Валерий Панюшкин - Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет

• Название: Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет
• Автор: Валерий Панюшкин
• Издательство: Секрет фирмы
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-98888-006-1

Эта пронзительная и беспощадная книга не оставит никого равнодушным. Вы будете либо соглашаться с ее автором, известным обозревателем газеты «Коммерсантъ», либо яростно спорить с ним. В любом случае вы испытаете настоящий шок от ее содержания. Читателя ожидают малоизвестные подробности биографии бизнесмена, притягивающего общественное внимание, и сенсационные эксклюзивные откровения из тюремных застенков. Холодная логика реконструкции и анализа событий нарушается взрывами гражданской боли и ярости автора. Ходорковский подобен форуму, на котором мы, люди, живущие в России, спорим о том, кто мы есть на самом деле. Половина утверждает, будто мы великая нация. Вторая половина утверждает, будто мы бесправные рабы. Выбор остается за читателем.

---

Судья не слушал и объявил короткий перерыв. После перерыва огласил решение: «Осужденный Ходорковский заявил, что не возражает об участии адвокатов Дятлева, Дреля и Левиной. Заслушав стороны, суд не нашел оснований, препятствующих допущению Дятлева, Дреля и Левиной к защите Ходорковского Михаила Борисовича».

После этого решения был объявлен еще один перерыв на полчаса, и адвокатам, назначенным без согласия осужденного, разрешили наконец с этим самым осужденным поговорить.

Во время перерыва в суд пришел Иван Стариков, член политсовета СПС и глава инициативной группы, выдвигавшей Михаила Ходорковского в депутаты Госдумы по Университетскому округу Москвы. Выслушав мой рассказ о том, что было в первой части судебного заседания, Иван Стариков сказал о судье и прокуроре: — Как же их земля-то носит! Это же как процесс над Иосифом Бродским! Куда же они эмигрировать-то будут, когда правда восторжествует!

— Это заявление для прессы? — переспросил я.

— Официальное! Для прессы! — подтвердил Иван Стариков. — Как же их земля-то носит!

Еще Иван Стариков рассказал, что его инициативная группа готова собрать 100 тысяч подписей в поддержку Ходорковского, что в их штаб каждый день приходят молодые люди и что если даже Ходорковского снимут с выборов, инициативная группа не прекратит избирательной кампании.

— Власть играет не по правилам, — говорил Иван Стариков. — И мы тоже вынуждены играть не по правилам.

Мы проведем народные выборы. Ко мне пришли студенты из радиотехнического и предложили придумку предвыборную. Знаешь, что такое резистор? Это по-другому называется «сопротивление». Мы будем вставлять в лацкан пиджака резистор, и в Кремле тоже многие будут носить резистор на лацкане пиджака, только с изнанки. Путину трудно будет войти в клуб уважаемых экс-президентов. У него в тюрьме к политическому заключенному инфекционных больных подсаживают.

В конце перерыва адвокат Антон Дрель рассказал мне, что человек, которого помещали последовательно в камеры к Платону Лебедеву и Михаилу Ходорковскому, назвался Алоисом Томашевичем и сказал, что у него кишечная инфекция и до этого он лежал в тюремной больнице.

Перерыв кончился. Судья потребовал, чтоб адвокаты Дрель, Дятлев и Левина пересели с мест для родственников на места для адвокатов. Они послушались, но всякий раз, когда судья обращался к ним, адвокаты молчали в ответ. Они только передали суду заявление, где говорилось, что закон запрещает назначать их адвокатами вопреки желанию осужденного.

Михаил Ходорковский попросил слова: — Ваша честь, я получил ту информацию, которую мне не дали получить в изоляторе. Данные, предоставленные прокурором, не соответствуют действительности.

Генрих Павлович Падва обещал к концу недели выйти из больницы и защищать меня. Если же он не выйдет, то наиболее подготовленным адвокатом он считает Юрия Марковича Шмидта.

Тут прокурор сорвался. Он почти кричал, что адвокаты не имеют права отказаться от защиты и ходатайство Ходорковского дать ему в адвокаты Юрия Шмидта не выдерживает никакой критики.

— Это некорректное заявление, — говорил прокурор, прозорливо полагая, что Юрий Шмидт является тем самым адвокатом, которому больше всех времени понадобится на ознакомление с материалами дела. Шмидт-то как раз и занимался всего одним эпизодом.

Теперь уже совершенно очевидно, чего добивается Ходорковский.

Прокурор забыл сказать еще, что адвокат Юрий Шмидт живет в Петербурге и ему потребуется время, чтоб добраться до Московского городского суда.

Так или иначе, слушания перенесены еще на день.

Двадцатого сентября заседание опять было перенесено. Еще на два дня. Заседание началось с автомобильной пробки. Забота о безопасности Московского городского суда во время рассмотрения кассационной жалобы Ходорковского заставила милицию перекрыть кордонами улицы, прилегающие к зданию суда.

Из-за кордонов создались автомобильные пробки.

В автомобильных пробках застрял адвокат Антон Дрель, которого суд накануне против воли самого адвоката и против воли осужденного «допустил» осужденного защищать и обязал явиться на заседание. Адвокат звонил из машины в суд и говорил, что опаздывает по независящим от него причинам. Адвоката ждали пятнадцать минут.

