Висенте Бласко - Толедский собор

• Название: Толедский собор
• Автор: Висенте Бласко
• Жанр: Контркультура

---

Часто бывая въ собор, Габріэль особенно восхищался ршеткой главнаго алтаря, дивной работой Вилальпандо, ея листвой изъ темнаго золота и черноватыми, мстами поблвшими прутьями. Проводники и нищіе объясняли эти блыя пятна тмъ, что ршетка была серебряная, но что каноники нарочно выкрасили ее въ черное, чтобы ее не украли наполеоновскіе солдаты. Въ глубин святилища сверкалъ мягкимъ блескомъ главный алтарь изъ стариннаго темнаго золота: подъ его ажурнымъ балдахиномъ изображены были разныя сцены страстей Господнихъ. Золото струилось вдоль блыхъ стнъ, отмчая сверкающими линіями соединеніе камней. Подъ покровомъ рзныхъ стрльчатыхъ сводовъ стояли гробницы древнйшихъ кастильскихъ королей, а также гробница великаго кардинала Мендоцца.

Вдоль всей обшивки стнъ вокругъ алтаря изображенъ былъ безмолвный оркестръ готическихъ ангеловъ въ строго спадающихъ съ плечъ ризахъ, со сложенными крыльями; они играли на лютняхъ и на флейтахъ. Между колоннами статуи святыхъ епископовъ чередовались съ изображеніями различныхъ историческихъ или легендарныхъ лицъ. Съ одной стороны возвышалась статуя добраго магометанина Абу Валида, увковченнаго въ христіанскомъ храм за его вротерпимость, съ другой стороны, стоялъ таинственный пастухъ изъ Ласъ Навасъ, который научилъ христіанъ итти путемъ побды, а потомъ исчезъ какъ посланникъ Божій. Онъ представлялъ собой жалкую фигуру крестьянина съ плоскимъ лицомъ, съ грубымъ капюшономъ на голов. Справа и слва ршетки, какъ свидтели былой пышности, возвышались дв кафедры изъ драгоцннаго мрамора и рзной бронзы.

Габріэль бросилъ взглядъ на хоры, восторгаясь изумительными креслами, на которыхъ возсдали каноники. Онъ радостно мечталъ о томъ времени, когда и у него будетъ тамъ свое кресло. Идя дальше, онъ останавливался передъ огромной фреской, изображавшей святого Кристобала; фреска была столь же уродлива, какъ и внушительна, гигантъ занималъ всю стну и казался, благодаря своему росту, единственнымъ достойнымъ обитателемъ собора.

Кадеты военной академіи, разсматривая гиганта, опирающагося на пальму, похожую на метлу, измряли саблей его щиколодки и высчитывали, сколько "саблей" во всей фигур святого. Эта безцеремонность будущихъ воиновъ очень возмущала семинариста.

Иногда утромъ Габріэль заходилъ въ мозарабскую часовню и внимательно слушалъ службу, которую тамъ свершали на старинный ладъ, такъ, какъ въ средніе вка. На стнахъ изображены были въ краскахъ сцены завоеванія Орана знаменитымъ кардиналомъ Циснеросомъ. Семинаристъ, слушая однообразное пніе мозарабскихъ священниковъ, вспоминалъ столкновенія, которыя при Альфонсо VI происходили между римской литургіей и толедской, т.-е. между иностраннымъ и національнымъ культомъ. Врующіе, чтобы закончить вчный споръ, обратились къ "суду Божіему". Король избралъ бойца за Римъ, а жители Толедо поручили защиту готическаго культа мечу Хуана Руидза, владвшаго замкомъ на берегахъ Писуэрги. Побда выпала на долю готической литургіи, крторая доказала свое превосходство тмъ, что прекрасно владла мечомъ. Но, вопреки ясно обнаружившейся вол Господней, римскій культъ постепенно вытснилъ старый, и мозарабская литургія сохранялись во всей своей неприкосновенности только въ одной часовн.

Вечеромъ, когда посл окончанія службы, закрывали соборъ, Габріэль отправлялся къ звонарю. Маріано, сынъ звонаря, былъ однихъ лтъ съ семинаристомъ и дружилъ съ нимъ, цня его ученость. Онъ служилъ проводникомъ Габріэлю, когда они забирались на чердакъ собора. Взявъ ключъ, открывавшій двери на своды, они проникали вдвоемъ въ это таинственное мсто, куда отъ времени до времени попадали только рабочіе, производившіе работы въ собор.

Сверху соборъ казался некрасивымъ и лишеннымъ всякой оригинальности. Въ первое время своды оставались открытыми, огражденные только воздушными перилами. Но дожди сильно попортили своды, грозя полнымъ разрушеніемъ; каноники покрыли тогда соборъ кровлей изъ срыхъ кирпичей, придававшей храму видъ магазина или большого жилого дома. Верхушки перекидныхъ арокъ какъ бы стыдились показываться надъ такой уродливой крышей; контрафорсы вдавались во внутрь и терялись между плоскими постройками служебныхъ зданій, прислоненныхъ къ собору; башенки лстницъ прятались за щитомъ изъ уродливыхъ кирпичей.

