Салли Боумен - Любовь красного цвета

• Название: Любовь красного цвета
• Автор: Салли Боумен
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00635-7

Словно в густом лондонском тумане молодая журналистка Джини Хантер и ее друзья нащупывают нити, ведущие к исчезновению и гибели юных девушек из разных стран Европы. В ходе этих поисков постепенно проступает одна зловещая примета под романтическим названием «белая голубка» – так называется новый сильнодействующий наркотик. Заполучить его стремятся не только зеленые юнцы, но и сильные мира сего. Плата за обладание этими чудо-таблетками высока: это и любовь, и сама жизнь.

---

– То, что ты сказала сегодня моей матери… – Девочка на мгновение замялась. – Это правда? Это правда, что именно Стар посадил Аннеку на иглу?

– Да, правда. Я беседовала с одним человеком в Англии – мужчиной, который довольно часто встречался со Старом. Он дважды видел с ним твою сестру. Тогда она уже полностью зависела от героина, и именно Стар снабжал ее этой дрянью. Он же обычно помогал ей колоться.

– Но ты не говорила этого моей матери.

– Верно, – вздохнула Джини. – И ты, наверное, сама догадываешься, почему.

– Догадываюсь…

Джини отвела глаза в сторону. Она словно наяву слышала голос Митчелла. Если верить ему, Стар брал за Аннеку по двадцать фунтов за один раз. Это было, когда Митчелл впервые с ней познакомился. Через несколько месяцев, когда он увидел девушку в следующий раз, цена упала вдвое. А значит, для того, чтобы наскрести денег на очередную порцию, ей приходилось принимать вдвое больше мужчин. Стар утверждал, что таким образом преподает Аннеке закон спроса и предложения. Экономика, выпускной курс.

– Нет, ты прикинь, – говорил Митчелл в приливе праведного гнева, – в первый раз она удовлетворила меня на все сто. А во второй – хрен с маслом! Грязная, вонючая, вшивая… Наркоманка, ясно тебе? И глаза мертвые, какие только у наркоты бывают. Потому что на уме у этих свихнувшихся только одно – как бы ширнуться. Зомби, да и только. А Стару нравилось – прямо-таки угорал от этого. Нашел себе развлечение…

Этого говорить было нельзя, ни в коем случае, даже намеками. Джини снова повернулась лицом к Фрике, и они посмотрели друг на друга. Должно быть, по ее лицу девочка догадалась о чем-то – хотя Джини и не была до конца уверена в этом, – но как бы то ни было, молчание оказалось средством более действенным, чем увещевания. Фрике внезапно заговорила.

– Она познакомилась с ним во Франции, – выдавила из себя сестра Аннеки, – во время той самой школьной поездки, о которой говорила мать. Это было в феврале прошлого года, месяца за два до того, как она с ним сбежала. Они встретились в Париже, сама не знаю, где именно. Может, в каком-нибудь выставочном зале или в музее, в кафетерии. Парень оказался шустрым – быстренько все обстряпал, потому что во время этих школьных экскурсий не очень-то разгуляешься: постоянные переклички, как в концлагере, учителя повсюду шпионят. На то, чтобы познакомиться, у него всего-то и было минут пятнадцать-двадцать – до следующей проверки. Но ему и этого хватило. Он дал ей свой адрес. Аннека ему потом писала. Она сама мне призналась: познакомилась, мол, с крутым парнем и теперь пишет ему, а он ей отвечает.

– Она адресовала свои письма во Францию?

– Не знаю. Аннека говорила, что он все время переезжает с места на место. Она и сама стала таиться ото всех, с тех пор как с ним познакомилась. Почти совсем перестала откровенничать, в основном намеками изъяснялась… Но Аннека даже слова не обронила насчет того, что они с ним что-то там замышляют, что она собирается с ним сбежать или еще что-нибудь. Если бы я знала, то, конечно уж, сделала бы что-нибудь. Не такая я дура. Может быть, даже отца предупредила бы…

Она снова замялась, нерешительно глядя на Джини. А затем, окончательно решившись, полезла в свой школьный рюкзак и достала оттуда пачку разнокалиберных листков, скрепленных одним зажимом.

– Вот, – пихнула Фрике импровизированную тетрадку через стол. – Записная книжка Аннеки. – Это из-за нее она мне позвонила в первый раз. Она была перепугана до смерти – из-за книжки этой.

Джини смотрела на девочку, лицо которой стало красным, как помидор. Она осторожно коснулась потрепанных страниц, испещренных именами, телефонными номерами и адресами.

– Где ты нашла это, Фрике?

– В тайнике. У нас в чулане одна половица поднимается. Под ней Аннека хранила свой дневник. Там же она прятала противозачаточные пилюли, иногда «травку». Письма Стара и дневник она захватила с собой, а книжку забыла. Ты хочешь взять ее? Признайся, ведь хочешь – я по твоему лицу вижу…

– Да, хочу.

– Ну и бери. Держи. Покажи полиции. Мне теперь на все наплевать. Аннека так боялась, что ее записную книжку найдут, если после ее побега в доме будет обыск. И я спрятала эту книжку ото всех. Но когда я поняла, что Аннека не вернется, я прочитала ее записи. Я эту книжку, наверное, раз сто перечитывала.

