Савелий Дудаков - Этюды любви и ненависти

• Название: Этюды любви и ненависти
• Автор: Савелий Дудаков
• Жанр: Публицистика

Новая книга очерков хорошо известного отечественному читателю автора в определенной степени является продолжением его предыдущей книги "Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России" (М., 2000) и посвящена все тем же "вечным вопросам" – любовь или ненависть? вместе или врозь?

---

В крови у него было что-то еврейское (курсив мой. – С. Д.). Мнителен был, самолюбив, тяжел, несчастен"131. Ясно, что объективно или субъективно (в данном случае это неважно) Толстой воспринимал Достоевского как мнительного, самолюбивого – одним словом, придуманного им еврея. При некотором допущении в этой характеристике Федора Михайловича можно обнаружить качества, свойственные самому Толстому: буйство крови, самолюбие и т. д., а значит, и себя ему следовало бы считать евреем, – конечно же, мудрым евреем. Примерно таким, каким его однажды увидел М.С. Сухотин: «Сидит он [Л.Н.] в кресле в халате, очень нарядном… шелковая скуфья на голове, очень напоминает грим какого-то актера в роли еврея (курсив мой. – С. Д.) не то из "Уриель Акосты", не то из "Ami Fritz"»132.

Сближает Толстого с Достоевским и ксенофобия, от которой Лев Николаевич по-своему страдал: "В молодости я чувствовал отвращение к полякам, а теперь – особенную нежность. Расплачиваюсь за прежнее"133. У Достоевского выражение "мерзкий полячишко" наличествует во всех романах, вплоть до самых последних.

Из разговора в семейном кругу Толстых узнаем, что Софье Андреевне не нравилась Сара Бернар, графиня не понимала, как такая "кривляка" может нравиться публике.

Маковицкий: "Потому что она еврейка. Еврейская печать выдвинула ее".

Присутствующие дружно рассмеялись по поводу навязчивой идеи доктора "cherchez le Juif" (искать еврея). Толстой: "Они очень даровиты и самоуверенны. Это черта поддержки и сплоченности есть [у них], как у гонимого народа". Л.Н., похоже, разделял точку зрения доктора, который после этих его слов на вопрос Черткова, был ли Спиноза евреем, ответил: "Был, притом гонимый своими же"134.

В другой раз на вопрос Толстого, будет ли война (имелась в виду война между Сербией и Австрией из-за Боснии), кто к кому примкнет и склонна ли Венгрия воевать, Маковицкий ответил: "Не прочь: в Венгрии господствует еврейско-аристократическо-либерально-интеллигентская мадьярская и мадьяорская клика" (т. е. выдающая себя за мадьяр)135.

Невнятная позиция Толстого в отношении еврейства, чтение "Дневника" и "Записных книжек" приводят к грустному выводу: взгляды Толстого на эту проблему близки взглядам Достоевского. У Достоевского – пагубное торжество еврейской идеи – "идеи Ротшильда", у Толстого – собирательный образ Ротшильда. Вот запись в "Дневнике" от 9 июня 1907 г. – из десяти пунктов некой программы три относятся к нашей теме:

"2) Вера, исповедуемая христ]ианскими] народами, – вера еврейская. От того успехи Евреев в сравне]нии] с христианами, хотя и смутно, но придерживающимися истинного христианства… 4) Вся цель теперешней цивилизации – уменьшение труда и увеличение удовольствий праздности. (Еврейская цивилизация: праздно[сть] – условие рая.) Тогда как главное благо человека – матерьяльное – должно быть в увеличении приятности труда. При теперешней цивилизации человек, его радости отдаются в жертву выгоде.

Пар вместо лошади, сеялка вместо руки, велосипед, мотор вместо ног и т. п… 8) Одно чувство проникает всю библию и связывает между собой всю ту кашу самых разных и по смыслу и по достоинст]ву] мыслей, правил, рассказов, это – чувство исключительной, узкой любви к своему народу". Приблизительно то же повторено в "Записной книжке № 3" (май-июнь), в октябре 1907 г. Особенно одно место производит тягостное впечатление: "Успех Евреев – успех, основанны[й] на ложной постановк]е] жизни. Выдаются люди без веры. (Вера самая отжившая.)"136. Нетрудно установить источники взглядов Толстого на "Евреев" – с большой буквы, как писали в дни его молодости, – это Брафман, немецкие юдофобы и Федор Михайлович. Не есть ли отрицание Ветхого завета отрицанием христианства?..

Обратимся к комментарию митрополита Антония: «Многие наши глупые современники утверждают, будто Ветхий завет вовсе не Боговдохновенная книга, а некоторые дошли до такого безумия, что говорят, будто Господь (Иегова) Ветхого завета есть сам диавол, и тем наводят хулу и на Господа Иисуса Христа и святых Апостолов, которые говорили, что "все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек ко всякому доброму делу приготовлен" (2 Тим. 3, 16-17)» 137.

