Стефани Блэйк - Обжигающий огонь страсти

• Название: Обжигающий огонь страсти
• Автор: Стефани Блэйк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-03909-Х

Двое мужчин сражаются за сердце золотоволосой Аделаиды Диринг, чья красота расцвела точно дикий цветок в деревенской глуши. Первый – мужественный, отважный Крег Мак-Дугал, сосланный в Австралию за преступление, которого не совершал. Второй – Джон Блэндингс, могущественный и властный богач. Двое мужчин одержимы страстью к одной женщине, готовы ради нее пойти на все. Аделаиде предстоит сделать трудный выбор, который решит ее судьбу…

---

– Ты… – Джон осекся. Окинул гостью оценивающим взглядом. – Ты тоже неплохо выглядишь. Но что… – Он никак не мог подобрать нужные слова, и Адди пришла ему на помощь:

– Через несколько дней я покидаю Парраматту, Джон, и хотела повидать тебя перед отъездом. – Она вдруг поникла и утерла рукавом лицо. – Но это очень трудный разговор для меня, Джон. И наверное, еще более трудный для тебя. Однако я буду вечно благодарна тебе, если ты сможешь простить… нет, позабыть… Боюсь, ни одно из этих слов не подходит… – Она закусила губу. – Я понимаю, что ты должен ненавидеть меня, но все же хочу, чтобы ты относился ко мне со снисхождением… Не уделишь ли ты мне несколько минут?.. Могу ли я поговорить с тобой? – Она прикрыла глаза. – Как сбивчиво я говорю…

К ее удивлению, Джон ответил совершенно непринужденно, более того – безо всякого ожесточения в голосе:

– Похоже, ты сильно смущена, Адди. Но, поверь, для этого нет никаких оснований. Заходи и садись. Мама, попроси, пожалуйста, Бриджет принести чай с пирожками…

– Нет-нет, пожалуйста, не надо. Для чего эти лишние хлопоты? – Адди в панике коснулась его руки.

Их глаза встретились, и никто из них не смог отвести взгляд.

– Какие там хлопоты? – возразил Джон. Он посмотрел на ее изящную загорелую руку, все еще покоившуюся на его руке. – Я вижу, ты все еще солнцепоклонница…

Адди покраснела, вспомнив о счастливых днях, которые они проводили вместе с Джоном, – лежали на стогах сена, на уединенных холмах, а на их молодые, бронзовые от загара обнаженные тела струились жаркие лучи солнца.

– Последние семь лет я провела на свежем воздухе, – пробормотала Адди. – Мы жили в глуши, далеко отсюда.

– Слышал-слышал. Звучит интригующе. Расскажи о своей жизни.

– Джон, да как ты можешь?.. – Элизабет была вне себя. – Как ты можешь находиться в одной комнате с этой…

– Хватит, мама! – отрезал Джон. – Аделаида – моя гостья. Пусть принесут чай… – Он развернул свою коляску – Пожалуйста, зайди в мою гостиную, Адди.

Она почему-то пыталась вспомнить начало старого детского стишка, оканчивавшегося словами: «…муху пригласил паук».[8] Джон подъехал к камину и развернулся к дивану.

– Садись, Адди, и расскажи мне все о себе.

Она села, сдвинув колени, нервно комкая в руке носовой платок.

– Рассказывать особенно нечего.

– Как это нечего? Слухи о твоих злополучных подвигах ходят по всей колонии. Говорят, вы с Мак-Дугалом покорили высочайшие вершины Голубых гор задолго до Грега Блэксленда и его ребят.

– Я думаю, что слово «злополучные» вполне уместно, Джон.

Он сардонически улыбнулся; его белые зубы сверкнули. Джон по-прежнему был поразительно красив.

– Уверяю тебя, в моих словах не было никакого злого умысла. – Он придвинул кресло поближе к дивану и погладил руку Адди. – Ради Бога, расслабься, успокойся. Ты заставляешь меня нервничать. Почему-то ведешь себя, как на похоронах. Поверь мне, я не покойник.

– Извини, Джон. Мне не так-то легко было приехать к тебе сегодня.

Откинувшись на спинку каталки, он пытливо смотрел на нее своими сверкающими темными глазами.

– Зачем ты приехала, Адди?

– Вероятно… – Она и сама не знала, зачем… – Вероятно, чтобы сказать тебе, как я сожалею о случившемся. И не только я, но и Крег. Ты очень пострадал физически, Джон, но и у нас остались незаживающие раны. Они все еще продолжают ныть.

– Да. Охотно тебе верю. И жить в глуши, в Неведомой стране, очевидно, не слишком приятно.

Адди промолчала, не желая разубеждать его в том, что их жизнь в Земном Раю – своего рода кара Божья. А ведь на самом деле это была счастливейшая пора в ее жизни.

– Но как я понимаю, у вас были и свои радости, – продолжал Джон. – У вас с Крегом двое замечательных детишек.

Адди передернуло от этих слов. Говорить о Джейсоне и Джуно с Джоном Блэндингсом было для нее крайне неприятно, создавалось впечатление, что именно дети являлись причиной всех несчастий Джона.

– Они для меня большое утешение, – уклончиво сказала Адди. – И радость для моих родителей.

