Николай Трублаини - ШХУНА «КОЛУМБ»

• Название: ШХУНА «КОЛУМБ»
• Автор: Николай Трублаини
• Жанр: Детские остросюжетные

     Повесть Трублаини «Шхуна «Колумб» посвящена обороне Родины, героической борьбе советской молодежи против шпионов и диверсантов, засылаемых из-за границы.

---

Пилу надо было использовать во вторую очередь — для прорезывания отверстия такого размера, чтобы в него мог пройти человек.

Стенку камеры просверлили очень легко. Но не так легко было с лодкой. Крепкая сталь просверливалась медленно. Сверло быстро нагревалось, и приходилось прекращать работу, чтобы оно остыло. Варивода для удобства выпилил в оболочке камеры отверстие в половину квадратного метра. Теперь на случай отрыва камеры от лодки водолаз и врач надели рейдовые маски, хотя вряд ли они спасли бы людей при подобной аварии.

Только после двухчасовой работы Варивода почувствовал, что сверло прошло сквозь броню лодки. «Если там воздух, все хорошо, а если вода?» Водолаз попросил спутника приготовиться закрыть струю, которая ударит, если они попали на воду. Потом он медленно вытащил сверло, и из скважины действительно ударила струя, но не воды, а воздуха. Это был тяжелый воздух. Доктор закричал в телефон, чтобы усилили вентиляцию. Стрелка манометра сразу запрыгала: очевидно, из лодки выходил сжатый воздух. Кроме того, свежий воздух с поверхности тоже увеличивал давление. Для действенной очистки приходилось то накачивать воздух в трубопровод, то выкачивать его наверх по тому же трубопроводу. Такая операция присутствующим в камере была мало приятна. Минут через пятнадцать атмосфера несколько очистилась и давление сравнительно уравновесилось.

Прошло еще два с половиной часа, пока водолаз наконец прорезал в лодке отверстие более чем в половину квадратного метра. На поверхности моря наступала ночь, когда Варивода известил, что переходит в подводную лодку.

Освещая себе путь электрическим фонарем, он пролез туловищем вниз, затем спустился на руках и стал на палубе какого-то помещения подводной лодки. Это был отсек, отделенный от других помещений задраенными люками. Кто знает, можно ли выдраивать хоть один из них! Если за люком вода, то она сразу зальет и это помещение и декомпрессационную камеру. Водолаз стал прислушиваться. Ему показалось, будто под ним раздался какой-то шорох. Он лег и приложил ухо к палубе. Шорох продолжался. Он постучал, но ответа не получил. Наоборот, шорох совсем затих. «Может быть, крыса», — подумал водолаз. Во всяком случае, этот шорох позволял с большей уверенностью открыть люк, соединяющий с нижним помещением. Только он был открыт, Варивода снова попал под струю тяжелого воздуха. «Людям нужен свежий воздух», — подумал водолаз и крикнул доктору: сообщить наверх, чтобы снова начали воздухоочистительные операции. Врач поддерживал связь с поверхностью. Варивода уже смело опустил ноги в люк и, держа фонарь над головой, стал спускаться. Помещение было невысокое — он сразу же достал ногами до палубы — и, оставив фонарь наверху, очутился в темноте, под освещенным люком. В этот момент рядом раздался смешок, заледенивший кровь в жилах. Рядом кто-то тихо, зловеще хихикал сквозь зубы. Это был смех безумного.

Варивода схватил фонарь, выставил его перед собой и осветил маленькую каюту. На расстоянии шага от себя он увидел человека. Он полулежал на столе, смотрел перед собою страшными, ничего не понимающими глазами и сжимал в руке нож.

— Формула профессора Ананьева… — проскрипел сумасшедший, и глаза его страшно засверкали.

Глава X

ВЗЛЕТ НА ПОВЕРХНОСТЬ

Теплая южная ночь сошла на море, мерцали звезды, смотрел с неба полумесяц, освещая флотилию маленьких судов: эсминец, пароход, шхуну и два баркаса. Между ними иногда проплывали шлюпки или байдарки. Тихо плескалась маленькая волна. Над морем царила тишина. Третья смена водолазов вернулась с глубины и отдыхала на водолазных баркасах. Никто еще не спал и не собирался ложиться. Свободные от вахты краснофлотцы с «Буревестника» и моряки с «Пеная» стояли на палубах своих судов. На первом из них — комиссар, на втором — помполит каждые пятнадцать — двадцать минут, а иногда и чаще сообщали о новостях, приходивших из глубины восьмидесяти пяти метров.

На баркасах, одетые в скафандры и шлемы, склонились над трапами дежурные водолазы, готовые по первому приказу командиров опуститься на морское дно.

Тихо, почти шепотом, передавал Марко по телефону на шхуну известия из глубины моря. На «Колумбе» двое рыбаков и Зоря не отходили от репродуктора.

