Тит Ливий - История Рима от основания Города

• Название: История Рима от основания Города
• Автор: Тит Ливий
• Жанр: Античная литература

Тит Ливий (Titus Livius, 59 до н. э., Патавий, ныне Падуя – 17 н.э., там же) – один из самых известных римских историков, автор чаще всего цитируемой «Истории от основания города» («Ab urbe condita»), несохранившихся историко-философских диалогов и риторического произведения эпистолярной формы к сыну.

Oсновоположник так называемой альтернативной истории, описав возможную борьбу Рима с Александром Македонским если последний прожил бы дольше. Образцами совершенного стиля Ливий называл Демосфена и Цицерона.

Ливий происходил из состоятельной семьи, в ранней молодости приехал в Рим, где получил хорошее образование, после чего занялся философией, историей и риторикой. Хотя близкие отношения связывали его с Августом, Ливий не принимал деятельного участия в политической жизни. После 27 до н. э. Ливий начал работать над фундаментальной работой по истории Рима в 142 книгах, в которой верил в нравственные ценности и в которых видел залог возрождения Рима и в то же время, разделяя взгляды стоиков, верил в фатум. В сохранившихся книгах помещено около 40 речей исторических и полулегендарных фигур. Хронологически ливиев стиль представляет собой промежуточный этап между классическим и так называемой латынью серебряного века Империи. О Ливии с уважением отзывались оба Сенеки, Квинтиллиан и Тацит, а труды использовали Валерий Максим, Анней Флор, Лукан и Силий Италик.

Николо Макиавелли написал «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия».

Единственный сохранившийся труд Тита Ливия «История Рима от основания города» охватывает события римской истории от легендарных её истоков до гражданских войн и установления империи, т. е. эпохи современником которой был автор.

Из 142 книг до нашего времени дошло 35 книг – с первой по десятую и с двадцать первой по сорок пятую, освещающие события до 293 и с 219 до 167 г. до н. э.О содержании других книг известное представление дают созданные ещё в древности краткие их изложения – «периохи», или «эпитомы». Перевод их также включен в настоящее издание.

Настоящее издание подготовлено коллективом переводчиков – филологов-классиков и историков античности.

Содержит обширную пояснительную статью Г. С. Кнабе.

---

(12) Деций стал кричать своим, куда, мол, бежите, что сулит вам бегство? Он преграждал дорогу отступавшим и скликал рассеявшихся. Наконец, видя, что растерянных ничем не сдержать, (13) Публий Деций, воззвав по имени к своему отцу, воскликнул так: «Зачем мне отлагать долее исполненье семейного рока? Нам на роду написано приносить себя в жертву ради избавления от общей опасности. Вот и я предам на заклание в жертву Земле и богам преисподней самого себя вместе с вражьими ратями!» (14) С этими словами он приказывает понтифику Марку Ливию (которому, выходя на бой, велел неотлучно быть при себе) произносить слова, чтобы он, повторяя их, обрек себя и вражеские легионы за войско римского народа квиритов. (15) И обрекши себя теми же заклинаниями и в том же облачении, как и родитель его, Публий Деций97-98, приказал обречь себя на Везере в латинской войне, (16) он прибавил к положенным проклятиям, что будет гнать впереди себя ужас и бегство, кровь и погибель99, гнев небесных богов и подземных и (17) обратит зловещие проклятия на знамена, оружие и доспехи врагов, а место его гибели будет местом истребления галлов и самнитов. (18) С этими проклятиями и себе и врагам он пустил коня туда, где приметил, что галлы стоят всего плотнее, и, бросившись сам на выставленные копья, встретил свою смерть.

