Висенте Бласко - Э. Замакоис. Висенте Бласко Ибаньес

• Название: Э. Замакоис. Висенте Бласко Ибаньес
• Автор: Висенте Бласко
• Жанр: Контркультура

---

Этотъ великолпный конецъ показался критикамъ придуманнымъ ради "эффекта", чмъ-то, правда, красивымъ, но искусственно подготовленнымъ съ самаго начала романа. Это не такъ. Я сейчасъ покажу, что это развязка была "импровизаціей".

Только что вернувшись изъ Альбуферы, гд онъ провелъ восемь или десять дней, ловя рыбу и отдаваясь сну на дн барки, чтобы вблизи изучить нравы мстности, Бласко принялся писать свой романъ, не зная его конца. Начиналась осень. Нсколько ночей подрядъ онъ глядлъ съ балкона дачи въ своемъ имніи Мальварроса на спокойное, шептавшееся, посребренное луной море, напвая "похоронный маршъ" Зигфрида. Онъ обдумывалъ послднюю гоаву книги. И вдругъ "увидлъ" ее. Впечатлніе было такое острое, словно онъ ощущалъ его глазами. Воспоминаніе о труп вагнеровскаго героя, распростертаго на своемъ щит и поднятаго въ воздухъ волнами, подсказалъ ему конецъ романа.

И почему намъ не поврить объясненію романиста?

He забудемъ, что Бласко Ибаньесъ, боле всякаго другого художника поддающійся воздйствію впечатлній, творитъ "инстинктивно".

III.

Bo всхъ до сихъ поръ разсмотрнныхъ романахъ рчь постоянно идетъ о неодолимой навязчивой власти денегъ и о той всеобщей и страшной борьб, которую ведутъ люди съ землей, чтобы добыть ихъ.

И однако обстановка, въ которой развертываются сюжеты, такъ прекрасна и радостна, будь то озеро Альбуфра или "голубой домъ" Леоноры, зеленыя грядки, окружающія хуторъ Батисте, или песчаный берегъ Кабаньяля, она полна такой тонкой поэзіи, что великолпіе пемзажа властно заставляетъ забывать о жестокости борьбы за существованіе. Тщетно романистъ описываетъ тяжелую долю рыбаковъ и обращается къ привилегированнымъ классамъ, укоряя ихъ за ихъ жадность, требуя, чтобы фунтъ рыбы, лишающій столькихъ дтей ихъ отцовъ, оплачивался золотомъ, читатель находится подъ вліяніемъ чарующей красоты природы и неспособенъ притти въ негодованіе. Нтъ, думаетъ онъ, не можетъ сущесгвовать ни истинной скорби, ни непоправимаго горя въ стран, гд церевья склоняются подъ тяжестью плодовъ и гд блескъ окружающей панорамы долженъ заставить обитателей, художниковъ по темпераменту, забывать о своихъ невзгодахъ, считать себя довольными и щедро оплаченными, когда посл трудового дня они видятъ передъ собой красоту заката солнца.

Безъ сомннія, самъ Бласко Ибаньесъ смутно чувствовалъ это и перенесъ поэтому дйствіе своихъ слдующихъ романовъ въ другія мстности, гд бдность земли или страшно несправедливое ея распредленіе требуютъ большихъ жертвъ отъ обойденныхъ, работающихъ на ней. Эти романы, которые я называю "мятежными" не боле какъ боевые памфлеты, элегантные брошюры революціонной пропаганды, тонко отшлифованное оружіе разрушенія и протеста. Въ нихъ снова пробуждается старый мятежный духъ автора. Политикъ не уступаетъ художнику, а соперничаетъ съ нимъ, создавая произведенія, прекрасныя и хорошія, въ которыхъ полезное и пріятное сочетается въ счастливомъ брак.

Къ этому періоду относятся "Толедскій соборъ", "Вторженіе", "Винный складъ" и "Дикая орда".

Съ похвальной искренностью заявлялъ мн Бласко Ибаньесъ, что "Толедскій соборъ", хотя и удостоился наибольшаго числа переводовъ на другіе языки, мене всхъ нравится ему самому.

– Изобиліе теоретическихъ разсужденій – восклицалъ онъ, – придаетъ ему чрезмрную тяжеловсность.

Быть можетъ это такъ.

Мнніе Бласко Ибаньеса для меня драгоцнно, потому что по моему никто не можетъ говорить съ большей авторитетностью о художественномъ произведеніи, какъ самъ авторъ, сколько бы критики ни увряли въ противномъ. Во всякомъ случа въ нашей старой Испаніи, бдной и отсталой благодаря игу монашескихъ ассоціацій, "Толедскій соборъ" является книгой, которую вс защитники свободы должны были бы передавать изъ рукъ въ руки, какъ драгоцннйшій молитвенникъ.

Дйствіе происходитъ въ Толедо, въ почтенномъ, красивомъ и печальномъ, какъ музей, город который, кажется, спитъ подъ тнью своихъ церквей страшнымъ летаргическимъ сномъ средневковья, сномъ квіэтизма и отреченія.

Анархистъ Габріэль Луна возвращается посл тяжелыхъ скитаній въ Толедо, гд думаетъ мирно дожить свой вкъ у брата Эстевана, стараго церковнаго сторожа. Узнавъ, что его племянница Саграріо, много лтъ тому назадъ бжавшая изъ родительскаго дома съ возлюбленнымъ, ведетъ въ Мадрид адскую жизнь позора и нищеты, онъ длаетъ необходимые шаги чтобы спасти ее и въ конц концовъ ему удается вернуть ее въ семью: отецъ ее прощаетъ. Почему не длать добро, все равно какою бы то ни было цною? Прощеніе тмъ боле свято, чмъ серьезне было совершенное преступленіе.

