Валентин Томберг - Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма

• Название: Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма
• Автор: Валентин Томберг
• Издательство: София
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2000
• ISBN: 5-220-00301-1

Отличие `Медитаций на Таро` от общеизвестных трудов по герметизму и оккультным наукам, прежде всего в принципиальной новизне исполнения: это - классика именно современной эзотерической мысли. Предпринятая автором попытка переосмысления в контексте современности самих основ герметизма - Великих Арканов Таро - увенчалась ошеломляющим успехом. Необычайность этих `писем неизвестному другу` - т.е. читателю-единомышленнику - в которых показана глубинная связь запечатленных в Библии, Упанишадах и Каббале эзотерических знаний, в том, что их автор использовал в качестве опорной точки `эзотерическое христианство`, а именно, в его понимании, учение Церкви как заведомый итог и ключ к пониманию всего пути человечества, к решению всей суммы его проблем и стоящих перед ним задач.

---

Точно так же тот, кто строит "башню", чтобы заменить откровение небесное откровением, изготовленным им самим, будет поражен громом, т. е. будет подвергнут унижению и низведен к своей же собственной субъективности и к земной реальности.

"Закон Вавилонской башни" уже был сформулирован в тринадцатом письме, где рассматривались некоторые практические методы оккультизма, нацеленные на достижение своеобразного бессмертия посредством кристаллизации энергии, эманирующей из физического тела, вплоть до противостояния смерти. Тогда речь шла о строительстве индивидуальной "Вавилонской башни", состоящей из налагаемых друг на друга в восходящем порядке "двойников" физического тела. При этом предметом анализа был лишь один аспект "строительства" - без учета другого аспекта этого же закона, - аспекта "удара грома". Теперь же, в главе, посвященной Шестнадцатому Старшему Аркану Таро, представляется возможность рассмотреть весь закон, т. е. как аспект "громового удара", так и аспект "строительства".

Выше мы отмечали, что закон Вавилонской башни универсален, т. е. действует как в биографии отдельной личности, так и в масштабах всего человечества - и даже в иных иерархиях. Основной смысл этого закона заключается в том, что всякая автономная деятельность в дольнем, всякая самовольная инициатива "снизу" неизбежно сталкивается с Божественной реальностью горнего. То, что сооружено автономными усилиями "низшей сущности", должно рано или поздно столкнуться с Божественной реальностью и подвергнуться соответствующим последствиям. Закон - или аркан - Вавилонской башни проявляется, например, в пребывании в чистилище после смерти. Ибо каждый человек, если только он не святой и не совершенный праведник, строит своеобразную собственную "Вавилонскую башню". Его действия, суждения и устремления - автономные или личные - составляют его "личный мир", который он выстроил и уносит с собой в мир духовный после смерти. Этот субъективный мир должен пройти там испытание встречей с транссубъективной духовной реальностью - с "ударом грома". И эта встреча субъективности с духовной реальностью составляет сущность посмертного состояния, известного под названием "чистилище".

Чистилище, стало быть, есть состояние души, при котором действия, суждения и устремления прошедшей жизни видятся в истинном дневном свете транссубъективного сознания. Никто не судит ее; сама душа подвергает себя суду в свете полностью пробужденного сознания.

Нередко говорят о "тьме", в которую погружается душа, вступая в чистилище, и об "одиночном заключении", которому она в нем подвергается. В этих описаниях состояния души в чистилище заключена некая истина, но необходимо вначале понять их, чтобы затем должным образом оценить их истинность. Видимая извне, душа, вступающая в чистилище, исчезает из поля зрения других душ и таким образом погружается во тьму невидимости и недоступности. Именно в этом смысле, т. е. в смысле недоступности, можно, разумеется, сказать, что душа в чистилище подвергается "заключению". Ибо тогда душа находится вне контактов и связей со "свободными" сущностями духовного мира.

Но, будучи видимой изнутри, душа, вступающая в чистилище, погружается в абсолютный свет транссубъективного сознания, который настолько охватывает душу своей ослепительной яркостью, заставляя ее вспомнить себя, что она становится недоступной ни для кого.

О том, как происходит очищение души в чистилище, о том, каков характер тьмы и заключения в состоянии чистилища, и, наконец, о том, каков результат этого состояния, никто не дал представления более яркого и описания более убедительного, основанного на достоверном опыте, нежели данное Сан Хуаном де ла Крус в его "Темной ночи души". В главах, посвященных "темной ночи духа", мы находим ближайшую аналогию состоянию души в чистилище - описанный опыт во всех отношениях аналогичен опыту очищения, которому душа подвергается в чистилище:

