Вера и Марина Воробей - Не надо меня прощать

• Название: Не надо меня прощать
• Автор: Вера и Марина Воробей
• Жанр: Детская проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-353-02181-9

В класс, где учатся наши герои, пришла новенькая – Зоя Колесниченко.

Ее появление в классе произвело настоящий переполох: она принесла в школу кота, которого не с кем было оставить дома, а один он орал так, что жаловались соседи.

Очень скромная и стеснительная по натуре, Зоя неожиданно для себя впервые в жизни влюбилась в Вадика Фишкина, который давно и безнадежно влюблен в признанную красавицу Лу Геранмае. Будет ли Зоина любовь взаимной? Поймет ли Фишкин, что внешность не главное, когда речь идет о любви?

---

Ни о чем больше не спрашивая, Татьяна Ивановна взяла сумку и, накинув синюю джинсовую куртку с капюшоном, вышла из квартиры.

– Так, что еще? Немного духов не помешает… Может, туфли на каблуке надеть? Нет, слишком парадно, ладно, пусть тапочки остаются, я все же дома… Так, чайник поставить, чтобы сразу был горячий… – бормотала Зоя, суетливо носясь по квартире. Нервы ее были взвинчены до предела, глаза горели лихорадочным блеском. – Ой! Я же книжку забыла поискать, вот растяпа! Так, на полках ее нет, в секретере тоже нет. Где же она может быть? Ага, вот она, в тумбочке, вместе со словарями и атласами.

Зоя присела на корточки и извлекла из-под тяжелого толкового словаря небольшую книгу в темно-зеленом твердом переплете, которая принадлежала ее маме. На обложке был изображен горный пейзаж, а над ним крупными темно-синими буквами написано: «В стране странностей».

Звонок прозвучал так резко и неожиданно, что Зоя вздрогнула: так всегда – даже если очень ждешь звонка, он все равно застает врасплох.

Бросив еще раз пристальный взгляд в бабушкино трюмо, она распахнула дверь. Так и есть, на пороге стояла мечта всей ее жизни – Вадик Фишкин собственной персоной.

– Привет! Ну что, нашла книжку?

– Нашла… ты проходи… Хочешь, я тебе свою комнату покажу? – бодро воскликнула Зоя, чутко уловив, что как только ее любимый получит желаемое, то немедленно испарится.

«Стесняется», – с нежностью подумала она, а вслух повторила:

– Проходи…

– Зачем? – искренне удивился Фишкин. – Я спешу. Меня внизу Колька Пустошкин из десятого «А» дожидается. Решили в кино махнуть, там клевый боевичок идет… Надо оттянуться после трудовой недели.

– Ты ж говорил, что сегодня над рефератом работать будешь, – кокетливо сощурилась Зоя.

– Да ладно, успеется, – отмахнулся Вадим. – Ну, давай тащи свой «источник знаний».

– А давай чаю попьем? Сейчас бабушка тортик принесет…

– Какой еще тортик? Слушай, запарила ты меня… Даешь книжку или как? – В голосе Вадима явно слышалось раздражение.

Зоя почувствовала, как нелепо прозвучало ее предложение, и немедленно залилась краской. «Вот дура, человек говорит, что спешит, а я со своим чаем лезу», – устыдилась она.

Больше поводов для удерживания Фишкина у нее не было. Секунду помедлив и ничего умного не придумав, Зоя с упавшим сердцем поплелась за книгой.

– На, держи… Можешь не торопиться, я ее уже много раз читала.

Фишкин уже собрался выйти на лестничную клетку, когда дверца платяного шкафа, видневшегося из комнаты, скрипнула и из его недр лениво выполз Чак. Видимо, он услышал голоса в прихожей и решил проверить, не собираются ли его оставить одного. Красавец-кот с достоинством прошествовал к хозяйке и стал тереться об ее светлые брюки.

– Британец! – оживился Фишкин. – Тот самый? Чем ты его кормишь, такого здоровущего?

Зоя, обрадовавшись, уже открыла было рот, чтобы изложить ежедневный рацион Чака, но тут же поняла, что вопрос был чисто риторическим.

– Ну, бывай, толстый, покедова! – попрощался с котом Фишкин и, небрежно кивнув Зое, помчался вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Захлопнув за Вадимом дверь, Зоя в полнейшем отчаянии плюхнулась в кресло. Она была раздосадована и обозлена. Злилась она в основном на себя саму. Сейчас, взглянув как бы со стороны на разговор с предметом своей тайной, как ей казалось, любви, она придирчиво анализировала каждое слово и каждый взгляд Вадима.

Правда, «взгляд» – это громко сказано, так как пытаться поймать бегающий взгляд Фишкина – дело безнадежное. Но влюбленную девушку эта не очень-то приятная особенность избранника абсолютно не смущала.

«Я просто клиническая идиотка! – в полном отчаянии накручивала себя Зоя, еле сдерживая подступившие к глазам слезы. – Навыдумывала какие-то отношения… чай с пирожными… Ему на самом деле нужна была книга и ничего больше! Он и обратился ко мне в самую последнюю очередь, сам же сказал, что всех уже обзвонил… А я, как полная дура, вырядилась, хорошо еще, на каблуки не взгромоздилась, вот прикольно смотрелась бы! Да он вообще не взглянул на меня ни разу, коту больше внимания уделил, чем мне… Еще и бабулю заставила за дурацким тортом бежать, вот стыдобища!»

