Андрей Басирин - Грааль никому не служит

• Название: Грааль никому не служит
• Автор: Андрей Басирин
• Издательство: 0dc9cb1e-1e51-102b-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037103-9, 5-9713-2284-2, 5-9578-4194-3

Война между землянами и «чужими» – рунархами длится уже много лет, и конца ей не предвидится.

Но теперь на планете Лангедок найдено странное существо, вызывающее и у людей, и у рунархов мощные мутации.

Среди мутантов попадаются кинетики, психоморфы, телепаты, эмпаты, пирокинетики… а самыми сильными считаются «срединники», обладающие даром контролировать таланты и умения многих мутантов и создавать из них сплоченные боевые команды.

Юноша Андрей, воспитанный в интернате, даже не подозревал, что обладает колоссальным потенциалом мощного срединника.

Однако, возможно, именно ему предстоит остановить бесконечную войну…

---

Я обошёл поблёскивающую асфальтовую лужу. Жара на меня почти не действовала. Костюм мой отвечал условностям либертианской моды, но в то же время был удобен и функционален. Шорты до колен, толстовка, тонкая бархатная курточка. На голове – картуз с алой розой. Мне объяснили, что такие здесь носят зажиточные купцы и представители вольных профессий. Будь я шоуменом, пришлось бы носить стилизованную гармошку.

Я попытался сориентироваться. На стене дома висела табличка с названием улицы, краткой историей места и голографической картой. Стоило задержать взгляд, как голокартинка расплывалась, показывая список предыдущих переименований. Улица, по которой я шёл, раньше называлась «Большой Робеспьерницей», а до того улицей «Лены, Нины и Ани». Сейчас же она была поименована в честь китайского революционера Дан Тона.

Справившись в автомате-картографе, я выяснил, что иду правильно. До Крестового осталось квартала два. Мои опасения, что улицу переименуют, оказались беспочвенными. Крестовый не переименовывали, а истолковывали. История проспекта переписывалась несколько раз. Весной прошлого года он символизировал переход к исконно христианским корням. Осенью – крест, поставленный на старом мышлении. Прозывался он и в честь Красного Креста и в честь карточной трефы, был перекрёстком и перекрестьем прицела. Последняя запись в таблице переименований была пуста. Сегодня судьба проспекта решалась в очередной раз.

* * *

Над суевериями экзоразведчиков смеются. Наша привычка стучать по дереву и разбивать шампанское о шлемы новых экзоскелетов стала притчей во языцех. Но всё же не зря над аэропортом сегодня вились вороны. Из наших примет эта самая плохая. Я не помню случая, чтобы она не сбылась.

Едва я вышел на Крестовский, сразу стало ясно: дело неладно. Улицу перегораживал хромированный бок полицейского бронемеха. Бравые солдатики в металлопластиковой броне держали строй, не подпуская обывателей. Вдоль бордюра струилось слабое силовое поле – да простят мне этот оксюморон.

Я вытолкался почти к самому оцеплению. Возле магазина с заманчивой надписью «Дар волхвов» выстроились столы. Алели скатерти с золотой бахромой; приглядевшись, я понял, что это знамёна. Кроме красных с золотом (цвета Тайги-3), был ещё французский триколор, чёрно-зелёные вымпелы Солнечного мятежа и тускло-бордовые значки Ликёроводочного.

На переливчатом шёлке выстроились батареи винных бутылок. Серебрились ведёрки со льдом. Жареные рябчики раскинули крылышки среди ананасовых ломтиков, зелени и можжевеловых ветвей. А ещё – салаты, а ещё – корзинки с фруктами. На отдельном столике – простые деревянные доски с нарезанным чёрным пластибагетом, пищей бедноты.

– Бей землян, спасай Отчизну, – глухо пророкотало откуда-то из недр мегаполиса. И ещё: – Глобализации – бой! Господь с тобой!

Вразнобой грянули трубы. Бухнули барабаны, синтезаторы поддержали колокольным звоном. Под «Варшавянку» – древний гимн Тайги-3 на проспект вступила процессия. Молодцы в алых рубахах и чёрных байданах, бомбисты в кожаных куртках, измождённые барышни – страшненькие, большеглазенькие, с чахоточным румянцем на щёчках. Над строем качались портреты свирепых бородатых стариков. От их взглядов становилось не по себе. «Слаб ты, братец, – читалось в глазах бородачей. – Скуксишься, поди, за счастье народное умереть».

Я выбрался из толпы. Нехорошо получилось. Что это?.. Зачем?.. К чему алые косынки? Бомбисты в очках? Я свернул в переулок. Нырнул в лабиринт улочек, намереваясь пробиться к Крестовому с другого места.

Это мне ничего не дало. На тротуаре выстроилась шеренга закованных в цепи сотрудников «Похода». Секретарши в наручниках выглядели очень сексуально – словно позировали для BDSM-журнала. Глава филиала безмятежно улыбался, словно происходящее его не касалось.

– …на открытии ежегодного погрома, – нёсся над проспектом усиленный динамиками голос, – знаменующего верность традициям Либерти и приверженность революционным идеалам Тайги. Ура, господа!

– Ура-а-а! – понеслось над городом.