"Темная ночь есть некий приток Господа в душу, очищающий ее от невежества и несовершенств - унаследованных, природных и духовных... Но можно спросить: почему душа называет Божественный свет, озаряющий и очищающий ее от невежества, темной ночью? Я отвечу, что Божественная премудрость в силу двух причин есть для души не только ночь и тьма, но также боль и мучения. Первая причина состоит в том, что Божественная премудрость столь высока, что превосходит наивысшие способности души и, следовательно, в этом отношении темна для нее. Вторая причина - низость и нечистота души, и в этом отношении Божественная премудрость для нее мучительна, болезненна и столь же темна. Чтобы доказать истинность первой причины, возьмем за основу философский принцип, согласно которому чем яснее и очевиднее суть предметы Божественные, тем, разумеется, более темными и сокрытыми они становятся для души. Так, чем ярче свет, тем более он слепящий для глаз совы, и чем сильнее сияет солнце, тем более оно слепяще для органов зрения, подавляя их по причине их слабости и лишая их способности видеть. Так и Божественный свет созерцания, проникая в душу не вполне еще просветленную, влечет за собой духовный мрак, ибо он не только далеко превосходит силы души, но также ослепляет ее и лишает естественных ощущений...Вот причина того, что светоносный луч скрытой премудрости, когда Господь посылает его от Себя в душу еще не преображенную, порождает в восприятии глубокую тьму... Душа по причине своей замутненности испытывает сильнейшие страдания, попадая в поток Божественного света. А когда лучи этого чистейшего света ударяют в душу, чтобы изгнать ее по роки, душа чувствует себя столь омраченной и ничтожной, что кажется, будто Сам Господь отказался от нее и сама она отказалась от Господа. Столь горько и болезненно это чувство - ибо теперь для нее ясно, что Господь покинул ее, - что оно было одним из тягчайших страданий Иова во время его испытаний: "Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость?" (Иов, 7:20). В этом ярком и чистом свете душа, видя уже отчетливо, хотя все еще словно сквозь дымку, свою порочность, признает свое ничтожество пред Господом и всеми тварями. Еще большую боль несет страх того, что она никогда не станет достойной и ее покинула милость Господня. Во-вторых, боль души происходит от ее природной, нравственной и духовной слабости; ибо когда Божественное созерцание пронзает ее с некоей силой, с тем чтобы укрепить и подчинить ее, она в своей слабости испытывает такую боль, что почти исчезает... для ощущений и духа, словно под тяжким и мрачным бременем, страдает и стенает в мучениях столь страшных, что сама смерть [полное уничтожение] была бы для нее вожделенным облегчением... [Это] дивно и достойно сожаления... Столь велики слабость и омраченность души, что десница Господня, такая нежная и ласковая, ощущается ею как тяжкая и давящая, хотя она не возложена на нее и не подавляет ее, а лишь слегка ее касается, да и то с великим милосердием: ибо Он касается души не для того, чтобы подвергнуть ее наказанию, а чтобы осыпать Своими милостями..." (67: II, ?, 1-4, б, 8-9; pp. 83-88).

"Луч солнца, проникающий в окно, тем менее заметен, чем чище и свободнее от пылинок воздух, однако чем их больше, тем заметнее солнечный луч для глаза. Причина в том, что самого света мы не видим, но с его помощью мы видим те предметы, на которые он падает, и когда они его отражают, сам свет становится видимым: не освети он их, он сам остался бы тогда невидимым... Итак, этот луч Божественного созерцания, превозмогая природные силы и пронизывая душу своим Божественным светом, погружает ее во тьму и лишает всех тех естественных привязанностей и опасений, которые она прежде испытывала в своем собственном природ-ном свете. Тогда душа остается не только во тьме, но также и в пустоте, которая открывается в ее способностях и желаниях как природных, так и духовных, и в этой пустоте и тьме она очищается и озаряется Божественным духовным светом, но не имеет представления о том, что же с ней происходит; напротив, она скорее полагает, что находится во тьме, ибо мы уже говорили о луче, проходящем через комнату, который невидим, если воздух совершенно чист и в комнате нет предметов, на которые он мог бы пасть. Однако если духовный свет попадает в душе хоть на что-нибудь, что может его отразить, т. е. на малейшую частицу совершенства, которая доступна пониманию, либо на решение, которое необходимо принять относительно истинности или неистинности чего-либо, - в тот же момент душа видит егои понимает его яснее, чем когда-либо прежде, до вступления в эту тьму. Таким же образом душа различает духовный свет, который дается ей с тем, чтобы она легче осознала свое несовершенство..." (67: II, viii, 5-6; pp. 104-106).

"...Божественный огонь созерцательной любви до того, как он соединится с душой и преобразит ее в себя, очищает ее от всех неблагоприятных качеств. Он изгоняет ее пороки, погружает ее в черноту и мрак, и ее состояние явно становится еще худшим, чем прежде, - более порочным и отталкивающим. Ибо в то время, как божественное очищение удаляет все злые и порочные склонности, которые, глубоко укоренясь в душе, ей не видны и не ощущаются ею, но теперь, с целью их изгнания и уничтожения, делаются ясно различимыми в тусклом свете Божественного созерцания, душа - хотя она не становится хуже ни сама по себе, ни в глазах Господа - видя, наконец, то, что она не видела никогда прежде, видит себя не только недостойной Его внимания, но даже предметом, заслуживающим отвращения, и что Сам Господь отвратился от нее..." (67: II, х, 2; 118).