Салли Боумен - Любовь красного цвета

• Название: Любовь красного цвета
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00635-7

Словно в густом лондонском тумане молодая журналистка Джини Хантер и ее друзья нащупывают нити, ведущие к исчезновению и гибели юных девушек из разных стран Европы. В ходе этих поисков постепенно проступает одна зловещая примета под романтическим названием «белая голубка» – так называется новый сильнодействующий наркотик. Заполучить его стремятся не только зеленые юнцы, но и сильные мира сего. Плата за обладание этими чудо-таблетками высока: это и любовь, и сама жизнь.

---

– Милая, – протянул он сладким голосом, – ну что же ты медлишь? Стреляй, не бойся. Ты все равно ничего мне не сделаешь. Карты однозначно сказали мне: ты промахнешься.

«А ведь верно, промахнется», – эта мысль вплыла в мозг Паскаля на волнах нестерпимой боли. Для такой уверенности не требовалось быть провидцем. Джини, всю жизнь ненавидевшая оружие, совершенно не умела держать пистолет.

«Беретту» надо было держать обеими руками. Однако Джини держала пистолет так, как может держать оружие только женщина, – хуже не придумаешь. Она, упершись задом в спинку кровати, держала пистолет в вытянутой руке. От тяжести пистолета и страха женская рука дрожала, и ствол выписывал в воздухе «восьмерки». Джини застыла от напряжения, ее глаза были устрашающе неподвижны, а лицо белым как снег. Стар сделал осторожный шаг вперед. Она вздрогнула. Откуда-то издалека до слуха Паскаля донеслись звуки: шаги, отдаваемые вполголоса команды. Воздух сгущался, как перед грозой. «Молодцы, только опоздали немножко», – отрешенно подумал он, будто сейчас решалась вовсе не его судьба, а судьба какого-то другого человека. Паскаль снова попытался встать на ноги. Стар сделал еще шаг вперед. Его лицо излучало теперь уверенность. Эта уверенность струилась от него, как тепло от раскаленной спирали.

– Ах ты, дырка грязная, – заговорил он тихим, почти задушевным голосом. – Знаешь, что я сейчас сделаю? То, что раньше не доделал. А дружок твой сраный посмотрит. Узнаете у меня сейчас, почем фунт лиха. Оба узнаете. Но особенно ты, потому что, когда я кончу, ты пожалеешь, что родилась на свет. Мозги из тебя вышибу! На колени, сволочь! Отдай пистолет, сука!

Прижавшись к спинке кровати, Джини с остановившимся сердцем смотрела, как он приближается к ней. Стар прошел три метра. Эти несколько мгновений показались ей вечностью. Она ясно видела все до мельчайших деталей: эту разгромленную комнату, сломанную руку Паскаля, кровь, струившуюся по его помертвевшему лицу. Он все пытался встать на ноги, а Стар подходил к ней все ближе и ближе с противной улыбкой на мокрых губах. Эти мокрые губы так не вязались с его божественным ликом…

В голове ее запищал тоненький голосок. Он втолковывал ей, что Паскаль не успеет встать, не успеет защитить ее. И никто не ворвется сейчас в розовую спальню сквозь окна и дверь. Помощи ждать было неоткуда. Таким образом, можно было считать, что здесь остаются только двое: она и приближающаяся к ней зловещая тень, отдаленно похожая на человека. Да еще этот тяжелый пистолет в ее руке, в котором патроны на исходе, если уже не кончились. А это значило, что у нее нет права на промах.

Стар между тем все шел к ней, изрыгая в ее адрес ругательства одно ужаснее другого. Неизвестно, чем бы это закончилось, однако он допустил одну маленькую ошибку. Проходя мимо Паскаля, Стар пнул его ногой. И тогда все стало предельно легко и просто. Джини положила палец на спусковой крючок. Сейчас она была уже далеко отсюда – она стояла на мосту в Амстердаме, ощущая, как все ее существо наполняется чудодейственной, непобедимой силой. Это была великая женская сила – сила, заключавшаяся в матери Аннеки, сила, дремавшая до поры в самой Джини. Эта сила помогала превозмочь все, включая панический страх и жалость. И потому, когда Стар был уже в полутора метрах от нее, Джини выстрелила. Пистолет подпрыгнул в ее руке.

Пистолет дергался словно живой, а она все продолжала стрелять. Джини видела, что промахивается. Стар был огромен, он приблизился к ней почти вплотную, в него невозможно было не попасть, но тем не менее он упрямо шел на нее. Съежившись, Джини вцепилась в рукоятку пистолета обеими руками и в тот момент, когда Стар уже потянулся к ней, выстрелила прямо в кровавые пятна на его груди.

То, что за этим последовало, было поистине ужасным. Он отшатнулся, округлив от удивления глаза, и содрогнулся всем телом. Джини стреляла, а он плясал, дергаясь мелко и резко, точно марионетка. Она остановилась, ожидая, когда закончится этот жуткий танец. И он снова надвинулся на нее.

