Андрей Левкин - Мозгва

• Название: Мозгва
• Автор: Андрей Левкин
• Жанр: Современная проза

---

Вот чего у него не было — безумия, чтобы всосало и рулило бы им. И не истерично, а спокойно и размеренно. Впрочем, как это не было? А что происходит с ним все это время?

* * *

„Призрак является в мае“, — сообщила случайно купленная газета „Труд-7“ (его заинтересовало, отчего этот труд именно седьмой, вот и купил). „В московском небе уже много лет подряд в одно и то же время появляется загадочный объект, летящий в сторону Варшавского шоссе“, — сообщал кандидат философских наук Николай Волгин.

Автор пояснял, что „Москва — действительно особенный город… Потому что у нас много аномальных мест. Одно из таких мест в районе Нагатинского затона. Во время ливня, когда все заливается водой, один из мостов остается сухим. Или, наоборот, территория вокруг затона сухая, а над мостом, и только над ним, идет дождь. Более того, ежегодно, кстати, как раз в мае и именно в четыре часа утра, над этим мостом можно увидеть НЛО синего цвета, который движется со стороны Волгоградского проспекта к Варшавскому шоссе… Можно верить или не верить, но что это „нечто“ есть и оно очень пунктуально, — неоспоримый факт“.

„Дело в том, — уточнял Волгин, — что НЛО как объектов материальных не существует — мы же не видели космических кораблей, на которых якобы прилетают пришельцы, не находили их обломков… Но существует некая субстанция, которая перемещается в воздухе, следует определенным законам перемещения, оказывая физическое и психическое воздействие на людей“.

Отправляться в сторону Нагатинского затона не захотелось. К нему кома пришла со стороны Калужской, так что она была, несомненно, другим существом. К каждому приходят свои гости. Ко всем, надо полагать, приходят. Г-н Волгин предпочитал считать это территориально-общественным, пусть и не опознанным феноменом, его право.

* * *

Но ему-то зачем это выпало, когда уже ничего не изменишь? Поздно, уже поздно. Кинули, швырнули какой-то подарок — и что? Сделалась чужой предыдущая жизнь. Ладно бы оказался заново рожденным молодцом из купания в кипятке, но новые зубы не собирались вырастать. Он, похоже, оказался лабораторной мышью, на которой некто произвел некий, непонятный мыши эксперимент. Кто же думает о том, что думает сама мышь, тем более — о ее благе?

Но все это, так и оставшееся непонятым, сохранилось в нем, и он ощущал благодарность тому, что было с ним в начале 2002-го. Это чувство сохранится до самой его смерти, которая спокойно произойдет в 2036-м. Впрочем, время прошло быстро.

Около полуночи 19 мая 2002 года полностью освещенный по случаю выходных Университет сиял на ближнем горизонте, как фитюлька из богемского стекла. Внутри там было не так красиво и даже запущенно, а в одной из аудиторий должна была сохраниться выцарапанная на парте надпись „коркодил зверь лют есмь“, цитата из „Сказания о царстве пресвитере Иоанна“. Царство, тем самым, продолжало существовать. А на заднике ларька, торгующего мороженым, возле входа в гастроном „Кутузовский“ чем-то черным по белой стенке было выведено: „СМЫСЛ“. Без пояснений. Чье-то прозвище?

* * *

20 мая стало совсем холодно, снега навалило, крупа, не тает. Сдохнут, поди, все цветы, высаженные во дворе цветочницами, вполне уже освоившиеся на клумбах. Когда снег падает на листву, даже на черемуху — это еще ладно, бывает. А когда снег покрывает сирень, это уже искусство.

По кухне прошмыгнула мышь черного цвета. Она давно тут шуршала и скрипела, но раньше на глаза не попадалась. Маленькая, черная, в этом доме звери были элегантными, как сговорились: тараканы эти черные, овальные, вот и мышь черная и изящная.

Да, на днях он в туалете видел вполне живого таракана — тоже большого, как и прежние, полудохлые. Даже порадовался, что они бывают энергичными, а не снулыми. Все равно его, конечно, прихлопнул, щеткой с веревочными дредами. А приходили они, падая из вентиляционного отверстия над дверью: вертикального, прямоугольного, забранного перегородками наискосок.

Должна, значит, быть еще и небольшая черная птица: вот увидишь ее, и будет тебе счастье, но поет она редко, так что заметить ее непросто.

* * *

К концу мая погоды наладились, листва стала мясистой. По вечерам купола и крыши золотило правильное солнце, не было и слишком жарко; практически рай. В центре города появились рекламные щиты МЧС, со слоганом „Предупреждение, спасение, помощь“ сверху и телефоном — 995-99-99 понизу. Между ними располагался фрагмент „Последнего дня Помпей“, обрезанный по формату вертикального лайтбокса, с указанием, что это — Брюллов К. П. Из того, что был указан Брюллов, следовало, кажется, что последует серия, хотя сразу и не сообразить, что еще послужит нуждам МЧС; „Девятый вал“, возможно.

* * *

Что ли, куски жизни затеяли сложиться друг с другом: можно так, а можно этак, у всех его событий были стандартные шпеньки, взаимных размеров дырки, винтики и гайки, подходили друг другу. Можно было составить куски жизни так, а можно и иначе, в любом варианте он получался тем же самым. Никакой разницы, такое дело.

* * *

30 мая, в четверг, с утра город был пустынен и похож на учебник по правилам дорожного движения: О. стоял на остановке троллейбуса напротив дома, собираясь перед работой заехать в Дом книги. Троллейбусы не ходили, по Кутузовскому вообще ничего не ехало, все его 18 рядов были пусты: что ли, предполагался особо нервный „вип“. А то и просто так, потому что пустой город был вышедшей к нему навстречу комой. Будто она с ним прощалась, потому что ему стало чуть грустно. Он, О., был здесь, но, что ли, и нигде: солнце грело, ветерок обдувал, еще сохранявшаяся утренняя прохлада холодила. От Триумфальных ворот до дорогомиловской развилки было пусто, совсем пусто, кома ушла. Или все приросло и срослось, будто и не было ничего.