– Думаешь, его адрес здесь? Она именно поэтому так волновалась, когда звонила тебе? Поэтому просила тебя спрятать книжку?

– Да, – прерывисто вздохнула Фрике, закуривая очередную сигарету. – Только нет его здесь. Или просто я не могу найти. В этой книжке вообще нет ни одной записи, где упоминался бы Стар. Здесь куча разных имен и адресов. Все ее друзья по переписке – из Франции, Германии, Италии, Англии, Бельгии, Америки, Африки… Она с девяти лет этим увлекалась, и каждую неделю ей приходило по семь-восемь писем. Ищи его, если хочешь. Но говорю тебе: пустое это занятие. Иголка в стоге сена.

Джини неторопливо переворачивала листки. Это была типичная записная книжка девочки-подростка – засаленная, с какими-то рисунками, исчерканная вкривь и вкось. Часть записей была сделана от руки, часть – на пишущей машинке.

– Послушай, Фрике. Спасибо тебе, конечно. Но ты знаешь, я ни слова не могу разобрать по-голландски.

– А тут и разбирать нечего. Ведь он не голландец, в Нидерландах не жил. Ты иностранные адреса смотри. Тут все легко. Вот этот адрес, например, во Франции, а этот – в Сан-Франциско. Может, и найдешь чего. Ты же журналистка. Я так надеюсь…

Фрике, несколько минут назад олицетворявшая собой враждебность, теперь смотрела на нее умоляющим взглядом – так, будто Джини, наделенная сверхъестественными способностями, была ее последней надеждой. Однако Джини, не питавшая в отношении собственных возможностей особых иллюзий, не хотела чрезмерно обнадеживать девочку.

– Я попытаюсь, Фрике, обещаю тебе. Сегодня вечером я как следует просмотрю записную книжку. При необходимости ее изучат в здешней полиции. – На секунду она замолчала. – Но я думаю, ты понимаешь, что должна рассказать все своим родителям. Это крайне важно и для них, и для тебя самой.

– Понимаю, – опустила глаза Фрике, крутя в пальцах дымящуюся сигарету. – А они не убьют меня?

– Не думаю. Мне кажется, они тебя поймут. Они очень любят тебя, Фрике.

– Знаю. Ох, чтоб мне пусто было…

Фрике опять заплакала. Джини молча дожидалась, пока иссякнет и этот поток слез. Воспользовавшись паузой, она достала свой «журналистский инструмент» – диктофон и блокнот. Как и ожидалось, вид этих предметов придал девчонке определенную уверенность.

– Ты хочешь взять у меня интервью? Ты в самом деле думаешь, что я могу чем-то помочь? Я же говорила тебе, Аннека рассказывала очень мало.

– Но это не означает, что ничего не можешь рассказать ты. Постарайся припомнить все, что она говорила тебе, Фрике. Пусть даже самые мелкие детали, какими бы незначительными или не относящимися к делу они тебе ни казались. Такие подробности зачастую оказываются самыми важными.

– У меня хорошая память, я все помню.

В течение следующих десяти минут Джини с помощью девочки скрупулезно проследила всю последовательность событий: первая встреча в Париже, переписка, прибытие Стара в Амстердам, их отъезд вдвоем, два телефонных звонка от Аннеки, наступившее после них долгое молчание, месяцы тщетного ожидания и наконец известие о ее гибели. Слушая Фрике, Джини чувствовала, как каждое слово девочки странным эхом отзывается в глубине ее собственной души. Школьные поездки – что-то с ними было связано. Кажется, кто-то где-то недавно упоминал нечто подобное. Но Джини никак не могла вспомнить, кто именно и где.

– Так ты полагаешь, что Стар приехал в Амстердам специально, чтобы забрать ее? Я тебя правильно поняла, Фрике?

– Да. Я уверена, что он не бывал здесь прежде. Она сказала мне, что ждет его приезда. И очень волновалась, когда говорила о предстоящей встрече. Это было за день до того, как они уехали.

– По всей видимости, он имел на нее большое влияние, если ему удалось подбить ее на такой рискованный шаг.

– Очень большое. Это выглядело так, будто он призвал ее к себе. Приехал забрать то, что как бы принадлежало ему по праву. Он говорил ей, что искал ее всю жизнь и узнал в ту же секунду, как только впервые увидел. Вроде того, что это судьба, рок…

– И она верила. Но почему? Не потому ли, что ей было всего лишь четырнадцать и хотелось чувствовать себя особенной, единственной, отмеченной свыше?

– Наверное. Во время телефонного разговора она упомянула, что этот человек очень сильный. Она постоянно твердила это. Он гадал ей на картах Таро. Говорил, что может раскрыть ей ее собственную суть.

– Понятно. – Джини заглянула в собственный блокнот. Ее снова посетило странное чувство родства с Аннекой. Ей тоже было ведомо то пьянящее ощущение, когда как бы заново открываешь саму себя. Впервые Джини испытала его тогда, в Бейруте, с Паскалем. И с тех пор всякий раз, бывая с ним вместе, отчетливо видела себя со стороны – истинную.