Вдумаемся: "полезно для научения, для исправления, для наставления в праведности…" Казалось бы, Толстой использовал в своем "Круге чтения" мысли из Талмуда – общим числом около 60. Они разные, некоторые, например мысли о труде, он выделил курсивом: "Всякий ручной труд облагораживает человека. Не обучать сына ручному труду – все равно что приготовить его к грабежу. Талмуд". Это одна, так сказать – печатная, сторона медали. А вот другая – разговорная: «Талмуд – бедность мысли, чепуха. Я искал и ничего не мог найти. Есть выписки из него, ими я пользовался при составлении "Мыслей мудрых людей"»138. Ясно, что Толстой плохо знал Талмуд. Он пользовался изданием Н.А. Переферковича, доставшимся ему от двоюродной тетки, фрейлины императорского двора графини А.А. Толстой. Однажды Лев Николаевич получил письмо от фельдшерицы и журналистки Ефросиньи Дмитриевны Хирьяковой (1859-1938), жены литератора и толстовца Александра Модестовича Хирьякова (1863-1946), в котором она от имени мужа (сидевшего в то время по делу духоборов в тюрьме) спрашивала, знаком ли Толстой с философией еврейского моралиста Бахьи бен Иосифа ибн-Пакуды. "Об еврейском мудреце" Л.Н., конечно, ничего не знал, при этом в черновике ответного письма Хирьяковой есть любопытная оговорка: "об еврейской мудрости, я не знаю ее"139.

Откуда знал о нем Хирьяков? Ответ прост: в это время вышел в свет третий том "Еврейской энциклопедии" (СПб., 1909), в котором опубликована большая статья о Бахьи бен Иосифе ибн-Пакуде, великом философе и моралисте, жившем в Сарагосе в первой половине XI в. Статья дает весьма исчерпывающую информацию о гениальном мыслителе, в частности о его взглядах на религиозные обряды, самосовершенствование и т. п. Возможно, будь Толстой знаком с работами этого мудреца, то не стал бы заново изобретать велосипед.

Впрочем, не все так однозначно. Толстой писал литератору И.И. Горбунову-Посадову 2 апреля 1909 г. по поводу идей издания дешевых книг: «Мысль вашу о книжке с изречениями из Талмуда я более чем одобряю и жалею, что она не пришла мне раньше в голову. По этому случаю советую вам обратиться к раввину Гурвичу, из книжки которого "Сокровищница талмудической этики" заимствованы изречения из Талмуда, вошедшие в "Круг чтения"»140. Осип Яковлевич Гурвич (1842-?), педагог и публицист, автор нескольких книг, в том числе книги "Живая мораль, или Сокровищница талмудической этики" (Вильно, 1901); в Яснополянской библиотеке сохранился ее экземпляр с дарственной надписью автора.

Бывший друг и учитель древнееврейского языка Владимира Соловьева Файвель-Меер Бенцелович Гец (1853-1921) присылал Толстому книги о Талмуде, большей частью хорошие. "В Талмуде узкое националистическое учение и рядом – величайшие истины. Разумеется, того много, а этих мало". Похожее мнение Толстой высказал о еврейских легендах на немецком языке: "Нехороши, пусты. Только две-три содержательны". Толстой вернул жившему в Вильно Гецу книги о Талмуде, не прочитав их: "Некогда и не было охоты, т. к. содержание Талмуда очень скудное в религиозно-нравственных истинах". Маковицкий добавляет, что Л.Н. пытался эти книги читать, но не смог. Кроме одной мысли, уже использованной в "Круге чтения" и в "Мыслях мудрых людей" (по-видимому, слова Гилеля об иудаизме: смысл Торы – не делать другому того, что не хочешь, чтобы делали тебе), все остальное – комментарии141.

Прочитав 24 января 1910 г. в журнале "The Monist" (Chicago, 1910. January) статью "The personality of Jesus in the Talmud", Толстой был возмущен "тайной" историей Иисуса, рассказанной в Талмуде, а затем из нее выкинутой. По-видимому, он имел в виду "историю о повешенном…" "Эту страшную историю он поведал близким: ну, вот, я вам скажу по пунктам… Обвинение в том, что он (Христос) ложно утверждал, будто он сын девы; что Мария была замужем, убежала, совершила грех. Все эти места в Талмуде, писанные в третьем веке… в которых говорится осудительно о Христе, старательно были выкинуты из Талмуда евреями и теперь старательно вставляются. Что он в Египте выучился магии; что он шептал над больными… 33 года… что судили его за его колдовство и за то, что он называл себя сыном божиим (Богом); что он был побит камнями и потом повешен на кресте – это в самих памятниках говорится; потом его украли ученики – это тоже в исторических памятниках"142.

Проблема еврейства и Иисуса Христа так или иначе Толстого интересовала и волновала. Характерен в связи с этим разговор Л.Н. с французским профессором Шарлем Саломоном, начавшийся с обсуждения социально-философского романа Анатоля Франса "Sur la pierre blanche" (На белом камне, 1904). «Л.Н.: "Павел (апостол) перед судом крикливый, задорный"». Саломон спросил мнение Л.Н. о книге уже упоминавшегося мною Х.С. Чемберлена "Евреи". Ответ двусмыслен: "Плоха. Еврейский Дух внесен в христианство Павлом. Павел – вера в спасение, противление". Об арийском происхождении Христа: "В том Чемберлен прав". В другой раз о книге Чемберлена "Евреи" заметил, что она легкомысленная, исторически не обоснованная143.