Габріэль Луна, которому печальныя лишенія бродячей жизни нанесли смертельную рану – человкъ мягкій и миролюбивый, добрый мечтатель, кроткій, какъ одинъ изъ первыхъ христіанъ. Онъ любитъ Саграріо, слабую и больную, и она отвчаетъ ему взаимностью.

Любовь ихъ цломудренная и спокойная, чисто духовная: только ихъ души обмниваются поцлуями.

– He уходи отъ меня – говоритъ онъ ей – не бойся меня. Ни я мужчина, ни ты – женщина. Ты много страдала, сказала "прости" всмъ радостямъ жизни, ты была сильна въ несчастьи и можешь глядть истин въ глаза. Мы два потерпвшихъ въ жизни кораблекрушеніе. Намъ осталась одна только надежда умереть на этомъ островк, который намъ служитъ убжищемъ. Мы обреченные, раздавленные, погибшіе, въ нашихъ ндрахъ гнздится смерть. Отъ насъ остались одни только лохмотья посл того, какъ мы прошли сквозь зубцы нелпаго общественнагд строя. Вотъ почему я тебя люблю. Мы съ тобой одинаково несчастны.

Проповди Луны, удобопонятныя рчи, дышащія евангельской кротостью, наполняютъ цочти вс страницы романа, и надъ ними витаетъ видніе новаго общества, управляемаго мягкими законами любви, царства мира и безпредльной терпимости, въ которомъ не будетъ бдныхь, потому что не будетъ богатыхъ.

Слова анархиста, миролюбивыя, насыщенныя невыразимой сладостыо новозавтнаго состраданія, пробуждаютъ въ темномъ мозгу невжественныхъ слушателей преступныя идеи. Однажды ночью, когда Луна сторожилъ соборъ, его "ученики" появляются передъ нимъ вооруженные, готовые ограбить соборъ. Они хотятъ быть богатыми, наслаждаться, "житькакъ баре, разъзжающіе въ каретахъ и швыряющіе деньгами".

Напуганный превратнымъ истолкованіемъ его доктринъ, Луна бшено укоряетъ ихъ, угрожаетъ имъ, какъ вдругъ одинъ изъ нихъ бросается на него съ тяжелой связкой ключей и разбиваетъ ему черепъ.

Еще одинъ разъ овцы, превратившись въ волковъ, пожрали пастуха. Таково человчество. Какъ Христосъ, Габріэль Луна жизнью заплатилъ за опаснйшее изъ всхъ преступленій, за преступленіе быть добрымъ.

Годъ спустя (1904) Бласко Ибаньесъ опубликовалъ романъ "Вторженіе", дйствіе котораго происходитъ въ Бильбао, на земл крпкой, сдланной изъ желза, которое питаетъ ненасытную прожорливость огромныхъ заводовъ. "Толедскій соборъ" символъ старой вры, квіэтистической и какъ бы окаменвшей, одиноко поднимающейся среди современности и врящей въ свое будущее, основываясь на авторитет и блеск великаго прошлаго. Напротивъ "Вторженіе" – символъ современной религіи, воинствующей, покидающей монастырское уединеніе, понимая, что оно для нея – смерть, выходящей на улицу, посщающей салоны, выпускающей книги, занимающейся благотворительностью, основывающей учебныя заведенія и анонимныя пароходныя общества, пускающейся въ эксплоатацію желза и угля, словомъ пытающейся слиться со всми проявленіями современной жизни. Герой – втируша это – іезуитъ, самая умная и хитрая и потому самая опасная "разновидность" многочисленной арміи людей въ рясахъ, съ виду привтливый и снисходительный, но деспотическій властитель столькихъ жизней и душъ.

Говоря о знаменитомъ университет "Деусто", объ этомъ великомъ твореніи іезуитовъ, поднимающемъ свою римскую громаду въ окрестностяхъ Бильбао, Бласко Ибаньесъ краснорчиво пишетъ:

"Въ середин парка, на возвышенномъ мст, іезуиты воздвигли изображеніе Санъ Хосе подъ аркой изъ электрическихъ лампочекъ.

Пока добрые отцы спали, сверкающій полукругъ напоминалъ прирчнымъ жителямъ и самому Бильбао о могущественномъ, грозномъ орден, всегда готовомъ подняться на ноги, не желающемъ отречься, прятаться – даже во мрак ночи. Докторъ {Докторъ Арести – одно изъ дйствующихъ лицъ романа, противникъ іезуитизма, представитель науки. Переводчикъ.} находилъ вполн естественнымъ, что для такого возвеличенія ордена былъ избранъ именно Санъ-Хосе, святой, покорный и безвольный, чистый безцвтной чистотой безсилія, – великолпная модель, избранная мудрыми воспитателями для образованія по ея образцу общества будущаго".

Богатый владлецъ пароходовъ Санчесъ Моруэта, главное дйствующее лицо романа, соединяетъ съ увренностью проницательнаго длового ума твердую, какъ алмазъ, волю. Все ему удается. To, что разоряетъ другихъ, обогащаетъ его. Эго исключительный борецъ, сумвшій подчинить себ капризную судьбу, превратить ее въ покорнаго и послушнаго раба.