».

Но ни нужных слов, ни толковых мыслей не было. Вялые строки катились по листу бумаги, чернили ее, они даже делали вид, что что-то значат, но, по сути, были пустотой. И Олег злился. Неужели это оттого, что он лично оскорблен «телегой», неужели он до сих пор не застраховал себя от таких нападений, ведь не в первый и не в последний раз? И все-таки гнев поднимался к горлу. Внезапно Олег подумал о том, что начать материал надо с того, что у председателя массивное кольцо с печаткой. Оно, видимо, мало ему, но снять его трудно, и председатель все время вертит кольцо на пальце,– то ли пробует снять его, то ли привычка такая,– и каждый раз повторяет одни и те же слова: «Вот чертова мода. Кто это их придумал носить? Скоро нос дырявить начнем…» Но Олег тут же отказался от этого начала. Это годилось в рассказ, если когда-нибудь на него останется время, а так кольцо это приобретало смысл только в своем денежном выражении. Ведь стоило оно недешево, и купил его председатель у попа. Поп любил старину, золотишко, меха, но это была уже другая тема, никак она с председателем не пересекалась. Вот разве только… Но кольцо председатель носит на левой руке, а Костю Пришвина он ударил правой.

– Тебя к телефону! – крикнули из комнаты. Стараясь не смотреть на исписанные страницы – все не то! не то! – Олег, не садясь за стол, а стараясь оттянуть трубку до предела, раздраженно отозвался.

– Это я,– услышал он голос Аси.– Приветствую тебя со своего рабочего места.

– А яблоки? – удивился Олег.

_ Не помрешь,– засмеялась Ася.– Я начистила ведро картошки. Обойдешься.– И добавила другим тоном: – Неловко иначе.

– Понял. Ну как тебя встретили?

– Без оваций. Я ведь человек со стороны. Модная формулировка…

– Не тушуйся. Дамы тебя еще по гороскопу не проверяли, кто ты и что от тебя можно ожидать?

– А что, будут?

– Нашу женскую половину сейчас ничего не стоит переделать в академию оккультных наук. Машинистки не успевают перепечатывать разнообразные материалы с того света… Скоро сама все увидишь…

– Забавно…

– Главное, выясни, кто ты из зодиаков – телец или стрелец. От этого и танцуй по правилам.

– А ты кто?

– Забыл. Но что-то безобразное. К Марише поедем вместе?

– Я поэтому и звоню. Зайди за мной около семи.

– Ладно, зайду.

Олег положил трубку, собрал исписанные листы и бросил в корзину. «Начнем сначала,– сказал он про себя.– Пойдем по новой».

– Не идет? – спросил Валерий Осипов, коллега по отделу.– Может, плюнешь сегодня? Хочешь, я тебе для настроения пару шикарных писем подброшу?

– Сгинь! – тихо сказал Олег.

– Понял, старик! – И Осипов уткнулся в письма.

«Хороший парень,– подумал Олег.– И Аська хорошая девка. И Мариша приехала. Хорошо, что мы тут все вместе. Надо начать встречаться. А то мы, как рыбы, в редакционном аквариуме сдохнем. Ну, сволочь с печаткой, иди-ка сюда… Ну расскажи мне, Расскажи, какой ты и как ты дошел до жизни такой?»

И кудреватые буквы побежали по чистой странице.

***

– Где же ты пропадала? – кричала матери Мариша, когда Полина наконец добралась до дверей ее новой квартиры.

– Я же тебе говорила, что Сене надо купить шерстяную рубашку, он после плеврита слабый… Вот я и пошла искать. А там давали – посмотри, Маша,– вот эти пончи… Я же чуяла, что Светке такое хотелось…

– Красивая расцветка. Как раз для Светки. Раздевайся и попей чаю. Или кофе? У меня растворимый.

– Я тебе такое, Мариша, скажу,– певучим своим говорком протянула Полина, снимая ботики,– ни за что не поверишь. Я б сама, если б мне такое предсказали, в очи бы плюнула. А тут – на тебе. Я свого первого чоловика бачила.

Когда Полина взволнована, она всегда переходит на смесь украинского с русским. Мариша знала это с детства. И сейчас она с любопытством посмотрела на мать.