Явившись наконец в суд, адвокат Антон Дрель сразу подтвердил председательствующему судье Вячеславу Тарасову, что отказывается от ведения процесса.

Адвокаты Денис Дятлев и Елена Левина тоже подтвердили высказанное накануне нежелание защищать Михаила Ходорковского против его воли. Михаил Ходорковский в свою очередь тоже еще раз отказался от услуг адвокатов Дреля, Дятлева и Левиной, настаивая на том, что защищать его будут адвокат Генрих Падва или адвокат Юрий Шмидт.

Прокурор Дмитрий Шохин на основании больничной справки и Уголовно-процессуального кодекса возражал, что адвокат Падва госпитализирован и не может никого защищать. А про адвоката Шмидта прокурор предоставлял справку из аэропорта Пулково, что господин Шмидт еще 6 сентября выехал в Копенгаген и неизвестно, когда вернется.

— Странно, — улыбнулся прокурору Шохину адвокат Дрель, — 15 числа своими глазами видел Шмидта в Москве, честно. Что-то не то у вас с пограничной службой.

А Михаил Ходорковский настаивал: хоть Генрих Падва и в больнице, но через два дня обещал выписаться, хоть Юрий Шмидт и за границей, но через два дня обещал приехать.

Судья спросил: — Почему вы, Ходорковский, выбираете себе таких адвокатов, которые либо лежат в больнице, либо уехали за границу?

— Потому, — отвечал Ходорковский, — что из всех адвокатов, защищавших меня в суде первой инстанции, только эти двое достаточно компетентны, чтоб вести такой сложный процесс в столь уважаемом суде.

Пришлось суду перенести слушания на четверг, 22 сентября.

После заседания Иван Стариков, глава инициативной группы, выдвигающей Ходорковского в депутаты Госдумы, говорил журналистам в фойе: — У нас все документы для избиркома собраны. Нету только уведомления о желании Михаила Борисовича стать кандидатом в депутаты. Это уведомление Ходорковский написал давным-давно. И передал начальнику изолятора, потому что для заключенного начальник тюрьмы является как бы нотариусом. Начальник тюрьмы уведомление Ходорковского заверил и 15 сентября послал по почте в избирательную комиссию. Так вот уведомление до сих пор не дошло, и мы очень обеспокоены работой почты. Сегодня адвокат Антон Дрель пойдет в изолятор и будет настаивать, чтоб Ходорковский написал еще одно уведомление, а начальник тюрьмы опять заверил его и выдал нам на руки. Мы сами его отвезем в избирком. Мы быстрее почты.

Посреди этих процессуальных споров и разговоров о политике никто не вспомнил, что 22 сентября в 00.00 истекал срок давности по эпизоду, связанному с приватизацией НИИ удобрений и инсектофунгицидов. Если бы суд исключил этот эпизод из обвинительного заключения, девятилетний срок осужденному Ходорковскому мог быть сокращен. Впрочем, не обязательно: оставшихся эпизодов было достаточно, чтобы сохранить срок прежним.

Двадцать второго сентября рассмотрение кассационной жалобы Михаила Ходорковского и Платона Лебедева закончилось. Начиналось заседание довольно размеренно. В зале заседаний адвокат Генрих Падва, накануне выписавшийся из больницы, предъявлял суду больничный лист и рассказывал, что врачи настаивают на операции, а он письменно отказался от операции и явился в суд.

Официально адвокат Падва сообщил, что пытался накануне посетить своего клиента Ходорковского в следственном изоляторе, но в изолятор адвоката без всяких законных на то оснований не пустили. Поэтому теперь адвокату и осужденному надо поговорить, и начинать без этого процесс нельзя.

Адвокат Юрий Шмидт тоже настаивал на том, что ему нужно поговорить с осужденным, и предлагал отложить процесс еще на день, чтоб можно было адвокатам пойти в изолятор к Ходорковскому и вместе подготовиться к защите.

Сам Михаил Ходорковский просил отложить рассмотрение кассации на восемь недель, чтоб дать ему время ознакомиться с документами, потому что он успел ознакомиться только с четвертью документов.

Судья Вячеслав Тарасов заседание откладывать не стал, разрешил адвокатам поговорить с их клиентом, но только в зале суда. Объявили перерыв. В перерыве ко мне подошла жена Ходорковского Инна: — Я должна сказать кому-то из журналистов. Я же ведь должна сказать?

— Что? — переспросил я.

— Понимаете, уже четыре недели у меня не принимают медицинские передачи. Вчера в тюрьме был день медицинских передач. И у меня опять ничего не приняли.

Ни мед, ни витамин С, никаких лекарств. Я не знаю, как он там держится.

Мы разговаривали с Инной в фойе перед залом суда.

Подошел адвокат Антон Дрель, рассказать, что в адвокатскую палату поступило представление прокуратуры о лишении его адвокатского статуса за отказ защищать Михаила Ходорковского. Мы обсуждали, как назавтра адвокат Дрель пойдет в Министерство юстиции и выяснит, действительно ли существует такое представление и не сошла ли прокуратура с ума. Вокруг нас сидели на креслах многочисленные журналисты, и вдруг все журналисты вскочили и побежали.