После сообщения доктора о том, что Варивода открыл люк внутри лодки, усиленно заработали помпы, нагнетая в камеру воздух и выкачивая его обратно. Врач молчал: в телефонной трубке не раздавалось ни одного звука.

— Водолаз лезет через люк в соседнее помещение, — сообщил врач.

Снова молчание.

— Алло! Прекратите подачу воздуха. В помещении, где исчез водолаз, слышу шум.

После этого молчание длилось почти минуту, хотя дежурный телефонист трижды запрашивал о самочувствии. Только на четвертый вопрос врач ответил:

— Водолаз нашел сумасшедшего.

Командир и комиссар не сказали ничего людям, стоявшим вокруг них.

— Какие принимаете меры? — спросил командир.

— Он его оглушил.

— Кто кого?

— Варивода — сумасшедшего. Я оставляю телефон и спускаюсь осмотреть больного. Здесь не хватает телефонного шнура, и мы на некоторое время прекращаем связь. Продолжайте вентилировать камеру.

После этого наступило молчание. Врач, очевидно, спустился в лодку, оставив телефонную трубку.

— Что? — спросил комиссар командира, чтобы передать командам судов новости.

— Оба вошли внутрь лодки.

Комиссар передал на суда последние новости. Сотни людей сдерживали дыхание, ожидая известий из глубины. Прошла минута, другая, третья… прошло пять минут. Комиссар ни о чем не сообщал. Трое людей, связанных по телефону с декомпрессационной камерой, ничего не слышали. Казалось, там произошло какое-то несчастье. Но если бы вода прорвалась в камеру, был бы слышен шум. Может быть, в лодке слишком сжатый воздух и врач с водолазом в обмороке? Инженер приказал усилить вентиляцию камеры откачиванием воздуха.

— Алло!

— Кто? — сразу спросили трое слушателей.

— Варивода. В центральном посту управления нашел трупы. Дверь в командирскую каюту заперта изнутри. Переношу электросверло в лодку. Через пять минут дайте ток. Попробую пробить отверстие и выяснить, вода там или воздух.

— Скажите — быть осторожным, — приказал командир телефонисту.

— Есть быть осторожным!

Прошло еще полчаса. Месяц заходил. Трофимов до сих пор не давал краснофлотцам приказа спать. Он понимал — они все равно не заснут.

— Водолаз просверлил дверь командирской каюты, — послышался голос врача. — Оттуда выходит воздух.

— Как ваш… — Командир не договорил. Он чуть не сказал «сумасшедший», но опомнился и промолчал.

— Пришел в себя. На всякий случай связали ему руки. Я нашел у него страшные ранения руки — предплечья и ноги — от бедра до колена.

— Что делает Варивода?

— Пропиливает дверь в капитанскую каюту.

— Передайте, — обратился командир к комиссару, — что нашли одного пирата живым. Он пришел в себя.

— А девушка? — шепотом спросил комиссар.

Командир молчал. Сообщение о живом пирате было принято с интересом, но все думали о той, что писала записку, вложенную в аварийный буй.

Снова стало тихо. Прошел час. Трое людей, слушавших декомпрессационную камеру, ничего не говорили. Но через час командир распорядился спускать четырех водолазов с электросварочными приборами. Они получили приказ разрезать броню вокруг лодки, сделанную перед тем электросваркой, так, чтобы не зацепить стенок камеры и разъединить лодку и камеру после того, как Варивода изнутри заварит сделанный им разрез.

— Вахтенный, — сказал командир, — распорядитесь — бойцам спать. Поднимать камеру начнем не раньше чем через два часа.

Потом капитан-лейтенант передал трубку своему помощнику, взял за руку комиссара, и они подошли к профессору Ананьеву, который сидел на кнехте, возле пушки.

— Андрей Гордеевич, зайдемте ко мне в каюту, — попросил профессора командир.

А комиссар почувствовал в его голосе такую нежность, какой еще никогда не замечал у Трофимова.

Профессор встал. Чувствуя, что за этим приглашением кроется что-то важное, он шел, стараясь шагать твердо и не горбиться. Но колени его подгибались, а ноги почему-то дрожали. Комиссар взял его под руку и повел, поддерживая нежно и бережно.

Они вошли в маленькую каюту. Командир, как всегда, снял фуражку и положил ее на стол. Комиссар усадил Ананьева в кресло. В иллюминаторе каюты шелестел вентилятор. Командир выключил вентилятор, как будто тот мешал ему, и обернулся к профессору:

— Андрей Гордеевич, будьте мужественны, выслушайте меня. — Что-то сжало ему горло, он глотнул слюну. — Сейчас на поверхность поднимут декомпрессационную камеру. Там Люда… Она в тяжелом состоянии.

Профессор Ананьев не пошевельнулся, только глаза его расширились. Он смотрел на капитан-лейтенанта, точно что-то отгадывая.