Евгения Пищикова - Пятиэтажная Россия

• Название: Пятиэтажная Россия
• Автор: Евгения Пищикова
• Жанр: Прочая документальная литература

Сборник эссе Евгении Пищиковой, посвящённый художественно-документальному исследованию современного мещанства — т. е. простых людей, чья жизнь обыденна и не содержит, казалось бы, ничего достойного описания…

---

Итак, толстая женщина — неудачница. Юная красавица — удачница, и толстухе нет места на празднике жизни. Иди вон, корова, живот не растряси. Чего лезешь в бутик, чехлы для танков в другом магазине.

Мужчина должен (сообразно победительной жизненной философии) увеличиваться, укрупняться — наращивать либо объемы производства, либо мускулы, либо член. А женщина должна уменьшаться, стремиться к прозрачности. В идеале от женщины вообще не должно ничего оставаться, кроме больших сисек и больших добрых глаз.

Таков общепринятый взгляд на вещи, такова логика красоты и успеха.

Но есть ведь еще и логика жизни.

Толстая сорокалетняя женщина в России — символ власти. Ну, пусть не именно сорокалетняя — так скажем, от тридцати до пятидесяти с лишком. Лилия полевая в центнер весом, она и губернаторша, и председательница думского комитета, и чиновница. Бизнесвумен или так, средней руки, предпринимательница. Она и воспитательница в детском саду, и учительница, и завуч, и преподавательница в вузе. Главный бухгалтер, опытный продавец, коридорная в гостинице. Иной раз и офисная начальница, и пиарщица, и журналистка. Свекровь, наконец, теща. Известнейший же тип — сдобная подбористая дама с крутыми боками, с утрамбованным в приличный костюм животом, с добрым круглым лицом и беспощадными глазами.

И самая страшная власть, конечно, у воспитательниц детского сада и учительниц младших классов — эти такое могут с ребенком сотворить (и именно, верите ли, с мальчиком), что всю жизнь потом не расхлебаешь. Власть над ребенком — особая история.

Так кто же на самом деле толстая женщина — победительница или неудачница?

На этот счет у меня имеется своя собственная теория.

Толстая женщина — неудачница, если она, потолстев, остается женщиной, пытается играться в трепетные и страстные женские игры. И, напротив того, удачница и героиня — та дама, которая женщину в себе уничтожает. Не пытается заниматься собственной фигурой, а сама становится властной ФИГУРОЙ.

Помните ли у Гайдара, в прекрасной книжке «Тимур и его команда», хулигана Фигуру, который помимо всего прочего, виртуозно складывал фигу?

Так вот если женщина всем своим внутренним укладом, всем своим бытом, всем своим обновленным мировоззрением показывает фигу плотской женской жизни и мужскому миру, это ее победа. В противном случае — сельдерей и слезы.

Почему веет спокойствием от толстой женщины для художника Любарова? Потому что половая война для толстой женщины закончена. Мужчина более не враг и не объект желания. Он — объект жалости и заботы. НАСТОЯЩАЯ толстая женщина выбирает три главных пути новой, отделенной от пола жизни. Это путь власти, разума или материнства. Материнство — особая и наиболее интересная (потому что наиболее часто встречающаяся) ветвь новой жизни толстой женщины, тем более что смыкается с ветвью власти. Так, моя подруга однажды мне говорила: «Я никак не могла понять, почему я не могу победить свекровь. Казалось бы, она женщина, и я женщина. И я более полноценная (что она не может не признать) — более молодая, красивая, живущая в любви. И вдруг я поняла: моя свекровь — не женщина. Она — Мать. Об нее можно биться, как о бетонную стену».

Третий пол давно уже стал реальностью России. В нашей стране живут не только мужчины и женщины, живут еще великие толстые жены. Как бы нас обозвать? Тетки, бабищи, дамы?

Остановлюсь, пожалуй, на «дамах» — пока не придумается ничего лучшего.

Попытаюсь создать методологию «уничтожения в себе женщины». Поговорим об одежде — она штука разоблачающая, жизнь тела накрепко связана с вещевой культурой.

Принято считать, что «внутри самих женщин давно уже появился обобщенный мужчина-соглядатай, который оценивает женщину как телесное существо», и, соответственно, влияет как на женскую самооценку, так и на ее выбор «скрывающей — показывающей», дразнящей одежды. Так вот, для начала нужно убить в себе мужчину-соглядатая. Этот шпион Гадюкин убивается легко и с удовольствием: не нравится, и не надо. Далее следует уничтожить в себе страх «чуждого взгляда», так измучивший невротичку Лесли Ламберт. Только худые женщины живут внешней оценкой — толстая женщина свободна. Вы только представьте себе: закричать «Свободна, свободна!» — и поскакать по улице. Уже какая радость! При чем тут дефицит силы воли — я напрягаю всю свою силу воли, чтобы только не сесть на диету. Все, что есть здорового в мире, призывает меня к похуданию. Но, господа, а чего в мировом жизнеустройстве здорового? Мужчине, чтобы стать сторонним наблюдателем, нужно как минимум уйти в лес. А женщине достаточно потолстеть.

