Фрэнк Херберт - Бог-Император Дюны

• Название: Бог-Император Дюны
• Автор: Фрэнк Херберт
• Издательство: Амбер Лтд
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-88358-030-0

Три с половиной тысячи лет Империей правит один и тот же человек, вернее существо, ибо Лето II все это время переживает устрашающий метаморфоз, превращаясь в песчаного червя. Но это вынужденная жертва: только такая телесная оболочка позволяет ему оставаться в живых уже тридцать пять столетий, более того — считаться Богом. Все это время он пользуется своей политической, религиозной и экономической властью, чтобы закрепить человечество на Золотом Пути.

Создана исключительно женская армия — так называемые Говорящие Рыбы. Грандиозная экологическая трансформация Арракиса фактически завершена — на планете теперь есть реки, озера и леса. Нет только фрименов и песчаных червей, производивших Пряность. Последняя пустыня — Сарьир, где Лето II любит проводить свое время. Космическая Гильдия на коленях, Бене Гессерит вынуждены смириться с существующим порядком. Икс сотрудничает с Императором. Но есть и мятежники, и что самое удивительное, они прекрасно вписываются в загадочные планы Лето II. Бене Тлейлаксу воспроизводят для Императора бесчисленных гхола Дункана Айдахо. Сам Лето II занят, среди прочего, собственной генетической программой. Сиона Атрейдес — ее звено. И есть еще Хви Нори, посол Икса. Как повлияют они на судьбу Бога-Императора?

* * *

Перевод Алексея Биргера.

---

— Нет. У меня есть свои потребности. Он это знает. И не причинит вреда никому из нас.

— Но он…

— Он не уничтожит МЕНЯ. И поймет, что если он причинит какой-нибудь вред тебе, то это будет уничтожением меня.

— Как ты можешь выходить за него замуж?

— Милый Данкан, разве ты не понял, что он нуждается во мне больше, чем ты?

— Но он не способен… я имею ввиду, не можешь же ты на самом деле…

— Для меня будет не возможно испытать с Лито такую же радость, которую мы нашли друг в друге. Для него это не возможно. Он мне в этом признался.

— Тогда почему нельзя… если он тебя любит…

— У него более великие планы и более великие нужды, — она потянулась и взяла правую руку Айдахо в свои. — Я поняла это с тех пор, как впервые начала изучать его. Нужды более великие, чем есть у любого из нас.

— Какие планы? Какие нужды?

— Спроси его.

— А ТЫ знаешь?

— Да.

— Ты имеешь ввиду, что веришь в эти истории о…

— В нем есть честность и доброта. Я знаю это по тому, что мне подсказывают о нем мои чувства. Сотворенное из меня моими икшианскими хозяевами, превратило меня, по-моему, в особый реагент, позволяя мне узнавать больше, больше, чем им даже хотелось бы.

— Значит, ты веришь ему! — обвиняющим голосом сказал Айдахо. Он попытался высвободить свою руку.

— Если ты пойдешь к нему, Данкан, и…

— Он никогда больше меня не увидит!

— Увидит.

Она притянула его руку к своему рту и стала целовать пальцы.

— Я заложник, — сказал он. — ты заставляешь меня страшиться… вы двое вместе…

— Я никогда не думала, что Богу будет легко служить, — проговорила она. — Но просто не думала, что это может оказаться настолько трудно.

~ ~ ~

Память имеет для меня занятный смысл — к которому, я надеялся, смогут приобщится и другие. Меня постоянно изумляет, до чего же люди прячутся от жизней-памятей своих предков, укрываясь от них за толстыми заслонами мифов. О нет, я не рассчитываю, что они будут стремиться к жестокой непосредственности всех до последнего моментов жизней — то, что должен испытывать я. Вполне способен понять, что они могут и не желать погрузиться во множество мелочных подробностей о жизни предков. У вас есть основания боятся, что моменты вашей жизни могут быть присвоены другими. Да, смысл там, внутри этих памятей. Мы несем с собой в будущее всех наших предков, словно живая волна, все надежды, радости и печали, муки и восторги нашего прошлого. Ничто внутри этих памятей не пребывает совершенно лишенным смысла или его влияния, до тех пор, пока хоть где-то существует хоть один человек. И всюду вокруг нас мы имеем эту светлую Бесконечность, навечно данную Золотую Тропу, которой мы можем постоянно клясться в нашей ничтожной, но вдохновенной преданности.

Украденные дневники

— Я призвал Тебя, Монео, по поводу донесений, поступивших ко мне от охраны, — сказал Лито.

Они находились в промозглом подземелье, месте, где, напомнил себе Монео, зарождались кой-какие самые болезненные решений Бога-Императора. Монео тоже слышал доклады. Он ожидал вызова весь день, и когда, вскоре после вечерней трапезы, этот вызов поступил, его на секунду охватил ужас.

— Это… это насчет Данкана, Владыка?

— Разумеется, насчет Данкана!

— Мне говорили, Владыка… его поведение…

— Поведение по повторяющемуся образцу, Монео?

Монео склонил голову.

— Если Ты так говоришь, Владыка.

— Сколько времени нужно Тлейлаксу, чтобы поставить нам другого?

— Они говорят, у них есть проблемы, Владыка. Может понадобится аж до двух лет.

