Висенте Бласко - Э. Замакоис. Висенте Бласко Ибаньес

• Название: Э. Замакоис. Висенте Бласко Ибаньес
• Автор: Висенте Бласко
• Жанр: Контркультура

---

Богатый владлецъ пароходовъ Санчесъ Моруэта, главное дйствующее лицо романа, соединяетъ съ увренностью проницательнаго длового ума твердую, какъ алмазъ, волю. Все ему удается. To, что разоряетъ другихъ, обогащаетъ его. Эго исключительный борецъ, сумвшій подчинить себ капризную судьбу, превратить ее въ покорнаго и послушнаго раба.

"Онъ сооружалъ новые заводы и черезъ нкоторое время они сами шли съ поразительной точностью. Онъ строилъ пароходы и ни одинъ не терплъ крушенія, чтобы хотя бы своей гибелью внести разнообразіе въ его монотонное существованіе. Несчастье было надъ нимъ безсильно, онъ былъ защищенъ отъ него броней, и даже если бы оно хотло сдавить его въ своихъ лапахъ, эта губительная ласка была бы для него. только незамтнымъ прикосновеніемъ".

Романистъ нарочно старается придать своему герою преувеличенныя очертачія, чтобы потомъ тмъ ярче обнаружилось безграничное, разрушительное вліяніе іезуитизма. Незамтно, постепенно, съ молчаливой разъдающей мягкостью, врагъ вторгается въ его семью. Глава ея, человкъ, весь поглощенный длами, и не подозрваетъ серьезности измны, которая приближается и незамтно окружаетъ его. Опасность надвигается на него, бросаетъ ему вызовъ, садится рядомъ съ нимъ за столъ, спитъ рядомъ съ нимъ по ночамъ, а онъ ничего не видитъ. Жена его Кристина изливаетъ съ фанатическимъ безстыдствомъ у ногъ духовника самыя интимныя супружескія тайны, а дочь его отказывается отъ интеллигентнаго либеральнаго молодого человка, чтобы стать невстой ученика Деусто. Когда Санчесъ Моруэта убждается въ томъ, что происходитъ вокругъ него, онъ уже не можетъ защищаться. Слишкомъ поздно! Жена, дочь, служащіе – вс надодаютъ ему тми же совтами. Да и онъ самъ, чувствуя себя старымъ и одинокимъ, проникается желаніемъ стать религіознымъ, обратить глаза къ небу, о которомъ никогда ме думалъ и которое однако всегда такъ видимо ему помогало. Странный страхъ передъ загробной жизнью охватываетъ его; онъ можетъ умереть и долженъ очистить свою совсть. Прежній борецъ сдается и отправляется съ семьей на нкоторое время въ монастырь Лойолы. Онъ ршаетъ покаяться, молиться, раздавать милостыню. Обо всемъ этомъ онъ совтуется съ своимъ духовнымъ отцомъ. Бдный Санчесъ Маруэта! Отецъ – втируша – вступилъ съ нимъ въ борьбу подъ собственной его кровлею и побдилъ его.

Въ "Винномъ склад", какъ во "Вторженіи", "чувствуется" рука іезуитовъ. Что-то невидимое, магнетическое носится въ воздух, то заставляя рабочихъ посщать мессу, если они не хотятъ лишиться заработка, то благословляя поля. На извилистыхъ улицахъ Толедо, въ бискайскихъ рудникахъ, гд раздается язвительная рчь доктора Арести, на плодородныхъ андалузскихъ поляхъ, по которымъ проходитъ чисто евангельская, исполненная любви и состраданія, фигура Ферминъ Сальвоечеа {Знаменитый испанскій анархистъ, прообразъ Фернандо Сальватьерра. Переводчикь.}, царятъ т же горести, рыдаетъ та же безпредльная жалоба, рвущаяся изъ груди всхъ мучениковъ соціальной несправедливости, въ какой бы провинціи они не жили.

Пабло Дюпонъ, собственникъ огромнаго виннаго склада въ Херес, принадлежитъ къ той же мощной рас, какъ и Санчесъ Моруэта. Его братъ Луисъ, прообразъ андалузскаго "сеньорито", расточитель, любитель женщинъ, хвастливый и праздный, не занимается длами.

Онъ носитъ въ себ безудержные аппетиты и жажду насилія феодальной расы. Бдные для него тоже, чмъ они были въ средніе вка, крпостные, рабы земли, которыхъ господинъ можетъ свободно эксплуатировать, нисколько не нарушая нравственности. Однако "люди низа" такъ уже не думаютъ. Времена измнились. Современныя освободительныя идеи постепенно проникли по каплямъ въ сознаніе трудящихся, указывая имъ завороженный путь къ обтованному граду будущаго. По мр развитія романа, развертывающагося сначала, какъ радостная живописная картина, все громче слышится шумъ междоусобной войны, чувствуется пророческій трепетъ ненависти и страданій. Обездоленнымъ надодаетъ ихъ рабское положеніе и слово "месть" угрожающе разносится въ тишин ночей, въ безмолвіи горныхъ пастушескихъ хижинъ. Склоненные надъ бороздой тла работниковъ вдругъ гордо выпрямляются. Руки, которыя раньше кротко раскрывались, какъ бы прося милостыню, теперь сжимаются въ боевомъ мстительномъ порыв.