Два друга, скользя по выступамъ, позеленвшимъ отъ дождя, шли вдоль наружнаго края собора. Ноги ихъ путались въ дикихъ травахъ, которыя росли въ расщелинахъ между камнями. При ихъ приближеніи стаи птицъ вылетали изъ этихъ крошечныхъ лсовъ. Выступы скульптурныхъ украшеній служили убжищемъ для гнздъ. Каждое углубленіе камня становилось маленькимъ озеромъ, куда стекала дождевая вода и куда слетались птицы, чтобы утолить жажду. Иногда на верхушк перекидной арки виднелась какая-нибудь большая черная птица, казавшаяся въ своей неподвижности страннымъ скульптурнымъ украшеніемъ: на самомъ дл это была просто ворона, гладившая себ крылья клювомъ на солнц. Для тхъ, кто смотрлъ на нее снизу, она казалась не больше мухи.

Своды производили на Габріэля каждый разъ подавляющее впечатлніе. Никакъ нельзя было представить себ, что подъ крышей собора ютится столько жизни. Когда, много лтъ спустя, Габріэль увидлъ кулисы театра, онъ вспомнилъ своды своего собора. Мальчики ходили среди сгнившихъ балокъ, поддерживавшихъ крыши, по узкимъ дорожкамъ между насыпями, которыя вздымались на полу, подъ крышей точно блые мыльные пузыри. Мстами передъ ними зіяли провалы, черезъ которые видна была внутренность церкви на головокружительной глубин, провалы эти похожи были на вертикальныя бойницы или на узкія отверстія колодцевъ, въ глубин ихъ проходили по плитамъ церкви люди, на видъ не больше муравьевъ. Въ эти отверстія проходили веревки отъ большихъ паникадилъ, а также золоченая цпь, на которой висло распятіе надъ главнымъ алтаремъ. Сквозь огромные переплеты видны были въ полутьм ржавыя зубчатыя колеса, рукояти и канаты, похожіе на какія то забытыя орудія пытки. Это была скрытая механика церковныхъ представленій и вс эти приспособленія служили для поднятія огромнаго балдахина надъ плащаницей во время страстной недли.

Въ полосахъ свта между балками плясали атомы пыли, которая въ теченіе вковъ собиралась на сводахъ толстымъ слоемъ. Вковыя сти паутины качались на втру какъ кисейные вера. Шаги мальчиковъ пугали въ далекихъ углахъ крысъ, которыя бросались бжать отъ ужаса. Въ самыхъ темныхъ углахъ летали черныя птицы, спускавшіяся въ соборъ ночью черезъ отверстія сводовъ. Глаза филиновъ сверкали въ темнот фосфорическимъ блескомъ. Летучія мыши, испуганныя свтомъ, принимались неловко летать и задвали крыльями лица пришельцевъ.

Габріэлю было восемнадцать лтъ, когда онъ лишился отца. Старый садовникъ умеръ спокойно, довольный тмъ, что вся его семья состоитъ на служб при собор и что такимъ образомъ традиціи семьи Луна не нарушены. Томасъ, старшій сынъ, занялъ должность отца еще при его жизни. Эстабанъ былъ сначала пвчимъ и помощникомъ пономаря, а потомъ произведенъ былъ въ "силенціарія", наблюдающаго за тишиной въ храм, и получилъ, вмст съ деревяннымъ шестомъ, жалованье въ шесть реаловъ въ день; это былъ предлъ его желаній. Относительно же младшаго сына садовникъ былъ увренъ, что въ немъ растетъ будущій отецъ церкви и что на небесахъ ему предназначено мсто по правую руку отъ Всевышняго.

Габріэль пріобрлъ въ семинаріи ту суровость духа, которая превращаетъ служителя церкви въ воина, и интересы церкви были ему ближе, чмъ событія въ родной семь. Смерть отца не произвела поэтому на него сильнаго впечатлнія. Его тревожили боле важныя политическія событія.

III.

Наступили дни сентябрьской революціи. Въ семинаріи и въ собор вс сильно волновались, обсуждая съ утра до вечера всти, доходившія изъ Малрида. Старая Испанія съ ея великимъ историческимъ прошлымъ клонилась къ упадку. Кортесы, объявившіе себя учредительнымъ собраніемъ, казались этимъ чернымъ рясамъ, возбужденно слдившимъ за газетными извстіями, раскрывшимся адомъ. Каноники радовались, читая рчи Мантеролы, но зато приходили въ смертельный ужасъ отъ революціонеровъ, уничтожавшихъ въ своихъ рчахъ все прошлое. Духовенство возлагало вс надежды на донъ-Карлоса, который началъ воевать въ сверныхъ провинціяхъ. Имъ казалось, что стоитъ королю баскскихъ горъ спуститься въ кастильскія равнины, чтобы все пришло въ порядокъ. Но проходили годы, донъ Амадео прізжалъ и снова узжалъ, наконецъ провозглашена была республика, а дла церкви не поправлялись. Небо оставалось глухимъ къ мольбамъ правоврныхъ. Одинъ республиканскій депутатъ провозгласилъ войну противъ Бога, похваляясь тмъ, что Богъ не заставитъ его молчать,- и безбожіе продолжало изливать свое краснорчіе, какъ воду отравленнаго источника.

Габріэль жилъ въ состояніи воинственнаго возбужденія. Онъ забылъ свои книги, не думалъ о своей будущности, пересталъ пть мессы. Ему было не до заботъ о себ и о своей карьер теперь, когда церкви грозила такая опасность. Сонливая поэзія старины, обввавшая его съ колыбели, какъ запахъ старинныхъ куреній и увядшихъ розъ, разсялась.