Джини в отчаянии нажала несколько раз на спусковой крючок, но вместо выстрелов последовали лишь сухие щелчки. Зажмурившись, она ждала, когда это чудовище схватит ее. Лишь одна мысль трепетала в ее сознании: «Промахнулась, промахнулась… Теперь крышка нам обоим, Паскалю и мне».

Джини повернулась к Паскалю, мысленно прощаясь с ним. И тут внутри у Стара что-то забулькало, будто он полоскал горло. Она изумленно вытаращила на него глаза. Он повалился на колени и начал лихорадочно ощупывать себя, словно по нему бегало какое-то проворное живое существо: сначала оно копошилось у него на животе, потом перебежало на грудь и наконец подобралось к горлу. Остановив тускнеющий взгляд на Джини, Стар разинул рот, очевидно, собираясь что-то сказать, однако слова застряли у него в глотке.

Боковым зрением она видела, как поднялся наконец Паскаль, как подошел к ней, как взял из ее руки пистолет. Наверное, отбросил в сторону. Этого Джини уже не видела. Потому что ее внимание было сосредоточено на лице Стара. Напряженно наблюдая за его кривившимися губами, она ожидала, что же он скажет. Из его рта хлынул фонтан крови. Широко раскинув руки, Стар упал лицом вниз. Но Джини продолжала смотреть на него, полностью уверенная, что он встанет.

Паскаль бережно обнял ее за плечи. В спальне наступила кромешная тьма. В соседней комнате надрывался телефон. Кто-то неподалеку крушил стекла в окнах.

– Не смотри, Джини, не надо, – раздался в ушах Джини голос Паскаля. – Просто стой. А я буду обнимать тебя. Сейчас все закончится.

– Я убила его? – спросила она.

«Несколько раз», – подумал Паскаль, но ничего не сказал, а только отвел ее в сторону. Комната наполнилась громкими голосами и топотом. Прижав Джини к стене, Паскаль прикрыл ее своим телом. Это было единственное, что он сейчас мог для нее сделать.

Потом дали свет. Джини оглянулась в последний раз, когда люди в черном торопливо выводили их с Паскалем из спальни. Мертвый Стар лежал среди обломков мебели, осколков стекла и фарфора. Его широко раскинутые руки были сжаты в кулаки. Возле левого кулака лежали маленькая фарфоровая статуэтка без головы и распятие, возле правого – разорванная фотография Марии Казарес. Кое-какие предметы во время драки вывалились из его карманов. Среди них была засаленная колода карт Таро. И коробочка с тремя «белыми голубками», которые он так и не успел использовать.

20

Роуленд ждал на улице. На город спускались серые сумерки, в который уже раз начинал накрапывать мелкий дождь. В этой полутьме до неприличия резким казался искусственный свет дуговых ламп. Сощурившись от нестерпимого сияния, он отошел в тень полицейских фургонов, откуда, несмотря на скопившуюся толпу репортеров и блюстителей порядка, ему хорошо был виден весь дом, где находилась квартира мадам Дюваль. Сейчас его внимание привлекали не окна, а широкие ступеньки лестницы под навесом. Роуленд знал, что Джини жива и невредима, однако хотел убедиться в этом собственными глазами. Он чувствовал, что не успокоится, пока не увидит ее.

Переживая скоротечный миг безмятежного спокойствия, который всегда наступает между шоковым состоянием и эмоциональным всплеском, Роуленд бесстрастно анализировал ситуацию, к которой оказался причастен. У него было такое чувство, будто он наблюдает сейчас за жизненными перипетиями какого-то кинематографического персонажа.

Роуленд отрешенно думал о том, что такое героизм. Он свято верил в то, что человеческий род еще не утратил окончательно этого высокого качества, хотя и знал, что многие считают подобную веру старомодной. Но как бы то ни было, он искренне восхищался человеческой отвагой в любом ее проявлении: и сила духа, и физическое мужество вызывали у него одинаковое уважение. Кстати, с его стороны тоже потребовалось определенное мужество, чтобы признать, что он в долгу у Паскаля Ламартина, раз тот сумел уберечь Джини.

– Они спустятся через несколько минут. – Мартиньи возник около него словно из пустоты. Пытаясь согреться, он потоптался на месте, вытащил сигарету и закурил, посмотрев на Роуленда долгим взглядом.

– Женщины… Они такие непредсказуемые, не правда ли? Помните, когда мы слушали? Мы ведь все были уверены, что она не выстрелит.

– Да.

– Гм, на нее, видимо, что-то нашло. Она всадила в него двенадцать пуль. Не хотел бы я быть на месте патологоанатома, когда его доставят в морг.

– Да уж.

– Все эти лохмотья, развороченные внутренности… Бр-р-р! – Полицейский передернулся и швырнул окурок в урну. – И мне казалось, что все уже кончено. Что это, по-вашему, было? Страх?

– Или злость.

– Возможно.

Мартиньи пошел прочь, но, сделав несколько шагов, остановился и обернулся к Роуленду.

– У вас такой вид… Хотите выпить? Я мог бы для вас что-нибудь достать: коньяку, виски? Вам это явно не повредит.