29. (1) С этого мгновения битва перестала походить на дело рук человеческих. Потерявши вождя, что обычно ведет к смятению, римляне прекратили бегство и вознамерились начать бой сызнова. (2) Галлы же, особенно сгрудившиеся толпой возле тела консула, словно обезумев, метали свои копья и стрелы в пустоту, а иные цепенели, забыв и о битве, и о бегстве. (3) На римской же стороне понтифик Ливий, которому Деций передал своих ликторов и приказал остаться за претора, стал громко кричать, что победа – за римлянами, (4) а галлы и самниты смертью консула обречены теперь Матери Земле и богам преисподней, что Деций влечет и зовет за собою обреченное вместе с ним войско, и все у врагов исполнено безумия и ужаса. (5) Пока римляне восстанавливали боевой строй, к ним подоспели Луций Корнелий Сципион и Гай Марций, посланные товарищу на подмогу по приказу Квинта Фабия с подкреплениями из задних рядов войска. Здесь им стала известна судьба Публия Деция, побуждающая дерзать на все ради общего дела. (6) И вот, хотя галлы, выставив перед собою щиты, стояли сомкнутым строем и ясно было, что рукопашная будет нелегкой, тем не менее по приказу легатов воины подобрали копья, усеявшие землю между тем и другим войском и метнули их во вражескую «черепаху»100; (7) много копий вонзилось в щиты, а некоторые даже в самые тела врагов, и клин их развалился, причем повалилось много не раненых даже, а только оглушенных. Так переменчиво было на левом крыле счастье римлян.

(8) На правом же крыле Фабий, как было сказано, весь день тянул время; а потом, когда уже стало ясно, что и крики врагов, и натиск их, и удары их дротиков потеряли прежню силу, (9) он приказал начальникам конницы вести отряды в обход самнитского крыла, чтобы по знаку ударить на них сбоку всею силою; легионерам же своим Фабий приказал шаг за шагом продвигаться вперед и теснить врага. (10) Увидев, что неприятель не сопротивляется и явно измотан, он стянул все силы, какие сберегал до времени, и устремил легионы вперед, а коннице дал знак броситься на врага. (11) И самниты не выдержали натиска: мимо галльского войска, бросив в опасности союзников, они врассыпную побежали к лагерю. (12) Галлы же выстроились «черепахой» и продолжали стоять плечо к плечу. Тут Фабий, узнав о смерти товарища, приказывает отряду кампанцев – около пятисот всадников – покинуть строй и, зайдя галлам в тыл, напасть на их войско, (13) а за ними идти принципам101 третьего легиона и, где увидят замешательство во вражеских рядах под натиском конницы, туда ударить и рубить дрогнувших противников. (14) Сам же Фабий, дав обет посвятить храм и вражеские доспехи Юпитеру Победителю102, направился к самнитскому лагерю, куда стекались толпы охваченных страхом самнитов. (15) У самого вала те, кого оттеснила толпа соплеменников, – ведь такие полчища не могли разом протиснуться в ворота – попытались отбиваться; (16) здесь пал самнитский полководец Геллий Эгнаций. Наконец самнитов загнали за вал, и после короткой борьбы лагерь был взят, а галлов обошли с тыла. (17) Двадцать пять тысяч неприятелей было перебито в этот день, восемь тысяч попало в плен. Но победа не была бескровной: (18) из войска Деция полегло семь тысяч, а из Фабиева – тысяча семьсот. Фабий разослал людей на поиски тела товарища и, сложив в кучу вражеские доспехи и оружие, сжег103 их в жертву Юпитеру Победителю. (19) Отыскать тело консула в тот день не удалось, так как оно было погребено под грудой поверженных галлов; но на другой день его нашли, принесли в лагерь и оплакали всем воинством. И тут, отложив все другие заботы, Фабий устроил похороны товарища со всеми почестями и хвалебными речами, какие тот заслужил по праву.

30. (1) В те же дни и в Этрурии пропретор Гней Фульвий исполнил данное ему поручение и не только учинил страшное разорение на землях неприятеля, но даже нанес ему сокрушительное поражение в битве, (2) в которой перузийцы и клузийцы потеряли более трех тысяч убитыми и лишились двадцати военных знамен. (3) А самнитское войско, спасавшееся бегством через пелигнийские земли, окружили пелигны и из пяти тысяч беглецов около тысячи было перебито.