Добрый Сальватьерра, жалуясь на безволіе народа, является главнымъ пропагандистомъ этихъ освободительныхъ идей:

"Народъ молча страдаетъ, Ферминъ, потому что унаслдованное отъ предковъ ученіе сильне ero гнва. Они проходятъ, босые и голодные, передъ ликомъ Христа. Имъ твердятъ, что Онъ умеръ для нихъ, и жалкое стадо барановъ не думаетъ о томъ, что прошли вка и ни одно изъ Его общаній не исполнилось. И однако женщины со свойственной имъ чувствительностью, все ожидающей отъ сверхестественныхъ силъ, смотрятъ Ему въ глаза, которые не видятъ, и ждутъ словъ изъ Его устъ, навсегда онмвшихъ для шумныхъ битвъ современности. Хочется имъ крикнуть: He обращайтесь за помощью къ мертвымъ! Осушите ваши слезы, чтобы въ самой жизни искать искупленія отъ всхъ вашихъ золъ".

Сельскіе батраки его слушаютъ, кивая въ знакъ согласія головой. Хорошо говоритъ бродяга-проповдникъ. И постепенно духъ возмущенія растетъ, какъ кровавая и горькая волна.

Однако Луисъ Дюпонъ, человкъ безмозглый, гордый своимъ богатствомъ и влюбленный въ себя, не обращаетъ вниманія на эти предзнаменованія и однажды ночью, когда онъ находится на празднеств въ своемъ имніи, онъ лишаетъ невинности Марію дела Лусъ. Вскор посл этого ея братъ, убдившись, что негодяй не думаетъ бракомъ исправить свой поступокъ, оскорбляетъ и убиваетъ его. Но зло совершилось, Марія дела Лусъ ужъ не будетъ счастлива, не можетъ выйти замужъ за своего жениха Рафаэля, избранника сердца. Этому мшаетъ ея христіанское воспитаніе, нелпый предразсудокъ, будто двственность залогъ душевной чистоты женщины. Рафаэль раздляетъ это предубжденіе. Онъ любитъ Марію больше, чмъ прежде, и всетаки не хочетъ на ней жениться. Идиллія оборвалась.

Но вотъ добрый донъ-Фернандо Сальватьерра – подъ этимъ псевдонимомъ выводитъ авторъ въ роман анархиста Сальвоечеа – говоритъ съ Рафаэлемъ и убждаетъ его, что горе его поправимо. Нужно только быть сильнымъ и не бояться призраковъ прошлаго. Двственность? Что она такое? Какое значеніе можетъ имть такая ничтожная физіологическая подробность для будущаго двухъ горячо другъ друга любящихъ существъ? Слова Сальватьерры звучатъ такъ любяще и утшительно въ ушахъ юноши.

"Онъ все узналъ! Побольше мужества! Онъ былъ жертвой общественныхъ ненормальностей, противъ которыхъ донъ-Фернандо металъ громы съ пыломъ аскета. Еще онъ можетъ начать новую жизнь, окруженный своей семьей. Міръ такъ великъ" {Въ роман это собственно слова не Рафаэля, a отца Маріи, старика Фермина. Перевод.}.

Рафаэль слушалъ его и чувствовалъ, какъ постепенно смягчаются скорбь и ревность, недавно еще такія острыя. Этотъ человкъ правъ! Ужели физическая нетронутость женщины важне ея душевной чистоты? И Рафаэль самъ излагаетъ Маріи дела-Лусъ эту мысль, мысль святую, такъ какъ она сулитъ имъ счастье. "Тлесное опороченье – говоритъ онъ ей, – такъ мало значитъ. Любовь – вотъ главное, а прочее достойно лишь животныхъ".

И, полные спокойной увренности, они крпко обнимаются, думая объ Америк, сгран плодородной и гостепріимной, куда они немедленно же отплывутъ и гд ихъ ждетъ красивая жизнь любви и труда.

"Дикая орда" – въ хронологическомъ порядк послдній изъ "мятежныхъ" романовъ. Среди многихъ достоинствъ, доставившихъ этой книг успхъ, самымъ большимъ является, очевидно, самое заглавіе. "Орда", о которой повствуетъ Бласко, эта армія обойденныхъ – тряпичниковъ, контрабандистовъ, бродягъ всхъ видовъ, браконьеровъ, конокрадовъ, нищихъ, воровъ, живущихъ на окраинахъ Мадрида, иногда работая, иногда грабя, оспаривая другъ у друга отбросы большого города, вокругь котораго они образуютъ мрачное и грозное кольцо, какъ бы выжидая удобнаго случая, чтобы броситься на него и пожрать его. Это – паріи жизни, бывшіе люди, о которыхъ говорилъ Горькій.

Вокругъ чистаго, благоухающаго города съ его прекрасными бульварами и мраморными дворцами, кофейнями и театрами, которые женщины наполняютъ соблазнительной красотой своихъ декольтэ и ароматичныыъ шелестомъ своихъ платьевъ, вокругъ города, надъ которымъ по ночамъ милліоны фонарей распространяютъ гигантское красноватое сіяніе, такъ что получается впечатлніе, будто весь городъ трепещетъ въ безумств вакханаліи, вс обойденные судьбой, нищіе и голодные, кружатся какъ проголодавшіеся волки вокругь овчарни. Въ темнот блестятъ ихъ отчаянные глаза, руки сжимаются въ кулаки, дикій хохотъ искажаетъ ихъ губы и обнажаетъ зубы. Мадридъ ихъ не любитъ и изгналъ изъ своего лона, и однако терпитъ ихъ, такъ какъ они, собирая мусоръ, лохмотья, все, что гніетъ, лучше всего поддерживаютъ гигіену и чистоту города. Мадридъ презираетъ ихъ и все таки не отпускаетъ, боится ихъ и всетаки позволяетъ имъ длать свое дло. А они это понимаютъ и не уходятъ отъ города, тсно сжимая его кольцоиъ нищеты. О когда же наступитъ день, когда они насытятся!