— Ты знаешь, что рассказывают мне мои охранницы, Монео?

Монео задержал дыхание. Если Бог-Император проведал о последнем… нет! Даже Рыбословши были приведены в ужас этой дерзкой выходкой. С кем нибудь другим, кроме Данкана, женщины расправились бы по-своему.

— Ну, Монео?

— Мне сказали, Владыка, что он созвал всех поголовно и расспрашивал об их происхождении. На каких планетах они рождены? Кто их родители и как проходило их детство?

— Ответы его не устроили.

— Он напугал их, Владыка. Он был очень настойчив.

— Понимаю. Словно, без конца возвращаясь к одному и тому же, можно в итоге выдавить правду.

Монео было понадеялся, что это, возможно, все, озаботившее Владыку.

— Почему Данканы всегда это делают, Владыка?

— Так изначально был воспитан Атридесами их оригинал.

— Но как это отличается от…

— Атридесы состояли на службе у людей, которыми они правили. Мера их управления была в жизни тех, кем они управляли. Отсюда, Данканы всегда хотят знать, как живут люди.

— Он провел ночь в одной деревеньке, Владыка. Он побывал в некоторых городах. Он видел…

— Все дело в истолковании результатов, Монео. Без вывода свидетельство ничего не значит.

— По моим наблюдениям, он судит, Владыка.

— Мы все судим, но Данканы склонны верить, что это мироздание является заложником моей воли. И они знают, что нельзя творить неправедное во имя правоты.

— Если это то, что он говорит, Ты…

— Это то, что говорю Я, то, что говорят все Атридесы внутри меня. Мироздание этого не позволит.

— Но, Владыка! Ты не творишь неправедного!

— Бедный Монео. Ты не способен увидеть, что я сотворил бездну несправедливости.

Монео лишился дара речи. Он понял, что обманулся кажущимся возвращением Бога-Императора к мягкому спокойствию. Но теперь Монео заметил брожение изменений в этом огромном теле, то, насколько близок… Монео быстро оглядел центральную палату подземелья, припоминая многие смерти, произошедшие здесь, тех, кто здесь был похоронен.

«Пришло ли мое время?»

Лито задумчиво проговорил:

— Нельзя преуспеть, беря заложников. Это — форма порабощения. Один человек не может владеть другим. Мироздание этого не позволит.

Смысл этих слов проникал в сознание Монео — словно закипал на медленном огне — ужасающим контрастом с рокотом преображения, ощущаемого им в своем Владыке.

«Червь на подходе!»

Монео опять оглядел палату подземелья. Насколько же здесь хуже, чем в верхнем помещении башни! До безопасного убежища слишком далеко.

— Ну, Монео, у тебя есть, что ответить? — спросил Лито. Монео отважился прошептать:

— Слова Владыки просвещают меня.

— Просвещают? Ты не просвещен!

— Но я служу моему Владыке! — В отчаянии проговорил Монео.

— Ты провозглашаешь службу Богу?

— Да, Владыка.

— Кто создал твою религию, Монео?

— Ты, Владыка.

— Разумный ответ.

— Благодарю Тебя, Владыка.

— Не благодари меня! Скажи мне, что увековечивает религии!

Монео отступил на четыре шага.

— Стой, где стоишь! — приказал Лито.

Трепеща всем телом, Монео онемело покачал головой. Вот он и нарвался на не имеющий ответа вопрос. А не дать ответа накликать быструю смерть. И он ждал смерти, склонив голову.

— Тогда я тебе скажу, бедный слуга, — сказал Лито.

У Монео мелькнула робкая надежда. Он поднял взгляд на лицо Бога-Императора, заметил, что глаза у него не стекленеют… руки не подергиваются — возможно, Червь не так близко.

— Религии увековечивают смертную взаимосвязь: хозяин-слуга, — сказал Лито. — Они создают арену, привлекающую падких до власти гордецов, со всеми их недалекими предубеждениями!

Монео мог только кивнуть. Не трепещут ли руки Бога-Императора? Не скрывается ли потихоньку это ужасное лицо внутри своей рясы?..

— Тайные откровения бесславия, вот на что напрашиваются все Данканы, — проговорил Лито. — В Данканах слишком много сочувствия своим собратьям и слишком мало тех, кого можно так назвать.

Монео изучал голографические изображения древних песчаных червей Дюны, их гигантские рты, полные зубов — крисножей, вокруг пожирающего огня. Он обратил внимание на припухлости зачаточных колец на рубчатом теле Лито. Не увеличились ли они? Не откроется ли новый рот под укрытым рясой лицом?

— В сердце своем Данканы знают, — проговорил Лито, — что я умышленно пренебрег предостережениями Магомета и Моисея. Даже ты это знаешь, Монео!

Это было обвинение, Монео начал было кивать, затем замотал головой из стороны в сторону. Он подумывал, не попытаться ли ему снова попробовать отступление. Он уже знал по опыту, что назидания, произносимые таким тенорком, не обходя без очень скорого появления Червя.

— И какое же это могло быть предостережение? — спросил Лито. В его голосе звучала насмешливая беспечность.

Монео позволил себе чуть пожать плечами.

Голос Лито вдруг наполнил палату раскатистым баритоном, древний голос, говоривший сквозь века:

— Вы служите БОГУ, вы не слуги слуг!