(4) Даже если неукоснительно держаться истины, велика слава битвы, бывшей в тот день при Сентине. (5) Но у некоторых сочинителей преувеличения выходят за грань правдоподобного: они пишут, что во вражеском войске было шестьсот тысяч пехотинцев, сорок шесть тысяч всадников и две тысячи повозок, включая, конечно, силы умбров и тусков, которые, мол, тоже участвовали в битве. (6) А чтобы преувеличить и римские силы, они прибавили к вождям-консулам проконсула Луция Волумния и войско его – к консульским легионам. (7) В большинстве же летописей победа эта приписана двум консулам; а Волумний тем временем вел войну в Самнии, загнал самнитское войско на Тифернскую гору и там, не испугавшись невыгодного своего положения, сумел разбить врага и обратить его в бегство.

(8) Квинт Фабий, оставив Дециево войско охранять Этрурию, привел свои легионы в Город и справил триумф над галлами, этрусками и самнитами. (9) Воины шли следом и в грубоватых нескладных своих песенках104 восхваляли победу Квинта Фабия и не меньше того – славную смерть Публия Деция, и, поминая об отце в похвалах сыну, равняли гибель его, консула и человека, с подвигом родителя. (10) Воинам раздали из добычи по восемьдесят два асса, дорожные плащи и туники, что по тем временам было щедрой наградою за военную службу.

31. (1) Но и после всех этих успехов все еще ни с самнитами, ни в Этрурии не было мира. Дело в том, что перузийцы после отвода консульского войска снова затеяли войну, (2) а самниты отправились на разбой частью в весцийскую и формианскую землю, частью в Эзернинскую округу и области по реке Вольтурну; (3) против них послали претора Аппия Клавдия с Дециевым войском. Во вновь восставшей Этрурии Фабий истребил четыре с половиной тысячи перузийцев и около тысячи семисот сорока захватил в плен; (4) за каждого пленного взяли выкуп – по триста десять ассов, а вся прочая добыча досталась воинам. (5) Легионы самнитов, одни из которых преследовал претор Аппий Клавдий, а другие – проконсул Луций Волумний, собрались на Стеллатском поле и все вместе расположились там возле Кайатии. Аппий и Волумний тоже соединили свои лагеря. (6) Противники бились с крайним ожесточением; одних возбуждал гнев против тех, кто вновь и вновь поднимал мятеж, а другие сражались уже за последнюю свою надежду. (7) Там пали шестнадцать тысяч триста самнитов и две тысячи семьсот попало в плен, а римское войско потеряло две тысячи семьсот воинов.

(8) На войне этот год принес удачу, но его омрачал мор и тревожные знамения. Сообщают, что земля во многих местах просела, а в войске Аппия многих поразило молнией. По всему по этому пришлось обратиться к Сивиллиным книгам. (9) В тот же год сын консула105 Квинт Фабий Гургит взыскал по суду деньги с нескольких матрон, обвиненных перед народом в прелюбодеянии; взысканные пенею средства он употребил на постройку храма Венеры106, того, что рядом с Цирком.

(10) Теперь впереди у нас снова самнитские войны. Уже в четырех книгах, охватывающих сорок шесть лет, начиная с консульства Марка Валерия и Авла Корнелия107, которым первым пришлось вторгнуться в Самний, мы непрерывно ведем речь об этих войнах. (11) Пусть даже я умолчу о бедствиях и страданиях обоих народов, за долгие годы так и не сломивших эти непреклонные сердца; (12) но ведь только за минувший год самниты вместе с присоединившимися к их легионам иноплеменниками были наголову разбиты четырьмя римскими войсками и вождями: при Сентине, на землях пелигнов, у горы Тиферна и на Стеллатских полях; (13) они потеряли самого прославленного военачальника своего народа; им пришлось увидеть, как их союзники в войне – этруски, умбры, галлы – терпят ту же участь, что и они сами; (14) и уже не могли они держаться ни собственными силами, ни сторонней помощью; и все-таки они не отказались от войны. Вот как претила им свобода, которой не удалось защитить со славою, вот насколько даже поражение было для них желанней, чем упущенная победа. (15) Кому ж тогда наскучит так долго писать и читать о войнах, если сами войны не могли истощить воюющих?