– Да, конечно. Благодаря им твоя мать быстро поправляется. Я очень рад этому, – произнес Джон торжественным тоном. – К сожалению, я теперь редко вижусь с твоими родными. И не потому, что я инвалид. Я регулярно посещаю Сидней. Бываю в музыкальном зале. Хожу в театр. Со времени твоего отъезда столица заметно изменилась к лучшему. У нас есть несколько театральных трупп, очень, кстати, неплохих. И репертуар у них приличный: Шекспир, Марлоу, Вольтер. – Он погладил свежевыбритый, с синевой, подбородок. – Дело в том, что после произошедшего со мной… – тщательно подбирал он слова, – несчастного случая наши родители прекратили общение.

Адди предпочла отмолчаться. В этот момент появилась Бриджет с чашками чая на серебряном подносе, и она с облегчением вздохнула.

Когда служанка удалилась, беседа приобрела вполне светский характер. По молчаливому согласию они избегали тем, которые могли иметь хоть какое-то отношение к тому, что Адди мысленно называла «трагическим треугольником».

– О Боже! – воскликнула Адди, когда старинные часы в углу пробили четыре. – Мне уже пора возвращаться, Джон.

– Нет-нет. – Он схватил ее за руку. – Ты должна остаться и пообедать с нами.

Ее щеки вспыхнули.

– Не могу, Джон. Ты должен считаться с чувствами своей матери по отношению ко мне. Я не хочу оказаться в неловком положении.

– Сперва она, может быть, и будет дуться, но очень скоро оттает, вот увидишь.

Адди высвободила свою руку.

– Нет, я не смогу остаться. Но я рада, что встретилась с тобой, что повидала тебя. – В ее голосе прозвучала искренняя благодарность. – Ты очень благородный и незлопамятный человек, Джон. И я должна извиниться перед тобой за то, что… – Она запнулась.

– Считала, будто я злобный, мстительный, корыстолюбивый подлец. – Он рассмеялся, заметив, как она сконфузилась. – Ничего удивительного, что ты так думала. Сначала я и в самом деле был таким. Безумно ревновал тебя к Мак-Дугалу. А когда мне сказали, что я на всю жизнь прикован к этому креслу…

Джон в задумчивости уставился на подлокотник. Дважды провел ладонью по полированному дереву.

– Вот это кресло… В нем есть нечто большее, чем может показаться. Оно, это кресло, замечательный учитель, наставник. Последние семь лет вся моя жизнь – во всяком случае, часы бодрствования – проходила в этом кресле. Сколько времени на размышления… Я сумел многое понять в себе… Так слепые обретают некое шестое чувство, позволяющее им постигать окружающий мир.

Слушая монолог Джона, Адди чувствовала, что в ней совершается какая-то перемена, какая-то странная метаморфоза, она испытывала глубокое эмоциональное потрясение.

– Джон, я… я даже не знаю, как благодарить тебя. Ты… – Она осеклась и уткнулась лицом в ладони. И вдруг почувствовала, как Джон осторожно гладит ее по волосам.

– Адди, моя дорогая, изумительная Адди, я не могу видеть, как ты страдаешь из-за меня.

– Нет, Джон, это не совсем так. Я полна радости и… – Она едва удержалась, чтобы не добавить: «И любви к тебе». Самое удивительное, что это было правдой. В этот момент она и в самом деле любила Джона Блэндингса. Не так, конечно, как Крега, а так, как своего брата Джейсона.

– И?.. – переспросил Джон, словно угадав, что она собиралась сказать.

– И благодарности к тебе за то, что ты избавил меня от чувства вины.

– Тогда ты не должна уезжать. По крайней мере так быстро.

– Нет, я должна уехать, Джон, – проговорила она с сожалением в голосе. – Мне трудно объяснить, почему, но должна.

– А что тут объяснять? Ты должна вернуться к своему… – Джон намеренно сделал паузу, желая показать, что не собирается величать Крега мужем. Сложив ладони, он переплел пальцы. – Должна вернуться к Крегу. Это нетрудно понять. Но не могла бы ты отложить свой отъезд хотя бы на три недели?

– Три недели? – Она нахмурилась. – Почему именно на три?

– Потому что двадцать четвертого числа этого месяца твои мать и отец отмечают двадцать пятую годовщину своей совместной жизни. Неужели ты забыла?

Это напоминание очень удивило Адди. За семь лет, прожитых вдали от так называемой цивилизации, они успели отрешиться от всех условностей. Дни рождения, годовщины, даже Рождество превратились в смутные воспоминания. Аделаида не помнила даже точных дат рождения своих детей, только месяц и год.

– Боже! Я совсем забыла! – воскликнула она.

– Дело в том, Адди, что мои родители хотели бы помириться с твоими. Во всяком случае, они не имеют никакого отношения к тому, что случилось со мной. Поэтому решили устроить праздник в честь твоих матери и отца. Ты не можешь уехать из Парраматты накануне такого торжества.

– Наверное, ты прав, – кивнула Адди. – Мне придется задержаться на три недели.

– Вот и чудесно. – Он взял ее за руки и улыбнулся. – Этот праздник будет иметь особое значение. Для меня очень важно восстановить нашу дружбу, Адди.