По тому, какую одежду избирает для себя толстая женщина, понятно, к какому типу самостийности (разум, власть, материнство) она тяготеет.

Вот Джон Харви (кембриджский профессор, автор книги «Романисты Викторианской эпохи и их иллюстраторы») обсуждает известную гравюру «Бо Браммел с герцогиней Ратленд в бальном зале Олмакса в 1815 году». Мы смотрим на гравюру, и что же мы видим? Перед нами — отчаянный модник и отчаянная модница. Костюмы их доведены до фриковского края изящества, так что все их помыслы видны, а все желания — обнажены. У Бо — донельзя обтягивающие панталоны и утяжеленный, «псевдоатлетический» верх (накладные плечи, двойные лацканы). Герцогиня с обнаженными руками, в декольтированном до последней откровенности платье. Затянута в корсет, как оса; юбка пышней некуда.

«Можно задуматься о том, — пишет Джон Харви, — не разделена ли задача показа тела напополам — мужчины надевают панталоны в облипку, т. е. открывают нижнюю часть тела. Женщины же — наоборот, верхнюю. „Оголенный“ верх или „оголенный“ низ — важный момент в разделении полов». Прекрасно. Но у нас-то, толстушек, нет верха и низа. Нет разделения. Нет пояса. Толстая женщина как бы самой судьбой выведена за пределы пола. Полные женщины, сохранившие талию, — совершенно особый и как раз очень женский тип. Скорее средиземноморский (в наших широтах — армянский). Тип трактирщицы Гольдони. Это как раз чрезвычайно кокетливые женщины, даже немного карикатурные «суперженщины». Наша же, русская полнота — равнина без верха и низа. Можем одеться и «по мужскому», и по «женскому типу».

Властные дамы предпочитают подчеркнуто мужской. Г-жа Пугачева донельзя обнажает низ, ноги, а верху придает избыточную пышность.

Все эти властные русские барыни, дай только волю, со временем обзаводятся усами и свитой из мальчиков-эфебов.

Но и толстые женщины — интеллектуалки (выбравшие жизнь разума) тоже ведь одевается, как мужчины. Только по-другому.

Еще из Харви: «Несомненно, мужчины считали, что именно они олицетворяют разум (в то время как женщины любимы за свое тело), и длинные мантии священнослужителей, преподавателей и юристов воспринимаются как одежда Разума. Мантии купцов и принцев, из другого материала, с меховой подкладкой опять таки олицетворяли собой разум, по крайней мере — проницательность, предусмотрительность, авторитет».

Дамы, подчеркивающие, что они отказались от дамских глупостей во имя разума, как раз и одевается во что-то чрезвычайно напоминающее мантии — в разнообразного вида хламиды, под которыми обязательно брюки.

Только женщина-мать (в просторечии — тетка) носит юбку и кофту. И толстая чиновница выбирает свою властную одежду — костюм с золотыми пуговицами, похожий на мундир.

***

Ну что ж, стройную женщину несет по реке жизни бурное мужское слюнотечение. А «дама», «тетка» плывет сама. Спорит ли она (хотя бы вчуже, для развлечения, внутри себя) с массовой культурой, с обобщенным мужчиной?

Не слишком-то. Естественно, я неоднократно слышала от своих подруг, таких же свободолюбивых дам, как и я сама, о том, что неплохо бы придумать параметры идеального мужчины, мужские «90-60-90».

Мы уж и придумывали эти параметры года три назад. Считается, что размер ХХL (приблизительно пятьдесят четвертый) и есть искомый стандарт. Порукой тому и название известного мужского журнала. Большой размер — благо для мужчины; тем более что речь идет, разумеется, о развороте плеч, о высоком росте, о прекрасной спортивной ВЕЛИЧИНЕ. Месть, однако, должна быть хоть сколько-нибудь изощренной. 112-80-25 — вот какие следует учредить параметры. Сто двенадцать — плечи; восемьдесят — бедра; и двадцать пять — сами понимаете что.

Спорные, безусловно, спорные антропометрические данные. Можно даже сказать, в них заложены излишние дамские ожидания. Пожалуй, не соглашусь. Мы-то ничего особенного и не ждем. Нам-то все равно не обломится. Но подумайте, «90-60-90» — недостижимая мечта для огромного количества женщин, живущих на земле. Уж скоро полвека нам рассказывают, что если кушать брокколи и ходить в спортивный зал, жизнь наладится. Надо только напрячь силу воли! Хотелось бы, чтобы и мужчины поняли, что жребий и сила воли — не одно и то же.