– …легендарная Чёрная Сотня, Красные Стрелки, Желтые Повязки и Чёрно-Зелёный Полк. А теперь… представить…

Толпа немилосердно стиснула меня. Перед глазами запрыгали чёрно-зелёные пятна. От запахов пота и несвежего пластибагета меня начало мутить.

Лишь выбравшись из людского водоворота, я смог отдышаться. Нет, рано ещё от окраинников моих отказываться. Куда я без них? Не будь во мне умений брата Без Ножен, до сих пор торчал бы за ограждением.

Стараясь не сбиваться на бег, я зашагал подальше от страшного проспекта. В горле пересохло. Я заглянул в автоматический мини-маркет и наугад купил две бутылки «Яна Гуса». Одну открыл, но неудачно. Пенная струя выплеснулась из горлышка прямо на живот. Толстовка промокла, но мне было плевать. Я жадно глотал пиво, понимая, что влип.

На Крестовый до выяснения обстановки лучше не соваться. Опасно. В лучшем случае придётся искать не-господина страха одному. На чужой планете, без союзников, вслепую. А в худшем – всё то же самое, но меня ещё и местные спецслужбы возьмут на карандаш. Провальное начало.

Выбросив изгаженную бутылку в мусорный ящик, я вытер руки салфеткой и побрёл вдоль переулка. Наученный горьким опытом, второго «Яна» я открыл без суеты и бестолковщины.

Мимо проехал трамвай. Женщина в легкомысленном персиковом берете неодобрительно скосилась на мои шорты, но ничего не сказала. Жизнь шла своим чередом.

Итак, что же мы имеем? Наличные с карточки я снял ещё в космопорте. На неделю хватит – если экономить. Снять номер во второсортном отеле, питаться в кафе…

Дёргать Симбу с орбиты не буду. Очень не хочется оставить после себя дурную память. Всё-таки на Либерти мне нравится, несмотря на все местные странности. Да и после войны – надо же где-нибудь поселиться? Вот здесь и обоснуюсь. Хорошее место.

А не-господина страха искать следует…

– Эй, ты! – гаркнул кто-то над ухом. – Поди-ка сюда.

Я обернулся, пытаясь понять, к кому обращается бесцеремонный голос.

– Да, да. Ты, который с пивом. Нечего глазами лупать!

Привалившись к светофорному столбу, за мной наблюдал человек высоченного роста. Одет он был в пиджачную пару и нежно-сиреневую рубашку. Рубашка была свежей (правда, двух пуговиц не хватало), а ботинки блестели.

Лицо великана могло в равной мере принадлежать удачливому беллетристу и брошенному любовнику. Усы и бородка аккуратно пострижены, а глаза тоскующие, больные. Губы обветрены, на щеке – маленький шрам.

– Я вас умоляю, – незнакомец смотрел на меня с укором. – Пиво в общественных местах. Вы что, из чужой иностранщины приехали?

– Н-ну…

– Так вот. В Сан-Кюлотчине запрещено. И пиво, и места.

Я огляделся. Скамеечку оккупировала стайка тинэйджеров. Ребята сосредоточенно дули пиво. Из таких же бутылок, как та, что у меня в руке.

– А эти?

– Этим можно. Видишь голограммы?

Над этикетками колебалась полупрозрачная дымка, не дававшая прочесть название. Из-за неё бутылки выглядели непропорционально большими, а сами подростки казались раблезианскими великанами-пьянчугами.

– Дай, – протянул руку незнакомец. На оставшиеся полбутылки ему хватило два глотка. – А теперь пойдём, – он взял меня за плечо. – Чую я, пропадёшь ты в одиночку.

Я не спорил. Город казался мне чужим и враждебным. Селиться в нём после войны уже не хотелось. Я тупо шёл за своим провожатым, не особо задумываясь над тем, куда мы идём.

– Ты не шпион, часом? – спросил вдруг великан.

– Нет, – ответил я. Разницу между «шпионом» и «разведчиком» я усвоил ещё в школе.

– И слава богу. Вроде бы ну что мне эти шпионы? А вот не люблю. Воспитывал себя, аутотренингом пробовал… Нет, не помогает. Давай, знакомиться. Я – Борис.

Он протянул громадную ладонь.

– Гелий. Очень приятно.

Я наконец понял, отчего так ему доверяю. Чем-то неуловимым Борис напоминал моего наставника, Джоновича. Фигурой ли, обстоятельностью. Манерой речи.

– Чем занимаешься? – спросил он.

– Да так. По-разному.

– Купечествуешь. Вижу. На Либертщине первый раз, порядков местных не знаешь. – Он вскинул глаза к небу, что-то прикидывая: – А нынче влип в историю. Скажем… Крестовую. Точно?..

Я кивнул.

– Плюнь, батенька. С погромами не угадаешь. Поди, начальство кипятком писало? Вынь да положь, а к двенадцати чтоб в конторе. Так?..

Даже месмер не может настолько точно читать мысли собеседника. Борис меня успокоил:

– Я эти фокусы насквозь знаю. Два года в погромщиках отходил. Потом разжаловали. За пьянство и деструктивное раздолбайство. Так что у меня опыт – ого‑го!

И он принялся объяснять:

– При погроме что важно? Смету выдержать. Чтоб ни лишнего проводочка, ни ручечки дверной не сломать. А я сдуру в бухгалтерскую машину трояна кинул. Сверх списка. Вот и попёрли меня – поганой метлой да из опричников.