Когда вернулась Татьяна Ивановна, держа в руке картонную цветную коробку, перевязанную веревочкой, Зоя находилась в самом разгаре самобичевания. Она мрачно посмотрела на коробку с тортом и, подняв на бабушку покрасневшие от слез глаза, виновато пробубнила:

– Ба, ты прости меня, ладно? Не нужен никакой торт… уже… Ты лучше скажи, ба, почему меня никто не замечает? Я что, такая неприметная или причина в чем-то другом? Может быть, у меня энергетика какая-нибудь дико отрицательная?

– Зоенька, девочка моя… – Татьяна Ивановна не смогла сдержать улыбку. Она поставила коробку с тортом на стол, подошла к внучке. – Энергетика у тебя что надо и внешность твоя здесь ни при чем… Помнишь, я говорила тебе, что первая любовь очень часто бывает невзаимной. Да и не первая тоже, если разобраться… – Бабушка провела рукой по Зоиным волосам. – И никакая ты не неприметная, а совсем даже наоборот. Ты достаточно привлекательна, чтобы нравиться ребятам, в тебе есть обаяние, и глаза у тебя хорошие, уж я-то вижу. Просто так бывает в жизни и, к сожалению, ничего с этим не поделаешь.

– Но если все так, как ты говоришь, почему я для него пустое место? Почему именно я? Почему, ба? – У Зои не было ни сил, ни желания прятать от бабушки свои чувства, тем более что ей было ясно: мудрая бабуля уже все поняла с полуслова.

– Хочешь совет? – Татьяна Ивановна лукаво посмотрела на Зою, выдержала паузу и продолжила, чуть понизив голос: – Постарайся выделиться из толпы хоть чем-нибудь. Мне кажется, в этом возрасте мальчишки падки на яркость, неординарность. Кстати, а ты уверена, что именно этот человек тебе нужен?

– Да, бабуля, именно этот! Он самый лучший, самый-самый, понимаешь? – дрожащим от слез голосом заявила Зоя.

– Ну и хорошо… А теперь давай чай пить. С тортиком. Не зря же я аж в супермаркет за ним бегала! В булочной у нас одни булочки с маком, да и то вчерашние.

Спокойный тон бабушки, ее непоколебимая уверенность, что с внучкой все в порядке, что никаких таких дефектов ни во внешности, ни в чем-то другом у нее нет, пусть не надолго, но все же успокоили Зою, и, слабо улыбнувшись, она поплелась накрывать на стол.

Дождавшись, пока бабушка уйдет отдыхать в свою комнату, Зоя принялась бесцельно бродить из угла в угол. Ее мысли разбегались в разные стороны, а порой снова норовили умчаться в заоблачные дали, но усилием воли Зоя возвращала их на грешную землю.

«Хватит, намечталась уже, фантазерка! Получила по носу и правильно получила!» – снова распаляла себя Зоя, но уже без особой злости. Она схватила с полки первый попавшийся сборник Вознесенского и наугад раскрыла его.

Стихи не пишутся – случаются,
Как чувства или же закат.
Душа – слепая соучастница,
Не написал – случилось так…

«Как все-таки здорово он пишет! Максимум смысла при минимуме слов… И слова-то все самые обыденные, каждодневные, а такой грустью веет от них!» – мысленно удивлялась чужому таланту Зоя.

Ей вдруг захотелось самой выразить свои рвущиеся на свободу чувства в стихотворных строчках. Просто попробовать. А что, если и у нее получится? Зоя уже успела узнать, что ее одноклассница Галя Снегирева пишет хорошие стихи, и позавидовала ей, что называется, белой завистью. Она вообще была уверена, что Бог не дал ей ни одного таланта или просто даже способности к чему-нибудь, поэтому совершенно искренне восхищалась людьми, умеющими петь, играть на музыкальных инструментах, рисовать, танцевать, сочинять стихи и прозу, смешить публику или же, наоборот, заставлять ее рыдать. Неуверенность в себе и природная застенчивость катастрофически мешали Зое попробовать себя в творчестве. Но сейчас она, возможно впервые в жизни, испытала столь сильные эмоции, пусть даже со знаком «минус», которые оттеснили все ее комплексы и неуверенность в себе на задний план.

Зоя попыталась сосредоточиться, закрыла дверь в комнату и села в кресло. Вадим стоял перед ее мысленным взором, что называется, в полный рост. Она отчетливо «видела» его удлиненное лицо, густые блестящие волосы, даже зеленовато-серые глаза умудрилась разглядеть и запомнить. Наверное, она была единственным человеком в классе, сумевшим это сделать.

Постепенно процесс сочинительства любовной лирики захватил Зою всерьез. Ей нравилось подыскивать рифмы, эпитеты покрасочнее, слова, как можно точнее соответствующие ее внутреннему состоянию.

«Если получится плохо, ну, что ж, значит, я бездарь. Во всяком случае, ни одна живая душа о моем графоманстве не узнает. Это ж не танцы и не пение, когда ты весь на виду у публики… Это процесс, так сказать, интимный…» – успокаивала себя Зоя.